 |
Лейб Квитко |
Иллюстратор: Сергей Ержиковский | Одесса, 1935 год | Дитвидав (Государственное
издательство детской литературы УРСР), друкарня им. Ленина | Тираж: 3000 экз.
|
Анна - Ванна бригадир
– Анна-Ванна, наш отряд
хочет видеть поросят!
Мы их не обидим:
Поглядим и выйдем!
– Уходите со двора,
Лучше не просите!
Поросят купать пора,
После приходите.
– Анна-Ванна, наш отряд
хочет видеть поросят
и потрогать спинки –
много ли щетинки?
– Уходите со двора,
Лучше не просите!
Поросят кормить пора,
После приходите.
– Анна-Ванна, наш отряд
Хочет видеть поросят!
Рыльца – пятачками?
Хвостики – крючками?
– Уходите со двора,
Лучше не просите!
Поросятам спать пора,
После заходите.
– Анна-Ванна, наш отряд
Хочет видеть поросят!
– Уходите со двора,
Потерпите до утра.
Мы уже фонарь зажгли,
Поросята спать легли!
1939
Перевод
Сергея Михалкова
חזרלעך
־ אַנאַ־װאַנאַ, בריגאַדיר,עפֿן אױף פֿון שטאַל די טיר!װײַז מיר נײַע, שײנע,חזרלעך די קלײנע!־ שפּעטער, קינדער, חבֿרהלײַט,איצטער דאָ ניט ראַשן,כ'האַלט דאָך איצט די חזרלעךגראָד אינמיטן װאַשן.־ אַנאַ־װאַנאַ, בריגאַדיר,עפֿן אױף פֿון שטאַל די טיר,לאָז זײ דאָך אַ גלעט טאָן ־מאָגערע צי פֿעטע?־ שפּעטער, קינדער, חבֿרהלײַט,האָט איר דען פֿאַרגעסן?סע דאַרפֿן דאָך די חזרלעךגראַדע איצטער עסן.־ אַנאַ־װאַנאַ, בריגאַדיר,עפֿן אױף פֿון שטאַל די טיר!גיכער שױן באַווײַז זײ־ ראָזעװע צי װײַסע?־ שפּעטער, קינדער, חבֿרהלײַט,שטילער, ניט געלאָפֿן,כ'לײג אַװעק די חזרלעךגראַדע איצטער שלאָפֿן.־ אַנאַ־װאַנאַ, בריגאַדיר,קינדער בעטן זיך בײַ דיר!־ שאַ־שאַ, חבֿרימלעך,סע שלאָפֿן די חזרימלעך!אָט־אָ רוען זײ זיך אױס ־לאָז איך זײ צו אײַך אַרױס
Стихотворение
Хазерлех («Поросята») в 1935 году написал на идише Лев (Лейб) Квитко, а Сергей Михалков перевел на русский под названием «Анна-Ванна – бригадир».
«Поросята» стали одним из самых любимых стихотворений у нескольких поколений
советских детей. Пусть его приписывают то переводчику-Михалкову, то вообще Маршаку
или Агнии Барто, но оно всплывает в памяти всегда, когда заходит речь о
поросятах – в блогах картинки с поросятами и свиньями регулярно подписывают
этим стишком, а ангажированная публика неизменно цитирует его, когда охота
поговорить о запретности свинины и ассимиляции советских евреев
 |
Лейб Квитко |
Иллюстратор: Сергей Ержиковский | Одесса, 1935 год | Дитвидав (Государственное
издательство детской литературы УРСР), друкарня им. Ленина | Тираж: 3000 экз.
|
А публика
ангажированная и к тому же не чуждая творческого подхода предлагает новаторские
интерпретации сюжета, задаваясь вопросами вроде «Какой нарком чистил зубы
щеткой, сделанной из щетины бедного украинского поросенка?» или попроще – о
фигуре автора, природе загадочной Анны-Ванны и истинной цели странного вуайеристского желания
отряда.
«Что, поросят не
видывали? Тоже мне, экзотическое животное! Не кенгуру же какое...» – вопрошает
Саша М.. Самые неизощренные комментаторы предполагают, что пионеры пришли взять
шефство лишь бы над чем, выпало – над поросятами.
Саша М. вспоминает
о том, что «Анна-Ванна» была написана на идише, и предлагает рассматривать
стишок в «иудейском» контексте:
«восприятие этого стихотворения будет неполным без знания о том, что свинья – некошерное животное. Речь, собственно, идет о странной форме табу: евреям поросят нельзя есть, а пионерам – смотреть».Автор, очевидно, не в курсе бурных дискуссий о том, можно ли евреям смотреть на поросят.
Линор Горалик делает подробный анализ текста sub specie раскулачивания:
«Отряд юных пионеров всем кагалом приходит на ферму к зажиточному кулаку Ивану и обращается к его дочери Анне с просьбой показать поросят. Анна, уже не раз видавшая, как подобные отряды пионеров и комсомольцев грабили ее соседей, не поддается на их клятвы: "Мы их не обидим, поглядим и выйдем!" и всячески старается дать понять, что поросята не заслуживают внимания социалистического государства: они грязные ("Поросят купать пора"), недокормленные ("Поросят кормить пора") и в целом малахольные ("Поросятам спать пора") заморыши.
Пионеры же, не будь дураки, пытаются, в свою очередь, определить ценность кулацкого добра – как в качестве вкусной, и, главное, здоровой пищи ("Рыльца – пятачками? Хвостики – крючками?"), так и в качестве вторсырья ("Много ли щетинки?")…»
Линор Горалик предлагает совсем сложную интертекстуальную трактовку,
сосредотачиваясь на двух образах – поросят и фонаря:
«Стоило бы разобраться, куда вообще-то делись поросята, существуют ли они или были разбазарены совхозом не без участия подозрительной Анны-Ванны».
В качестве
любопытной параллели предлагается мультфильм Хаяо Миядзаки "Тахиро, унесенная призраками", где обожравшиеся
волшебной пищи родители превращаются в свиней, а дочь приходит их навестить...
Интересно, что в этом мультфильме духи появляются только ночью, то есть с
зажиганием фонарей. И еще одна «фонарная» параллель – гоголевский "Невский
проспект", где демон зажигает лампы, чтобы показать все в ненастоящем
виде.
 |
"Тахиро, унесенная
призраками"
|
Участники дискуссии
также отмечают, что поросят дети так и не увидели. склонна видеть здесь
противопоставление детскому стереотипному представлению о поросятах (хвостики
крючками, рыльца пятачками) – пустоты, отсутствия объекта: "поросенок так
и остается означающим без означаемого, вынутым знаком". Среди других
версий – восходящая к "Парламенту птиц" идея о том, что дети и есть
поросята, подкрепленная аналогией с "Винни-Пухом", где герои идут по
следу вымышленных существ Буки и Бяки, одно из которых, очевидно, является
свиньей.
Самое трагическое
виденье событий предлагает:
«Для меня это стихи о смерти, вернее – об убийстве. Поросенок ведь трагическое животное, он как-то вдвойне смертен. Мне кажется, ситуация была такая: поросят-то отвезли на бойню, и нужно детей психологически подготовить к осознанию этого факта. Были милые существа, хвостики крючками – а стали пищей, такой дуализм. Конечно, это делается не сразу, зрелище пустых клетушек может шокировать.
Cон, которым заснули поросята – вечный. Просто-напросто их зарезали, только Анна-Ванна не хочет сразу об этом детям сообщать. Они успели уже этих поросят полюбить, правда их слишком бы травмировала.
Маленькому ребенку так говорят: "мама уехала", "мама в больнице" – на разные лады, чтобы успокоился. Он еще просто не готов к пониманию смерти и смертности».
Представляется, что
такое разнообразие трактовок неслучайно. Стихотворение Лейба Квитко о
некошерных поросятах построено на атеистическом отрицании религиозной еврейской
традиции, однако фигура умолчания, к которой прибегает автор, создает
"мистический" контекст, воспринимаемый – в зависимости от желания
интерпретатора – через Гоголя, Миядзаки или Жака Деррида.
Знаменитое
стихотворение Квитко «Анна-Ванна – бригадир» в переводе С. Михалкова звучит
сегодня как обычное «пионерское» стихотворение. Однако желание «видеть поросят»
(животное, возникающее не только в этом стихотворении Квитко), будучи выражено
на идише, выглядело вполне определенно в 1939 году, когда в еврейской
литературе отчетливо существовало противопоставление новой жизни старым,
отживающим иудейским обычаям. Антипасхальные агады или антипуримные
«пурим-шпили» содержали порой специфические образные ряды… Даже женскую красоту
лирик Квитко воспевал, отталкиваясь от Песни Песней, и начинал «Гимн женщине»
строками:
Не Песню Песней Соломона –Я стану петь о той,Что на лесах неугомонна,Проворна среди тонн бетона –О нашей женщине простой.
Зато стихотворение
«Василиса» изобилует образами из той же Песни Песней. Свои антифашистские стихи
1938 года «Пушкин и Гейне», с предложением Гейне от имени Пушкина пожить в
Советской стране, Квитко пишет в те дни, когда книги Гейне в Германии горят на
уличных кострах. Читая стихотворение «Откуда едешь?» со строками: «Откуда ты
едешь, внучек Муня? / Из Брембелембе, бабушка Груня», следует помнить, что
написано оно в 1946 году, когда этот вопрос на идише, обращенный к евреям,
звучал совсем не по-детски и вовсе не весело, хотя на возке у Муни были куклы
да червонцы.
Это стихотворение
звучит в фильме "Красный Сион"