Главная битва христианской Европы

Октябрь 732 года выдался необычно морозным. Даже на южных границах франкских земель осень уже вступила в свои права, окрасив листву во все цвета золотого и красного. Ранним утром 10 октября Карл Мартелл смотрел, как внизу у подножья холма пришла в движение армия арабов. Теперь между ним и кавалерийской лавой арабских всадников оставались лишь четверть лиги поросшего травой холма, да стена щитов, которые держали франки и немногочисленные оставшиеся воины Аквитании — все, кто смог и успел прийти на это поле неподалёку от Тура, на котором должно было решиться всё. Ленивое утреннее солнце вставало из-за леса, разрывая желтизну холма резкими длинными тенями. Скоро всё начнётся!

За два года до сражения. Халифат и Аквитания

Если говорить о политической карте этого региона накануне битвы при Пуатье, то к 730 году она была очень разношёрстна. Главным игроком не ней была отнюдь не Франкская империя. Омейядский халифат, раскинувшийся от песков Средней Азии до вод Атлантического океана и от Персидского залива до Страны Басков, давно уже укрепился в южных Пиренеях. Продвигая своё влияние на север в земли христиан, арабы не собирались останавливаться на достигнутом. Несмотря на ряд болезненных поражений от хазар в битве при Ардебиле и в череде восстаний, халифат находился на пике могущества и превосходил любую европейскую державу.

Омейядский халифат

Новый наместник Эль-Андалусии Абд аль-Рахман (Абд ар-Рахман) был не просто правоверным мусульманином, но и обладал настойчивым характером. Он видел себя кем-то большим, нежели наместником далёкой северной Кордовы. Для того, чтобы возвыситься, были необходимы слава, золото и победы. Именно это он и желал получить в землях, которые через много лет назовут Каталонией.

К северу от земель, контролируемых халифатом, лежали земли Васконии и Аквитании. Если с герцогством Васкония всё было достаточно просто — это был вассал Эда Аквитанского, то с Аквитанией было намного сложнее. Некоторые историки считают Эда Великого политиком едва ли не более великим, чем Карл Мартелл, и небезосновательно. К 730 году он уже более 20 лет успешно воевал с арабами по всей своей южной границе, разбив их в нескольких сражениях, крупнейшим из которых была битва при Тулузе. Незадолго до прихода Абд аль-Рахмана, Эд Аквитанский выдал свою дочь Лампагию за тогдашнего эмира берберов Мунузу. Источники говорят, что красота Лампагии была так велика, что Мунуза, не желая огорчать жену, перестал воевать с Эдом Аквитанским. Вряд ли это так, однако мы можем сказать точно, что к 730 году до самого появления Абд аль-Рахмана в регионе сохранялось относительное затишье.

Королевство франков

Отношения аквитанского правителя с франками были не менее сложными. Будучи вассалом Франкского королевства, Эд воспользовался междоусобной войной франков и в 715 году объявил себя независимым правителем Аквитании. В 718 году в обмен на военную помощь его титул признал Хильперик II, воевавший в то время с Карлом Мартеллом. Однако судьба и воинская удача не были благосклонны к Эду и его союзникам: 14 октября 719 года они потерпели поражение в битве при Суассоне и вынуждены были отступать за Луару, преследуемые армией франков. После Мартелл, ничего не забыв, несколько раз вторгался в Аквитанию, дважды захватив и разграбив Бурж. В общем, отношения двух крупнейших христианских королевств того времени были сложными.

За два года до сражения. Франки

Первая и главная европейская империя тогда ещё не стала империей. Королевство франков в это время чувствовало себя прекрасно — настолько, насколько прекрасно может чувствовать себя растущее государство, сотрясаемое междоусобными войнами, нападениями на союзников и врагов, отгрызающее огромные куски территории у своих соседей. Но начнём по порядку.

Карл Мартелл не был королём или императором франков, а только скромным мажордомом — управителем королевского двора. Практически же в его руках давно сошлись все нити управления: экономика, политика, армия — всё было в его власти, кроме титула. Он управлял, но не правил. Для того чтобы продолжать оставаться правителем страны, ему нужен был король. Сначала Хлотарь IV, после его смерти Хильперик II, потом Теодерих IV… Королей было много, а власть была по-прежнему в руках Карла Мартелла.

Карл Мартелл

К 730 году франки весьма успешно воевали практически со всеми своими соседями: с фризами на севере, с саксами на востоке, аквитанцами на юге, а также ещё с полудюжиной других мелких племён и королевств. Территория королевства увеличивалась за счёт как прямых аннексий, так и приведения бывших врагов к вассалитету. Одним словом, Франкское королевство к 730 году стало главной силой в Западной и Центральной Европе, уверенно тесня всех своих конкурентов.

За год до сражения. Арабская армия

Обладая огромным войском, Омейядский халифат, однако, имел те же проблемы, что и любая империя Античности и раннего Средневековья. Его размеры не позволяли вовремя реагировать на возникающие региональные угрозы, посылая туда армии постоянной готовности. Поэтому зачастую, как и у любого другого государства того времени, армии халифата комплектовались по смешанному признаку: ядром становились выделенные халифом войска, вокруг которых собиралось местное ополчение.

Источники говорят, что Абд аль-Рахман привёл с собой из арабской Африки около 30 000 воинов, но, судя по всему, это сильно завышенная оценка. Для того чтобы хотя бы рамочно ограничить количество войск, необходимо посмотреть на другие сражения халифата в то же время. Чтобы не идти на поводу у хронистов, часто завышающих численность своих победоносных армий, выберем те сражения, в которых войска халифата проиграли.

Например, по заявлению источников, на битву при Ардебиле халифат выставил 25 000 человек. Надо обратить внимание на то, что арабские хронисты максимально занизили количество своего проигравшего битву войска, приписав по любимой средневековой традиции противнику десятикратное превосходство. Рассматривая битву при Тулузе, мы видим, что арабские источники, описывая её, оценивают свои силы в 30 000 человек, также завышая силы аквитанцев в 10 раз от своих. Практически во всех проигранных халифатом в этот период сражениях фигурирует схожая численность войск, на основании чего можно сделать вывод, что 20 000 или 30 000 человек для экспедиционного корпуса халифата того времени будет вполне разумной численностью — возможно, несколько завышенной, но разумной.

Также необходимо помнить, что, например, во время неудачного похода на Фергану в 724 году к моменту выступления к войску не присоединились адзиты. Количество не пришедших войск оценивалось примерно в 4000 человек, что нашло отражение в источниках. Стало быть, мы можем сказать, что 4000 воинов — значительная часть войска, достаточная для упоминания в хронике, хотя и не главная, потому что поход на Фергану состоялся и без них.

Арабские воины

С учётом вышесказанного, а также удалённости театра военных действий, можно предположить, что Абд аль-Рахман привёл с собой в Эль-Андалусию не менее 10 000 (скорее, немного больше) конных воинов. Также Абд аль-Рахман в 731 году получил от 5000 до 10 000 человек резервов из Египта. Местные арабы и прочие народы, живущие в Испании, ожидая богатой добычи, также должны были участвовать в походе.

Ещё одним доказательством того, что численность войска халифата к 732 году вряд ли была меньше 20 000 воинов, является то, что в военной кампании весной и летом 732 года арабская армия была разделена на две части. Стало быть, она была слишком велика, чтоб командовать ей на марше в одной колонне. В условиях отсутствия средств связи максимальное количество войск, которым можно было управлять в тот период, оценивается примерно в 10 000 человек, из чего можно сделать предположение, что армия была сильно больше этого числа.

Предположение, что армию меньшего размера разделили на две части для удобства управления, не будет сколь-нибудь реальным, потому что впереди было генеральное сражение, причём место его выбирал противник. Кроме того, командующий арабской армией не мог не знать, что воевать ему придётся против Эда Аквитанского, который совсем недавно разбил арабов под Тулузой и оценивался арабскими хронистами как чрезвычайно опасный и хитрый враг. Делить небольшую армию перед генеральным сражением с сильным противником — не самая лучшая идея.

Необходимо помнить, что, кроме непосредственно боевых действий против франков, Абд аль-Рахман должен был решить проблему с мятежом Мунузы, который отказался принять назначение Абд аль-Рахмана и вступил с ним в прямую конфронтацию. Исходя из всего перечисленного, можно с достаточной степенью вероятности утверждать, что армия Омейядского халифата насчитывала от 20 000 до 30 000 человек, включая сюда обозных слуг, охрану обоза, примкнувшие местные племена и прочих.

Если говорить о составе армии, то франкские и арабские источники синхронно говорят о том, что это была преимущественно конница. Более того, если проанализировать подобные сражения Омейядского халифата, можно увидеть, что основную часть войск на поле боя являла именно конница. Так было и при Тулузе, и при Ардебиле, и во время похода на Фергану. Это полностью укладывается в рамки культурной традиции халифата.

Существует мнение, что именно во время похода, закончившегося битвой при Пуатье 732 года, заметная или даже наибольшая часть войска арабов была пешей. Опираясь на данные источников, можно сказать, что это мнение ошибочно сразу по ряду причин. Практически все описания прочих сражений халифата арабскими хронистами того периода однозначно говорят о массированном использовании кавалерии.

Арабские конные лучники

Кроме того, дистанция от границ территории, контролируемой Омейядским халифатом, до места сражения по прямой составляет 480 километров. В реалиях VIII века, с отсутствием дорог достаточной пропускной способности и заметно большего количества леса, чем сейчас, можно с уверенностью сказать, что пройти арабам пришлось не менее 700 километров, а скорее и больше. Мы не учитываем манёвры арабской армии во время войны в Аквитании и подавлении восстания Мунузы. Если учитывать, что половина армии шла горными перевалами через Страну Басков…

Максимальная скорость движения пешей армии при отсутствии боевых действий составляла 12–15 километров в день. Кроме того, армия абсолютно точно шла, не имея подготовленных припасов не территории Аквитании и королевства франков, а, значит, неминуемо отвлекалась на грабежи. Очевидно, что преимущественно пешая армия таких размеров просто не дошла бы до Пуатье к сентябрю.

Несомненно, в арабской армии была пехота — кому-то нужно было защищать обоз и лагерь, вести инженерные работы и заниматься прочими подобными делами. Но, судя по всему, количество пеших было крайне невелико, и вряд ли сильно превышало количество обозных слуг, которые, кстати, также могут считаться пехотой.

За полгода до сражения. Вторжение

«Зима — единственное, что отделяет армии христиан от поражения, а их королевства от катастрофы. С первым днём тепла все воины халифата двинутся на север, чтобы отплатить франкам за позор былых поражений. И не будет такой силы к северу от Кордовы, которая сможет встать на пути армии Аллаха».

Для начала Абд аль-Рахман должен был разобраться с мятежниками, что он блестяще и проделал. Мунуза, не признавший власти нового правителя, надеялся на помощь своего тестя Эда Великого, однако Абд аль-Рахман знал, что сейчас фактическому королю Аквитании совсем не до того. Карл Мартелл снова вторгся в Аквитанию, и все силы аквитанского правителя были в ближайшее время заняты на севере. Поэтому в кратчайшие сроки армия наместника Эль-Андалусии оказалась у стен столицы Мунузы Аль-Бабе и взяла её приступом без малейших проблем. Сам Мунуза был убит, а его жена, дочь Эда Аквитанского Лампагия, взята в плен. В очередной раз, как пишут уже арабские хронисты, её красота победила победителя — Абд аль-Рахман отправил женщину своему повелителю халифу Хишаму ибн Абд аль-Малику в Дамаск.

Началом же выступления армии халифата против франков без всяких уточнений традиционно считается «начало 732 года». Однако ближайшее рассмотрение маршрута движения и состава армии халифата однозначно говорит нам о том, что вторжение началось не ранее апреля или мая 732 года.

Как уже говорилось выше, армия халифата была разделена на две части. Первая двинулась на север из Септимании и в сторону Роны, по привычному уже пути — походя сметая незначительные силы местного ополчения, захватывая и грабя по пути десятки поселений. Собранные местными жителями к этому времени озимые были отличным способом кормить армию и конское поголовье, прилагая для этого минимум усилий.

Вторая часть армии Абд аль-Рахмана, которую он возглавил лично, двинулась через Пиренеи Ронсевальским перевалом, оказавшись, таким образом, в тылу армии Эда в регионе, где никто арабов не ждал. Именно это событие позволяет нам уверенно говорить о том, что начало похода датируется сроком не ранее апреля. Попытка армии преодолеть Пиренеи в феврале-марте окончилась бы безрезультатно, потому что в этот период местные перевалы ещё закрыты снегом.

Пиренеи зимой

Существует также версия, что вступление арабской армии в Аквитанию было не вторжением, а Абд аль-Рахман ставил своей целью исключительно грабёж и не собирался захватывать территории, планируя обычный набег. Однако несколько фактов прямо противоречат этой версии.

Во-первых, это слишком быстрое продвижение армии халифата на север. Как уже говорилось выше, за несколько месяцев она прошла не менее, а скорее и более 700 километров через горы, осады, грабежи Аквитании и генеральное сражение при Гаронне. Арабская армия шла в сторону Пуатье и Тура с очень приличной скоростью, особо никуда не отклоняясь. Обращаясь к опыту ранних набегов на Аквитанию, мы видим, что набег может затрагивать и гораздо большую территорию, но никогда не бывает устремлён настолько вглубь страны. О том же говорит и, например, опыт половецких набегов на Русь.

Во-вторых, если войска идут в набег, они всегда избегают генерального сражения. Задача состоит не в том, чтоб разбить главную армию противника, а в том, чтобы как можно больше награбить и унести награбленное в целости. В-третьих, к моменту битвы при Пуатье арабская армия была перегружена добычей, что неоднократно отмечалось как арабскими, так и франкскими источниками — настолько, что даже не смогла увезти награбленное при отступлении. То есть, если это был набег, то смысла принимать бой при Пуатье не было никакого.

Всё это позволяет нам обоснованно не согласиться с предположением, что кампания 732 года была обычным набегом.

К началу лета соединившаяся армия халифата подошла к Гаронне, что неподалёку от Бордо, где её ожидала армия Эда Аквитанского. Будучи опытным военачальником, Эд понимал, что его армия уступает арабам во всём — в количестве, в качестве, в манёвре. Поэтому он занял, на его взгляд, выгоднейшую позицию, перекрыв самый удобный для переправы через Гаронну брод. Однако Абд аль-Рахман не стал переправляться с перспективой вступить в бой с армией аквитанцев прямо на переправе, а воспользовался превосходством в манёвре, обошёл армию Эда и преодолел Гаронну в нескольких десятках километров выше по течению, после чего пошёл на столицу Аквитании, оставив небольшой заслон. Эд был вынужден сняться с позиции и преследовать армию халифата.

Кавалерия франков ведёт бой на переправе (реконструкция)

Потеряв выгодную позицию, армия Аквитании, состоящая в основном из пешего ополчения, проиграла бой, не начав его. В поле арабская кавалерия, пользуясь превосходством в манёвре, легко уничтожила пехотный строй, рассеяв своего противника.

Если верить арабским источникам, потери аквитанцев были ужасающими — армия Эда была перебита и рассеяна полностью. Арабские хронисты пишут: «Эта армия [арабская] прошла везде, подобно разрушительной буре». От разгрома ушла только тяжёлая конница аквитанцев, состоявшая из высшей военной элиты и их дружин. Реальные потери аквитанцев наверняка были сильно завышены арабами, но в данном случае это не играло никакой роли: армия, даже если и была просто рассеяна, перестала быть единой силой, и собрать её снова не было ни времени, ни сил. Больше никто не мог задержать продвижение арабов на север.

После разгрома Эд Аквитанский с остатками своей армии двинулся в Париж, чтобы призвать Карла Мартелла забыть о разногласиях и вместе выступить против арабского вторжения.

За день до сражения. Армия франков

То, что пешее родовое ополчение не способно на равных воевать с арабской конницей, было ясно уже давно. Выборные бойцы отлично держали удар и дрались в рукопашной, раз за разом опрокидывая врага, были малоуязвимы для арабских стрел, закрываясь щитами, но не были способны атаковать не только всадников, но и арабскую пехоту. Плохо обученная строевому бою, едва начав движение, фаланга ополченцев немедленно разваливалась, превращалась в толпу и теряла свой единственный козырь, делающей её грозной силой — не могла выставить стену щитов и становилась лёгкой добычей лучников и всадников. С этим надо было что-то делать.

О численности и составе армии франков, к счастью, мы можем говорить с несколько большей уверенностью, чем об армии халифата — а всё потому, что известны некоторые документы о верстании земель и правилах мобилизации франков. Правда, источники эти относятся к периоду Людовика Благочестивого и отстоят от битвы при Пуатье на 50 лет, однако, сравнивая документы о владении землёй начала VIII века с более поздними мобилизационными нормами, можно сказать, что кардинальных изменений по количеству выставляемого войска с единицы земли за 50 лет не произошло.

Нам известно максимальное количество войск, которое Людовик Благочестивый теоретически мог собрать с 700 пагусов (крупная административная единица в империи Каролингов) — это гигантская по тем временам армия в 35 000 человек. Следует обратить внимание, что это теоретически максимальное количество войск, которое в реальности собрать было невозможно.

Армия того времени — в первую очередь родовое ополчение, которое, как и более позднее феодальное ополчение, никогда не могло быть выставлено полностью в заявленном количестве. Конечно, если, например, в Нейстрию вторгался враг, то ополчение Нейстрии могло собраться в полном списочном составе и встретить неприятеля у порога своего дома. В любом другом случае родовое ополчение собраться могло только частично: кого-то было необходимо оставить для сохранения внутреннего порядка, кто-то просто саботировал призыв и не являлся на чужую войну в чужой земле. Конечно, за это жестоко наказывали, но желающих всегда хватало.

Нельзя забывать, однако, что к 780-м годам, то есть через 50 лет после времени Карла Мартелла, Франкское королевство территориально выросло более чем в два раза, увеличив более чем в два раза и мобилизационный резерв — в первую очередь, за счёт полностью поглощённого Лангобардского королевства.

Часть войск Карлу Мартеллу было необходимо оставить на восточной границе, где велись непрекращающиеся войны с родственными франкам германскими племенами. Вывод войск оттуда означал потерю Франконии и недавно подчинённых, но не смирившихся с этим Алеманнии и Баварии, где всё ещё велась борьба за независимость.

Таким образом, верхним рамочным ограничением войск, которые мог собрать Карл Мартелл, можно считать примерно 10 000 человек, что косвенно подтверждает великолепная скорость реакции франков на угрозу. В конце лета Карл Мартелл ещё вёл переговоры с Эдом Аквитанским в Париже о совместном противостоянии арабскому вторжению, а в конце сентября он с армией уже находился в непосредственной близости от Тура.

Воины франков

Как уже говорилось, основу франкской армии того периода всё ещё составляло пешее родовое ополчение. Несмотря на существенное увеличение при Карле Мартелле численности тяжёлой кавалерии, она всё ещё была в серьёзном меньшинстве. Разные исследователи определяют её долю от 1/10 до 1/3 всего войска. Изучая течение сражения при Пуатье, где в первую очередь описан пеший порядок построения франков, можно с уверенностью предположить, что количество тяжёлой франкской кавалерии при Пуатье не было большим — не более 15%. Несомненно, кавалерия франков сыграла свою роль, но, в первую очередь, роль эта была вспомогательной.

Отдельно необходимо сказать об Эде Аквитанском, которому пришлось смириться с потерей своего недавно приобретённого статуса независимого правителя и признать вассалитет королю франков. Точно неизвестно, какой армией он располагал в битве при Гаронне, но арабские и франкские хронисты писали о чудовищных потерях аквитанцев. Мосарабская хроника говорит: «Один бог знает счёт убитым». Арабские источники, в общем, подтверждают это, называя потери аквитанцев чудовищными: «Только конница смогла скрыться…»

При рассмотрении битвы при Гаронне предположение о том, что аквитанская армия была разбита полностью, а уцелела только тяжёлая кавалерия, состоящая из личных дружин высшей военной элиты, кажется очень вероятным. Как мы отметили выше, кавалерии в армии аквитанцев — по сути, тех же франков — вряд ли составляла более 15% всей армии. Армия Эда точно не превышала по величине и выучке армию Карла Мартелла, потому что в длившемся уже долгое время противостоянии Аквитании и франков Аквитания не одерживала никаких значительных побед.

Теперь, исходя из сказанного, мы рамочно можем оценить примерное количество войск под командованием Карла Мартелла, пришедших на поле при Пуатье. Это до 10 000 франков, подчинявшихся непосредственно Карлу Мартеллу, из которых до 7000 составляло пешее родовое ополчение, усиленное дружинами менее знатной и богатой военной элиты франков, которая не смогла позволить себе выставить конных воинов, а также около 1500 всадников тяжёлой профессиональной кавалерии. Сопоставимое, но меньшее количество кавалерии подобного типа привёл с собой Эд Аквитанский. Таким образом, с большой долей уверенности мы можем говорить, что всего в армии франков при Пуатье было до 10 000 человек, из которых 7000−8000 составляла пехота, и 2000−2500 — конница.

Скрамасакс (реконструкция)

Франкское родовое ополчение того времени представляло собой иррегулярные части, призываемые королём франков на непродолжительное время военных походов. По сути, это были выборные граждане, которые, имея своё оружие или вооружённые общиной, выставлялись по призыву от поселения. Основным их вооружением было копье длиной от 190 до 240 см со сравнительно небольшим листовидным наконечником и большой круглый деревянный щит, обеспечивающий достаточную защиту от лучного обстрела, а также от ударов в ближнем бою.

Также можно говорить о довольно большом распространении в качестве дополнительного оружия ближнего боя скрамасаксов общей длиной до полуметра. Остальное оружие присутствовало, однако его количество было исчезающе мало.

Шлемы, а тем более доспехи, в родовом ополчении были редкостью. По крайней мере, более поздние «Иллюстрированные каролингские хроники» прямо ассоциируют шлемы с профессиональными военными и высшей аристократией, а остальные вооружённые люди изображены там, имея из защитного снаряжения только щит.

Также в описании боя упоминаются лучники, однако по официальным документам того времени нельзя сказать, что они составляли какую-то значительную часть войска. Зато точно можно считать, что они не являлись отдельным видом войск и не строились отдельными отрядами. Франкские луки того периода — простые монотельные деревянные, используемые в первую очередь для охоты. Такой лук с удовлетворительной точностью способен поражать бездоспешного воина на дистанции до 40 метров. Натурные опыты показывают, что стрела такого лука уже с дистанции 25 шагов не пробивает деревянный щит. Неплохо от франкского лука защищала кольчуга, а шлем того времени являлся полностью непреодолимой преградой.

Кавалерия франков

Кавалерия франков той эпохи — это вооружённые копьями и щитами всадники, практически всегда, судя по изображениям в источниках, имевшие шлем и часто защиту корпуса, обычно кольчугу. Клинковое оружие у всадников изображено не всегда, что имеет под собой основания. В VIII веке меч всё ещё являлся крайне дорогим предметом, доступным в основном только военной аристократии и воинам личной дружины, а скрамасакс в то время ещё не достиг нужной длины и для использования с коня был мало пригоден.

В отличие от более поздней тяжёлой кавалерии, франкские всадники не атаковали врага таранным ударом, держа копье под мышкой, а использовали его, удерживая верхним или нижним хватом, нанося удары сверху вниз.

День сражения

Арабские передовые отряды, наткнувшиеся на разворачивающееся для генерального сражения франкское войско ещё за неделю до битвы, были озадачены. Вероятно, Абд аль-Рахман не ожидал встретить войско франков, тем более такое большое. Судя по всему, главной его целью в данное время был Тур, богатый город, который следовало захватить. Но перед этим было необходимо что-то сделать с франками, которые, похоже, всерьёз собрались воевать.

Конечно, можно было их обойти и осадить город, но оставлять в тылу такую армию, пускай даже и пешую, и заниматься осадой было решительно невозможно. Осада осложняет манёвренную войну, а к чему может привести удар в тыл при осаде, арабы отлично помнили. Эд Аквитанский в битве при Тулузе именно так разбил бывшего наместника Аль-Андалусии. Опять же, огромный обоз с трофеями сковывал армию халифата, не позволяя в полной мере использовать преимущество манёвра на поле.

Выжидание было также неприемлемо. Начался октябрь, и уже через несколько недель конное войско начало бы испытывать недостаток фуража, а нагрянувшие холода крайне нехорошо сказались бы на арабской армии.

В общем, выбора у Абд аль-Рахмана не было. Дерзких франков требовалось разгромить — благо, что задача эта не казалась сложной. Неверных было значительно меньше, чем воинов халифата, а большую их часть составляло пешее ополчение, плохо вооружённое и ещё хуже тренированное, неспособное в открытом поле хоть что-то противопоставить тяжёлой арабской коннице и тем более конным стрелкам. Совсем недавно точно такое же войско было разбито арабами, причём оно занимало гораздо более удобную позицию.

Франки стояли на большом заросшем густым подлеском холме, перегораживая арабской армии дорогу на Тур. Почти у самой вершины, опираясь флангами в заросшие лесом склоны, глубокой фалангой стояла пехота, прикрывшись щитами и ощетинившись копьями по фронту и флангам. Недалеко от этой неповоротливой массы войск располагались смешанные отряды пехотинцев и лучников — укрываясь в подлеске, они должны были осложнить жизнь арабской стрелковой кавалерии, отгоняя её стрелами от главных сил. В тылу на обратной стороне холма ждала своего часа кавалерия франков — в её задачу входило парирование фланговых ударов и попыток охвата армии с тыла. Также именно кавалерия была мобильным оперативным резервом франков.

Кавалерия франков атакует (реконструкция)

Судя по всему, Карл Мартелл, прибывший на место сражения ещё за несколько дней, уже знал, где и как построит своё войско. Он прекрасно понимал, что большая часть его воинов плохо обучена, неустойчива и может в случае намёка на поражение побежать — как, впрочем, и при малейшем намёке на победу кинуться вперёд, ломая строй. Если в войне с фризами, саксами и теми же аквитанцами это было не так страшно, то случись такое в бою с арабами, битва немедленно превратилась бы в разгром и резню. Слишком много у арабов было кавалерии, и слишком мало её было у франков!

Поэтому Мартеллом была выбрана, наверное, единственно возможная тактика — тотальная оборона. Было понятно, что в прямой атаке на такую массу пехоты завязнет любая конница. Единственной задачей пеших франков было стоять непоколебимо и отражать все удары арабов, ни в коем случае не преследуя их. Именно тут очень хорошо сыграли свою роль пешие дружины, о которых писалось выше. Воины не самых богатых аристократов — из тех, кто не смог позволить посадить всю свою дружину на коней — послужили каркасом, укрепляющим массу войск франков, превращая её из нестройной толпы в монолит.

Очень скоро маврам стало очевидно, что франки, стоящие на заросшем холме, не собираются никуда идти. Прикрытые большими круглыми щитами, они игнорировали обстрел конных стрелков, а их собственные лучники вполне успешно отвечали арабам, при малейшей опасности скрываясь за выделенными им щитоносцами, добраться до которых можно было только по густому подлеску под франкскими стрелами. Демонстрация отступления тоже оказалась бесполезной — немногих кинувшихся в погоню франков тут же привели в чувство соседи по строю.

Всю последующую неделю мавры подтягивали силы и пытались улучшить своё положение. Однако упёртые христиане стояли как каменная стена, не сдвинувшись ни на метр. Нужно было что-то предпринимать, и Абд аль-Рахман, собрав в кулак все свои войска, решился на генеральное сражение.

Обычным боевым построением арабов было трехшереножное (трёхлинейное). Первая линия, или «Утро псового лая», состояла в основном из конных застрельщиков, лучников и метателей копий. Их задача была обстреливать войско противника, смешивая и расстраивая его ряды. Вторая линия, или «День наступления», состояла из более тяжёлой и хорошо защищённой конницы, и её задачей был основной удар. Эти воины должны были или опрокинуть врага, или хотя бы разбить его строй, преследуя побежавших. Если атака не имела успеха, то они должны были изображать отступление, выводя растянувшихся преследователей под третью линию, называющуюся «Вечер перемен». Её составляли воины в тяжёлой броне на рослых конях, ветераны из личных дружин. Своим слитным ударом они добивали бегущих или рассеивали растянувшихся врагов, преследующих вторую линию.

Абд аль-Рахман не изменил себе и в этот раз. Ранним утром 10 октября 732 года от Рождества Христова три линии конной лавы халифата стали накатывать на казавшуюся совсем незначительной на их фоне армию франков.

Однако для арабов всё сразу пошло не так. Склон холма, казавшийся издалека вполне преодолимым, вблизи оказался почти непроходимым. Лёгкие стрелки первой волны были вынуждены тормозить и переходить на шаг. Сзади на них наседала вторая волна, смешивая ряды и тоже тормозя, с каждой секундой теряя возможность разогнаться для сокрушительного удара. Франкские лучники, отступив за фланги, посылали в атакующих стрелу за стрелой — благо, промахнуться по такой массе всадников было непросто.

В результате стремительного удара не получилось. Тем не менее, конная масса арабов ударила в строй франков, заставив его пошатнуться. В некоторых местах, пользуясь разницей в выучке франков, воины халифата прорвались внутрь фаланги, завязав бой в глубине пехотного строя. Один отряд арабов даже начал продвигаться в сторону того места, где стоял флаг Карла Мартелла, но упёрся в закалённых в боях мартелловских ветеранов и полностью погиб.

Около часа по всей линии соприкосновения шла жестокая схватка. Арабская кавалерия яростно давила, но даже введение в бой третьей линии войска мавров не помогло опрокинуть строй щитов. Стена фаланги, частично разбитая и расстроенная, превратилась в настоящее людское болото, в котором вязли всадники халифата. Строй франков невозможно было прорвать, невозможно было убить их всех, и даже отступить было невозможно — оставалось убивать и умирать. Мосарабская хроника с пафосом сообщает:

«И в громе сражения люди Севера казались морем, которое невозможно сдвинуть. Твёрдо они стояли, плечом к плечу, выстроившись, как глыба льда, и сильными ударами своих мечей они разили арабов. Собравшись толпой вокруг своего вождя, люди Австразии отражали всё перед собой. Их неутомимые руки пронзали мечами тела врагов».

Когда стало ясно, что основные силы арабов вступили в бой и заняты схваткой с пехотой франков, Карл Мартелл ввёл в бой свою кавалерию. Она частью сил обошла сражающихся и ударила по тылам армии мавров, сокрушая обоз и те войска, которые были оставлены его охранять. Не имея вестей с поля битвы и видя атакующую конницу христиан, арабы, защищавшие лагерь и обоз, вероятно, решили, что сражение проиграно, и побежали.

Франкские всадники атакуют конных стрелков

На арабов, пока ещё не завязших в бою с франкской пехотой, весть о том, что кавалерия франков громит тылы и грабит обоз, произвела удручающее впечатление. Практически все, кто в тот момент не был в бою, начали отступать к лагерю, оставив сражающихся товарищей без поддержки. Этим немедленно воспользовалась франкская кавалерия, которая совместно с пехотой заставила отступить тех, кто был ещё готов продолжать бой.

Абд аль-Рахман, увидев, что его армия начинает бежать, во главе небольшого отряда телохранителей пытался остановить отступление, но, покинутый своими воинами, попал под удар франкской конницы и, сражаясь до последнего, погиб как герой.

Вечер 10 октября франки встретили на вершине холма. Их поредевшая армия стояла точно там же, где она строилась утром — и прошлым, и позапрошлым. Франки стояли как скала, и ничего не могло поколебать их. Хроники Фредегара свидетельствуют:

«Карл смело повёл свои ряды против них, и воины бросились на них. С Христовой помощью он опрокинул их палатки и стёр их с лица земли. Убив их короля, он уничтожил их, послав армию вперёд, сразился и победил. Таков был триумф победителя над его врагами. Он сошёл на них, как великий воитель, и развеял их, как солому».

День после сражения

На рассвете 11 октября франки готовились к продолжению битвы. Тушились караульные костры, вставали на свои места ополченцы и пешие дружины, конница седлала коней и проверяла в последний раз оружие. Впереди был ещё один день битвы — возможно, решающий. Карл Мартелл всматривался в сумрак долины, куда не падал ещё ни один луч солнца.

Арабский лагерь был беззвучен — ни шума проснувшийся армии, ни звона оружия и доспехов. Даже лошади не ржали. Можно было подумать, что накануне ничего не было — ни армии мавров, ни вчерашней битвы, ничего. Было ясно, что это очередная мусульманская хитрость, которой они хотят сдвинуть с места упорных франков. Была необходима разведка, и несколько всадников отправились осматривать окрестности в поиске засад врага.

Однако вскоре разведчики вернулись и сообщили, что арабов нет — нет засад, нет разъездов, нет самой армии в лагере! Мавры, лишившись полководца, не решились продолжить сражение и ночью отступили, побросав не только обоз с огромными трофеями, о чём в один голос говорят арабские и франкские источники, но даже палатки и шатры.

Арабский современник писал: «И тогда все воины бежали перед мощью врага, и многие пали в этом бегстве». Им вторят франкские источники: «Поднимаясь из своего лагеря на рассвете, они видели палатки и шатры арабов, расположенные в точности как днём раньше. Не зная, что они пусты, и думая, что внутри готовые к битве силы сарацинов, они послали разведку и обнаружили, что все мавры бежали. И действительно, они скрылись под покровом ночи тесным строем и вернулись в свою страну».

Итоги

Битва при Пуатье стала одной из величайших битв за всю историю человечества и точно самой главной в истории христианской Европы. Дело не в размерах войска и даже не в том, что Карл Мартелл смог победить более многочисленную и сильную армию, не имея на это ни одного шанса. Всё дело в причинах и последствиях.

Армия Омейядского халифата численностью в 25 000 воинов для Европы VIII века была непобедима. Не факт, что франки, даже объединившись с аквитанцами, лангобардами и прочими германскими племенами, смогли бы выставить армию подобного размера, а, значит, решение уже не первый век поставленных задач разгрома христианских армий, окончательного покорения противостоящих халифату государств и принесения мусульманства в Западную Европу на этом этапе было более чем вероятно.

Потерпев поражение, Карл Мартелл потерял бы не только Аквитанию и Васконию, но и получил бы неприкрытую границу непосредственно с землями халифата. Все те набеги, которые раньше принимали на себя эти герцогства, стали бы разорять южные земли Франкского королевства, что немедленно привело бы к уменьшению его налогооблагаемой базы и ослаблению. Необходимость восстановления армии заставила бы снимать с восточных границ все имеющиеся силы, что привело бы к потере контроля над недавно покорёнными землями и ещё одной войну с неясными, но вполне очевидно печальными последствиями. В перспективе это тоже сильно ослабляло государство франков.

Арабы же, сохранив армию, которой после победы никто в Западной Европе не смог бы противостоять, наоборот, расширяли экономические возможности и получали отличные плацдармы для наступления в любую интересную им сторону. Смогла бы противостоять этому мусульманскому натиску раздробленная Европа раннего Средневековья? Очень маловероятно, особенно если вспомнить похожую ситуацию на Руси перед вторжением монголов. Однако этого не произошло. Карл Мартелл полностью оправдал своё прозвище, остановив армию мавров, и направил историю мира по другому пути.

Литература и источники: 

1.  Fredegarii Et Aliorum Chronica. Vitae Sanctorum 
2. Анналы Святого Аманда 
3. Арабо-византийская хроника 741 года 
4. Григорий Турский. История франков 
5. Книга истории франков 
6. Лоббские анналы 
7. Мосарабская (Мозарабская) хроника 754 года 
8.  Петавианские анналы 
9. Продолжения Фредегара // Хроники Фредегара 
10. Происхождение франков, V–IX века 
11. Трирский Апокалипсис 
12. Утрехтская псалтырь 
13.  Хроники Фредегара 
14. Штутгартская псалтырь

Timur Mednikov