 |
Henry Fred Prince Wales
|
Славный принц Генри… Силен, ловок, энергичен, смышлен, весел, открыт, жизнелюбив, боевит. Именно такого монарха хотели бы видеть люди на троне. И монархом ему стать предстояло. Рассказывают, что однажды его батюшка – король Джеймс I (Яков I, 1566-1625), размышляя о популярности своего чада, воскликнул в сердцах:
Что до самого Джеймса, то у него были тоненькие ножки, нескладное туловище, узкие плечи, большая голова, шотландский акцент. Но разве он в этом виноват? Такая уж у человека конституция. А насчет акцента, то каким же он должен быть у шотландца? Однако гонором отличался этот государь, заявивший в 1610 году, что «король - не просто восседающий на Божьем престоле наместник Бога на земле, но и самим Богом называем он богом».
При такой позиции нужно было бы по меньшей мере иметь развитые икроножные мышцы и оружием всевозможным владеть, как покойный папаша королевы Елизаветы Генрих VIII.
Джеймс же, как сказано выше, похвастаться икрами не мог, а оружия и вовсе боялся: заслышав салют, он вжимал голову в плечи и пугливо оглядывался по сторонам. Не говоря о том, что английский парламент не привык к такому обращению.
И еще кое-что: был он женат на датской принцессе и имел от нее трех детей (еще четверо умерли в раннем детстве). Но время предпочитал проводить с очаровательными молодыми людьми, первейшим из которых на тот момент был шотландский симпатяга Роберт Карр.
Так вот, принц Генри эту особенность отца презирал и к Карру относился с нескрываемой неприязнью. Сообщают, что про него он так-то сказал, что «будь он (Генри) королем, никого бы из этого семейства не оставил мочиться у стены».
Странным может показаться это высказывание. Но удивляться не стоит. В опубликованном в 1611 году новом переводе Библии, заказанном, кстати, Джеймсом (King James Bible), выражение «pisseth against the wall» встречается целых шесть раз, означая «все мужчины». И специалисты утверждают, что современные переводчики напрасно опускают эту яркую метафору.
Иными словами, Генри говорил, что стань он монархом, вытравил бы все это порочное семя.
Но монархом ему стать, хоть и предстояло, было не суждено. В октябре 1612 года смертоносная бацилла проникла в его организм. Современные исследователи полагают, что это был тиф. Но современники принца терялись в догадках. «То ли это из-за неистовости его тренировок, то ли из-за чрезмерного увлечения виноградом и другими фруктами, то ли из-за меланхолии, вызванной неизвестными причинами - установить невозможно», - пишет казначей принца сэр Чарльз Корнуоллис, что провел у постели больного все время.
«Отравлен», - слышим мы слово из уст очевидца (вернее, почти очевидца – в год смерти Генри ему было только 10 лет). «Вызванная неизвестными причинами меланхолия», - вторит другой.
Да, поговаривали, будто бы к делу причастен тот самый красавчик Роберт Карр и что якобы даже король был осведомлен. Но мало ли что там говорят. Ведь грязными были те времена. Как пишет автор статьи «Самые страшные болезни в Лондоне шекспировских времен» в одном из англоязычных изданий:
Впрочем, бацилле помогла и медицина. В то время доктором короля Джеймса был швейцарец Теодор Тюрке де Майерн, который, следует сказать, лечил Армана Жана дю Плесси, будущего кардинала Ришелье, от гонореи. Этот человек и занялся несчастным принцем. Он был опытен и знал, что делать. Но что он знал? Что делал?
На десятый день болезни у Генри начались страшные головные боли, и, чтобы облегчить его страдания, медик распорядился обрить его наголо и приложить к голове только что убитых голубей, а к стопам – свежезарезанных петухов. Это должно было вытянуть лишние гуморы. Помимо того, бедолагу постоянно мучали кровопусканием… Но не судите строго месье Майерна.
Он был сыном своего времени. Ведь даже Френсис Бэкон, умнейший и достойнейший человек, верил в эффективность подобных средств: «Приложенные к стопам кровоточащие голуби приносят облечение голове», - пишет он в своей книге Sylva Sylvarum, опубликованной в 1626 году. Так что доктор не виноват в том, что 6 ноября 1612 года, на двенадцатый день страданий, принц скончался. Ему было 18 лет…
Однако во всем этом деле меня больше всего занимает следующий эпизод. 19 ноября 1612 года эпистолограф Джон Чемберлен сообщил в письме сэру Дадли Карлтону – английскому послу в Венецианской Республике:
Свет на всю эту историю проливает писатель и антиквар Джон Николс (1745-1826) в своей книге «The progresses, processions, and magnificent festivities, of King James the First». Он, видимо, внимательно изучил архивные документы и пишет, что осенью 1612 года в Лондоне свирепствовал сыпной тиф, унесший жизни многих, в том числе Принца Уэльского. И некий постигающий юриспруденцию студент в горячке, в бреду разделся донага и пробрался в Сент-Джеймский дворец. Дальше все произошло в точности так, как сообщает Чемберлен. Однако Николс отмечает одну примечательную деталь:
А что если исчезновение этого молодого человека стало следствием заботы, о которой упомянул Джеймс?.. Но нет, вздор, вздор…
Enjoy England,
(С) Денис Кокорин
«Неужто он похоронит меня заживо?!»На что его шут по имени Арчи остроумно заметил, что Его Величество видит в сыне не поддержку и опору, а источник страха. Услышав такое, монарх заплакал.
Что до самого Джеймса, то у него были тоненькие ножки, нескладное туловище, узкие плечи, большая голова, шотландский акцент. Но разве он в этом виноват? Такая уж у человека конституция. А насчет акцента, то каким же он должен быть у шотландца? Однако гонором отличался этот государь, заявивший в 1610 году, что «король - не просто восседающий на Божьем престоле наместник Бога на земле, но и самим Богом называем он богом».
При такой позиции нужно было бы по меньшей мере иметь развитые икроножные мышцы и оружием всевозможным владеть, как покойный папаша королевы Елизаветы Генрих VIII.
Джеймс же, как сказано выше, похвастаться икрами не мог, а оружия и вовсе боялся: заслышав салют, он вжимал голову в плечи и пугливо оглядывался по сторонам. Не говоря о том, что английский парламент не привык к такому обращению.
 |
Его Величество Джеймс (Яков) I
|
И еще кое-что: был он женат на датской принцессе и имел от нее трех детей (еще четверо умерли в раннем детстве). Но время предпочитал проводить с очаровательными молодыми людьми, первейшим из которых на тот момент был шотландский симпатяга Роберт Карр.
Так вот, принц Генри эту особенность отца презирал и к Карру относился с нескрываемой неприязнью. Сообщают, что про него он так-то сказал, что «будь он (Генри) королем, никого бы из этого семейства не оставил мочиться у стены».
Странным может показаться это высказывание. Но удивляться не стоит. В опубликованном в 1611 году новом переводе Библии, заказанном, кстати, Джеймсом (King James Bible), выражение «pisseth against the wall» встречается целых шесть раз, означая «все мужчины». И специалисты утверждают, что современные переводчики напрасно опускают эту яркую метафору.
Иными словами, Генри говорил, что стань он монархом, вытравил бы все это порочное семя.
 |
Роберт Карр
|
Но монархом ему стать, хоть и предстояло, было не суждено. В октябре 1612 года смертоносная бацилла проникла в его организм. Современные исследователи полагают, что это был тиф. Но современники принца терялись в догадках. «То ли это из-за неистовости его тренировок, то ли из-за чрезмерного увлечения виноградом и другими фруктами, то ли из-за меланхолии, вызванной неизвестными причинами - установить невозможно», - пишет казначей принца сэр Чарльз Корнуоллис, что провел у постели больного все время.
«Не исключено, что он мог перегреться и нарушить гармонию гуморов во время занятий спортом и развлечений, коим он предавался. Но сила и молодость могли бы с этим справиться, если бы во время игры в теннис он не отведал винограда, который, возможно, был отравлен»,- отмечает политик и антиквар сэр Саймондс Дьюс (1602-1650).
«Отравлен», - слышим мы слово из уст очевидца (вернее, почти очевидца – в год смерти Генри ему было только 10 лет). «Вызванная неизвестными причинами меланхолия», - вторит другой.
Да, поговаривали, будто бы к делу причастен тот самый красавчик Роберт Карр и что якобы даже король был осведомлен. Но мало ли что там говорят. Ведь грязными были те времена. Как пишет автор статьи «Самые страшные болезни в Лондоне шекспировских времен» в одном из англоязычных изданий:
«Что касается болезней, то Шекспир вероятно жил в самое неудачное время и в самом неблагоприятном месте. Перенаселенность, невероятное количество крыс, бесконтрольный разврат, загаженная экскрементами Темза, одним словом, Лондон был рассадником самых жутких заболеваний, известных тогда человечеству».А Шекспир, отметим, на момент кончины бедняги Генри был еще жив.
 |
Принц Генри, 1610 год
|
Впрочем, бацилле помогла и медицина. В то время доктором короля Джеймса был швейцарец Теодор Тюрке де Майерн, который, следует сказать, лечил Армана Жана дю Плесси, будущего кардинала Ришелье, от гонореи. Этот человек и занялся несчастным принцем. Он был опытен и знал, что делать. Но что он знал? Что делал?
 |
Доктор Майерн
|
На десятый день болезни у Генри начались страшные головные боли, и, чтобы облегчить его страдания, медик распорядился обрить его наголо и приложить к голове только что убитых голубей, а к стопам – свежезарезанных петухов. Это должно было вытянуть лишние гуморы. Помимо того, бедолагу постоянно мучали кровопусканием… Но не судите строго месье Майерна.
Он был сыном своего времени. Ведь даже Френсис Бэкон, умнейший и достойнейший человек, верил в эффективность подобных средств: «Приложенные к стопам кровоточащие голуби приносят облечение голове», - пишет он в своей книге Sylva Sylvarum, опубликованной в 1626 году. Так что доктор не виноват в том, что 6 ноября 1612 года, на двенадцатый день страданий, принц скончался. Ему было 18 лет…
Однако во всем этом деле меня больше всего занимает следующий эпизод. 19 ноября 1612 года эпистолограф Джон Чемберлен сообщил в письме сэру Дадли Карлтону – английскому послу в Венецианской Республике:
«На седьмой день после его (принца) смерти произошел нелепый случай. Очень красивый молодой человек, более-менее такого же (как и принц) возраста и довольно на него похожий, пришел, когда они (вероятно, люди из окружения принца) обедали, в Сент-Джеймский дворец в совершенно голом виде и заявил, что он - призрак принца, спустившийся с небес, чтобы передать королю послание. Но ничего более, в том числе кто его на это подговорил, от него добиться не удалось. Одни полагают, что он глупец, другие – что безумец… В качестве наказания ему лишь назначили пару-тройку ударов плетью, которые он, видимо, и не почувствовал, а затем на ночь и следующий день посадили, как он и был, нагишом в сторожку привратника, куда тысячи людей пришли на него посмотреть. Король повелел его отпустить без дальнейшего разбирательства».
 |
Сент-Джеймский дворец (слева), 1715
год
|
Свет на всю эту историю проливает писатель и антиквар Джон Николс (1745-1826) в своей книге «The progresses, processions, and magnificent festivities, of King James the First». Он, видимо, внимательно изучил архивные документы и пишет, что осенью 1612 года в Лондоне свирепствовал сыпной тиф, унесший жизни многих, в том числе Принца Уэльского. И некий постигающий юриспруденцию студент в горячке, в бреду разделся донага и пробрался в Сент-Джеймский дворец. Дальше все произошло в точности так, как сообщает Чемберлен. Однако Николс отмечает одну примечательную деталь:
«Когда король услышал о происшествии, он приказал отпустить бедного юношу и по возможности позаботиться о нем. Но он (юноша) сбежал и больше о нем ничего не слышали. Вероятно, он бросился в Темзу».
 |
Джон Николс
|
А что если исчезновение этого молодого человека стало следствием заботы, о которой упомянул Джеймс?.. Но нет, вздор, вздор…
Enjoy England,
(С) Денис Кокорин