Легенды об атеизме

Бог…. Просто бог….

Был в моей жизни период, когда я много времени посвящал вопросам религии, общался на религиозных сайтах. Судя по всему, этот период закончился, и я хочу подвести итоги. Серия «легенды об атеизме» представляет собой именно такое подведение итогов. Начинал я как «сомневающийся», то есть, человек, который интересуется религией с целью решить для себя: уверовать или нет? А может, податься в агностики? Общение с самыми разными реальными верующими (включая священников) сделало из меня научного атеиста, потом воинствующего безбожника и, наконец, атеиста-пофигиста. Подводя итоги, я стряхиваю со своих ног прах боев, и даю зарок свести к минимуму споры между верующими и неверующими. Однако, возможно, кому-то пригодится накопленный опыт.

«Легенды об атеизме» местами могут показаться довольно злой сатирой. Да, признаю, что дискуссии с верующими не всегда оставляли меня равнодушным, и где-то здесь я мог выплеснуть накопившиеся эмоции. Поэтому скажу сразу: текст предназначен для атеистов. Сатанистам тут делать нечего. Ни в сатану, ни в какие «эгрегоры сатаны» я не верю.

Первоначальная идея была в том, чтобы помочь верующим понять атеистов. Однако потом я на этот вариант махнул рукой. Не люблю врать, но, если говорить искренне, то получается очень нелицеприятно. Вряд ли обычный верующий способен трезво посмотреть на этот текст и отделить свою обиду от информации. Поэтому я думаю, что верующим тут делать нечего, разве что охота испортить себе настроение. Короче, текст «недушевнополезный», если лезете его читать, то берете на себя всю ответственность за оскорбление ваших религиозных чувств.

Чтобы расставить точки над i, я отвечу на пару сакраментальных вопросов.

1. Как я отношусь к верующим и вере?

Ответ: как к чудачеству. Причем, именно на букву «ч». Я считаю, что люди имеют право на безобидные чудачества, и полагаю, что у меня самого таких чудачеств много. Я считаю, что религиозность большинства верующих в основном безобидна. Это ни в коем случае не психическая болезнь, не дефект и не недостаток. Им так проще жить.

2. Как я отношусь к богам?

Ответ: как к психическому явлению. Все боги — это мысли, фантазии в головах у верующих. Я не собираюсь бороться с богами, как с некими высшими сущностями, поскольку я этих высших сущностей не наблюдаю, а если бы наблюдал, то не рискнул бы связываться (раз они «высшие»). Я возражаю лишь против фантазий в головах у верующих. Покуда они на уровне безобидного чудачества, пускай верят. Если они переходят этот уровень и начинают посягать на мои чудачества, я буду упираться.

Мировые религии

Я думаю, что над религиозностью можно смеяться, и нужно это делать, если кто-то атакует атеизм. Причем, злой стеб может быть несимметричным ответом на высокомерие, чопорность и т. п. Но я думаю, что нет смысла злобно атаковать первого встречного верующего, который вам ничего не сделал. Именно поэтому я еще раз не рекомендую верующим читать этот раздел. Все сказанное здесь — это своего рода оружие атеистов, пули и ножи. Никого ранить я не хочу, поэтому прошу не лезть под пули. Там дальше стреляет!

ЧТО ТАКОЕ АТЕИЗМ?

Начну с отвлеченного, нейтрального примера, на котором продемонстрирую один фокус.

Что такое «бык»? Допустим, подразумевается животное, самец коровы. Тогда корова — это не бык, теленок — это не бык. Утверждение «у некоторых быков есть вымя» будет неправдой.

А вот у биологов словом «бык» называется не только самец, но и весь этот вид «bos taurus taurus» («бык домашний»). Тогда и самец, и самка, и детеныш — все они относятся к быкам. В этом случае утверждение «у некоторых быков есть вымя» будет правдой потому, что некоторые из быков — самки.

А если подразумевать под быком опору для моста? Тогда получается опять неправда. И даже то, что «у быков бывают рога» — тоже неправда.

Вывод: правдивость утверждений насчет быков зависит от того, что понимать под словом «бык».

А теперь то же самое про атеизм. Правдивость утверждений насчет атеизма зависит от того, что понимать под словом «атеизм», кого включать в список атеистов.

У атеистов не существует строгой организации, как у РПЦ или военно-воздушных сил, нет никакого «комитета по стандартизации». Поэтому атеисты могут допускать самые разные трактовки понятия «атеизм», и никто не пытается заставить их «ходить в ногу».

Рассмотрим пример. Допустим, у нас есть какой-нибудь коммунист Семен Семеныч, фанатичный до одури. Он истово верит в непогрешимость Ленина, в правильность любого его мнения, записанного во многотомном собрании сочинений. Он воспринимает слова Ленина как откровения в последней инстанции, как непререкаемую истину.

Вопрос: Семен Семеныч — атеист? Ответ: смотря кого считать быком (атеистом)!

Для Иван Иваныча атеизм не допускает веры в непогрешимость Ленина или кого-либо еще. Тогда Иван Иваныч будет считать, что Семен Семеныч — верующий, но не атеист. Для Петра Петровича атеизм допускает такого рода веру. Тогда Петр Петрович будет считать, что Семен Семеныч — полноценный атеист. Кто из них прав? Оба правы, с учетом разного понимания слова «атеист».

В формальное логике использование одного и того же слова в разных смыслах запрещено. Однако в жизни это случается сплошь и рядом. Я буду называть этот фокус «эффектом быка». Он состоит в том, что даже небольшое расхождение в понимании смысла одного слова может привести двух людей к противоположным выводам и взаимному непониманию.

Слово «а-те-изм» состоит из трех частей: «а» — означает отрицание; «те (ос)» — значит «бог»; «изм» -"учение" (или что-то подобное). Возможны два варианта: а … (те … изм) и (а … те) … изм, между ними незначительная разница по смыслу. А дальше начинает работать «эффект быка».

• «А-» — это отрицание, но какое? Это легкое сомнение, твердое личное убеждение, знание, которое человек хочет «нести в массы», или это ненависть, ради которой человек готов убить? Например, агностики отрицают утверждение «боги есть» (и утверждение «богов нет» — тоже). Это достаточно сильное отрицание, чтобы считать агностицизм подвидом атеизма или это отдельный вид?
• -Изм" — учение. Какое? Может, это должна быть некая наука? Научный атеизм или что-то в этом роде? А может, это такая религия (истово верю в то, что бога нет, а Ленин — круче всех!)? Так что это за -изм — наука, религия, мировоззрение?
• «Те (ос)». Трудно дать определение «богу». Скажем, Ленин — это уже бог для коммунистов или еще нет? А святые — это такие мелкие боги у православных или еще нет?
• Насколько широка область отрицания? Должен ли атеизм как-то отрицать богов или вообще все сверхъестественное или вообще веру во что-либо?

Надеюсь, я вас достаточно запутал. Теперь быстренько распутаю.

Между всеми этими трактовками есть нечто общее, но нет четкой границы, где допустимые «правильные» трактовки, а где — неправильные.

Общее во всех определениях атеизма — это наличие 2 условий:

1. Есть некое отрицание.

Не уточняется, насколько это отрицание интенсивное, уверенное и агрессивное. Но есть некий минимальный предел: должно быть хотя бы сомнение.

2. Отрицание направлено против определенных объектов из следующего списка: боги, религии, религиозные организации, верования.

Не уточняется, насколько большим должен быть этот список. Но есть некий минимальный предел: требуется отрицание богов, похожих на нескольких конкретных персонажей из самых популярных религий: Иеговы, Аллаха, языческого пантеона. Насчет Будды уже не совсем однозначно.

Вот и все дела с определением понятия атеизма.

Мнение о том, будто слово «атеизм» имеет какое-то единственно правильное определение — это первая легенда об атеизме. На самом деле, de facto, атеизм демократичен. В зависимости от своих убеждений и предпочтений каждый конкретный атеист имеет возможность выбрать свой вариант атеизма. Но в пределах условий 1 и 2. Иногда некоторые конкретные атеисты пытаются навязать свое мнение другим, как единственно верное. Но из-за того, что атеизм демократичен, у них ничего не получается.

БЕЗ ВЕРЫ

Очередная легенда об атеизме заключается в следующем: человек обязательно должен верить во что-то. В жизни часто приходится верить на слово. Стал модным лозунг: «людям надо верить!» Один человек обращается к другому: «Ты мне не веришь?» И ответить: «нет» — вроде как неудобно. Признание «не верю» может быть воспринято примерно так же, как обвинение во лжи.

Я утверждаю, что вера вообще не является необходимой. Никакая. Ни в богов, ни в людей, ни в светлое будущее, ни во что. Можно жить, не веря вообще ни во что и никому. И возможно, что это будет честнее и проще. Но просто заявить «не верю ни во что» не получится. Это будет очередным актом веры — веры в то, что не веришь ни во что. Придется разбираться тщательнее, доказывать самому себе и другим, что это возможно — не верить ни во что.

Вера ради принятия решения

Возьмите монетку, подбросьте, как это обычно делается. С вероятностью примерно 50% она упадет орлом вверх. А теперь скажите: неужели вы верили в то, что она упадет орлом вверх? Или вы верили в то, что она упадет вверх решкой? Неужели вам непременно нужна была вера для того, чтобы шевельнуть рукой и подбросить монетку?

Подозреваю, что большинство вполне способны подбросить монетку, не глядя в красный угол на иконы. Не нужно верить, чтобы сделать простой шаг.

Вера по причине тупости

Чуть усложню пример. Допустим, есть два брата, а их мамаша требует вынести мусорное ведро. Братья оба ленятся, спорят, кому выносить, дескать, не моя очередь. Поспорив, решают бросить монетку. Если упадет орлом вверх, ведро нести младшему, а если решкой — то старшему.

Отличие примера — в том, что от результата подбрасывания монетки кое-что зависит. Совсем маловажное дело, но все-таки есть легкая заинтересованность. Что в этом случае? Нужна вера? Возможно, какой-нибудь православный ленивец и вправду станет молиться любимому святому, подбрасывая монетку. Но, я думаю, что большинство и в этом примере способны не смотреть в красный угол.

Соглашаясь на бросок монетки, младший брат мог рассмотреть два случая. Первый: монетка упадет решкой вверх, тогда ведро понесет брат. Второй случай: если монетка упадет орлом вверх, придется нести мне, но, ладно, переживу.

Но ведь рассматривать целых два случая — это ж как надо напрягать голову (особенно бицепсы бровей при нахмуривании)! Не всем по силам. Поэтому особо продвинутый в религиозной сфере старший брат искренне верит в то, что «Бог не попустит», и монетка упадет орлом вверх. При попытке рассмотреть другой вариант, происходит какой-то сбой в голове. Нет, лучше не напрягаться, а то мозг сморщится и покроется извилинами. Не нужно верить в один исход. Лучше честно признаться себе, что другой исход тоже возможен.

Вера как метод ускорения перебора

Там была развилка: если монетка падает орлом, то придется нести ведро, если нет, то не придется. Но в жизни таких развилок — неисчислимое множество. Я сажусь на велосипед, собираясь поехать на работу… я могу доехать нормально, а может лопнуть шина, или под колеса попадет такса, или хищная белка спрыгнет с дерева, выпустит щупальца и зарычит «фхтагн!»

Вариантов много. Если рассматривать их все, включая самые невероятные, то жизни не хватит. Если рассматриваются варианты, то только некоторые. Остальные не отбрасываются, они даже не обдумываются. Значит ли это, что я верю: случится один из рассмотренных вариантов, а другие — не случатся? Нет, конечно. Остальные варианты я тоже допускаю, просто у меня нет времени рассмотреть их все. Не нужно верить в то, что рассмотрены все варианты. Лучше честно признаться себе, что на это не хватило времени.

Вера как болеутоляющее

Но бывают такие «развилки» судьбы, когда рассмотрение одного из вариантов невозможно из-за сильных эмоций. И тогда человек как бы отгораживается от этого варианта, не хочет видеть его и верит, что события пойдут другим путем.

Человек провожает дочь в турне на самолете, верит, что самолет не разобьется, и даже думать не хочет о другом исходе. Уверенный в своих силах боксер верит, что он выиграет бой, заранее представляет свою победу и славу. А робкий наоборот верит в то, что он проиграет, робость не позволяет ему даже надеяться на победу. Если понадеяться, а потом проиграешь, то будет еще неприятнее. Влюбленный юноша верит, что любимая никогда не уйдет к другому, поскольку даже представить себе это очень больно.

Подобная вера в некотором смысле психологически выгодна. Она позволяет не мучать себя неприятными мыслями, снять с себя ответственность, переложив ее на других, позволяет потом удобно скулить и обвинять.

• Чего он бегает по судам, стараясь засудить диспетчера? Разве он не знал, что диспетчеры иногда ошибаются, а самолеты иногда падают? Так чего ж тогда посадил дочь в самолет?
• Вот, тренер, я вам верил, вы заставили меня поверить в себя, а я проиграл. Как же так? Вот, тренер, я же вам говорил, что у меня ничего не получится.
• Любимая! Я так тебе верил, а ты…

Не нужно верить в определенный исход. Лучше честно признаться себе, что эмоции не позволили рассмотреть другие исходы.

Вера как ставка

Выбирая развилки судьбы, мы как бы все время делаем ставки. Сел на самолет — поставил на то, что он не разобьется. Послал ребенка в школу — сделал ставку на то, что его не убьет по дороге маньяк. Вставил вилку компа в розетку — поставил на то, что там 220 вольт, а не 2200. Даже простое ковыряние в носу подразумевает ставку на то, что палец не проделает дырку в ноздре.

Когда ставят на лошадей, то букмекеры стараются распределить ставки согласно шансам лошадей, а не поровну. Если выигрыш за всех лошадей будет одинаков, тогда все будут ставить на фаворитов. Чтобы стимулировать ставки на аутсайдеров, надо пообещать за них большой выигрыш.

Рассматривая развилки событий в обычной жизни, мы тоже смотрим на «ставки». Только вместо ставок тут последствия. Какова вероятность авиакатастрофы? Очень маленькая. Авиакатастрофа — это лошадь-аутсайдер, которая почти никогда не приходит к финишу первой. А фаворитом является благополучный полет. Но каковы последствия авиакатастрофы? Очень тяжелые — обычно смерть пассажиров и экипажа. Поэтому, даже несмотря на то, что авиакатастрофа маловероятна, этот вариант рассматривается всерьез, и принимается куча мер, чтобы ее избежать и сделать еще менее вероятной. Слишком велики ставки.

Основатели и проповедники религий прекрасно понимают этот феномен и действуют как заправские букмекеры. Они вздувают ставки до небес. Будешь себя хорошо вести, попадешь в рай с прекрасными гуриями и сможешь вечно наслаждаться,— сулит мулла. Будешь плохо себя вести, попадешь в ад, где будешь вечно гореть на сковородке,— пугает поп.

Но позвольте… высокие ставки, обещания — это понятно. Но деньги то у вас есть, господа букмекеры? Вы ставите на самое важное — на жизнь и смерть, на добро и зло, а вы платежеспособны? Вас ведь уже ловили за руку по самым разным поводам и вчера, и позавчера, и третьего дня! То говорили, что земля плоская, то что человек создан из глины, а помните аферу с индульгенциями? Только наивный игрок сделает ставку в такой букмекерской конторе, соблазнившись огромным выигрышем.

Не нужно верить в грандиозные обещания записного вруна. Лучше честно признаться себе, что скорее всего, тебя облапошат.

Вера как оборот речи

Когда атеист говорит «спасибо» — это еще не значит, что он желает вам спасения в Царстве Божием. Это просто оборот речи такой, выражающий признательность. Точно так же, если кто-то говорит вам: «ладно, поверю тебе на слово» — это еще не означает, что он и в самом деле верит. Вполне возможно, что он допускает вранье с вашей стороны, просто не видит смысла это обсуждать. Признание «верю» может быть просто оборотом речи, который означает вовсе не веру, а нежелание спорить.

Некоторые «верю» ближе к Богу, а другие — к черту. Некоторые «верю» означают «верю как Богу». Другие «верю» означают «черт с тобой».

Вера в науку

Дескать, проверить лично все теоремы и научные исследования не получится, а потому придется принимать на веру мнения научных авторитетов.

Да, самому все проверить не получится. Именно поэтому создана целая система, которая занимается проверкой, чтобы снять с отдельного человека непосильный груз. Я имею в виду систему проверки теорий в науке. Система не лишена недостатков, но работает. Просто так вещать в массы, пользуясь авторитетом, не получится. Сначала надо этот авторитет заработать. А чтобы заработать авторитет, надо не врать. Отсюда и манера многих ученых выражаться длинно, но осторожно: не «самая правильная теория — это…», а «широкое признание получила теория о том, что…»

В том, что система работает, можно убедиться на определенных фактах, которые доступны для личной проверки. Ученые сообщества разных стран находятся в состоянии конкуренции. Существует высокая заинтересованность в том, чтобы посадить в лужу иностранцев и поднять авторитет своей страны. Хотя, если человек верит во всемирный заговор ученых, тогда говорить с ним особо не о чем.

Если кто-то провел важный эксперимент, получил интересные результаты, а независимая лаборатория другой страны ничего такого не обнаружила, то грош цена этому эксперименту. Ну ладно, не грош, но после третьего подтверждения она возрастает многократно. Чем важнее, критичнее вопрос, тем больше его проверяют с разных сторон.

Однако даже в этих условиях скандалы, связанные с фальсификациями, встречаются редко. Если брать более низкий уровень (не международный), то чем ниже, тем эффективность системы слабее. Ссылки на студенческие дипломы — это уже несерьезно. Получается, что авторитет ученого удобно использовать для оценки: чем выше авторитет, тем меньше шанс, что он врет.

Если ученый высказывается не о своей области специализации, то его авторитет не учитывается. Например, слова Эйнштейна «Бог не играет в кости со Вселенной» имеют нулевую ценность. Изыскания математика Фоменко в области истории вызывают большие сомнения.

Главная идея этой системы состоит в том, что в конечном счете каждое утверждение должно по цепочке вести к вещественным доказательствам и результатам экспериментов, а не к свидетельствам очередного авторитета. Как в религии, где все пути ведут к свидетельствам авторитетов на бумаге. Наверное, единственная наука (?), где никак не обойтись без свидетельств,— это история. Там к источникам предъявляется целая хитрая система требований, чтобы снизить вероятность ошибки, и библейские тексты эту проверку не проходят.

И самое главное. В то, что говорит видный ученый, вовсе не надо верить. Надо лишь осознавать, что вероятность вранья довольно мала. Но верить — не надо. Даже видный ученый может ошибиться, даже в эксперименты, бывает, вкрадываются ошибки.

Не нужно верить в то, что говорят ученые. Лучше честно признаться, что есть система, снижающая шансы ошибок, которая эффективна, но не идеальна.

Вера в аксиомы

С этим вопросом бывает очень трудно. Верующие, как сказал бы мой друг Игнатов, почти сразу начинают «играть в тупого». То ли объяснения слишком сложны, то ли еще что-то…

Аргумент звучит примерно так: аксиомы принимаются за истину без доказательств, поэтому они — вера. Любые объяснения вызывают однообразную реакцию: хихикание, шуточки, повторение прежних слов. Чего-то более осмысленного мне не удавалось получить ни разу.

Но я все же воспроизведу свои объяснения. Может, кто-нибудь из атеистов сможет изложить их в более доходчивой форме.

1. Есть аксиомы в математике и постулаты в естественных науках. Это разные вещи.

2. Аксиомы в математике принимаются за истину без доказательств, но это не та истина (т. е. со стороны верующего идет подмена понятий). Принятие аксиом за истину в математике — это всего лишь предположение, допущение, как при броске монетки. Предположим (примем за истину), что монетка упадет орлом вверх… тогда выносить ведро пойдет младший брат. Теперь предположим (примем за истину), что монетка упадет решкой вверх… тогда выносить ведро пойдет старший брат.

3. Пример: есть геометрия Евклида и есть геометрия Лобачевского. В них аксиомы, которые не могут быть истинными одновременно, как монетка не может упасть обоими сторонами вверх. Но все равно в математике аксиомы в геометрии Евклида и аксиомы в геометрии Лобачевского остаются аксиомами. Схема такая же, как с монеткой. Предположим, что верны аксиомы Евклида, тогда… блаблабла… сумма углов любого треугольника 180 градусов. А теперь предположим, что верны аксиомы Лобачевского, тогда… блаблабла… опа… уже меньше 180.

4. Еще несколько веков назад ситуация была другой. Аксиомы считались истиной без всяких там «предположим». От религиозной веры их отличали по крайней мере две вещи. Во-первых, то, что за истину принимались очень простые и очевидные предположения, а не толстые «книги откровений». Во-вторых, когда поняли, что это плохая идея, от нее отказались.

5. Теперь насчет постулатов в естественных науках. То, что они принимаются за истину без доказательств — это просто ложь. Они доказываются. Доказательства обычно связаны с экспериментами. Например, есть постулат о том, что скорость света в вакууме постоянна. Так берут и меряют. Иногда постулат нельзя проверить напрямую, тогда его проверяют косвенно через нетривиальные предсказания.

6. Название «постулат» связано с тем, что они обычно служат исходной точкой, ключевой опорой в длинной, разветвленной серии рассуждений, из которой получается много полезных следствий. Если постулат опровергнуть, то это как трещина в фундаменте — может рухнуть вся теория.

7. Нередко математическая система с аксиомами используется в какой-нибудь науке. Тогда аксиомы оказываются на месте постулатов или на месте следствий из постулатов. В этом случае получается, что аксиомы надо доказывать (т. к. постулаты и следствия из них надо доказывать).

Не нужно верить в аксиомы и постулаты. Аксиомы — это лишь допущения, а постулаты надо доказывать.

Вера в материю и объективную реальность

Когда я слышу философские термины вроде «материя» или «объективная реальность», у меня начинает усиленно выделяться желчь. Попробую сдержаться, и отфильтровать совсем уж непарламентские выражения.

Когда очередной атеист радостно бежит в эту… яму, мне хочется воскликнуть: остановись, собрат! Это ж — философия! Когда атеист начинает употреблять термины «материя», «объективная реальность», «действительность», то остается только молиться Ктулху, чтобы рядом не обозначился грамотный верующий. Тогда атеист легко загоняется в лужу несколькими ударами: выясняется, что он верит в существование материи, объективной реальности, действительности. Может, эти понятия безличностны, но имеют вселенские масштабы, и тем опасно близки к религии. Это позволяет верующему сказать, вотЪ! Ты тоже верующий, только в Материю.

А можно без этих понятий? Можно и нужно

Что вместо материи? Вместо материи слова «вещество» или «масса». Почему? Потому, что в физике четко описаны четыре состояния вещества — твердое, жидкость, газ, плазма, и какими свойствами должны обладать объекты, чтобы так называться. То, что вот этот объект — кусок твердого вещества мы можем доказать на опыте… пнув его. То же самое с массой: четко сказано, как она измеряется.

А материя? Вы можете четко сказать, где материя, а где нет? Вот гравитация — это материя или нет? А свет? А информация? А физический вакуум? Нет единого понимания. Ну и зачем нам путаница? Не нужна она совершенно. Резать ее бритвой Оккама!

Объективная реальность. Простейший способ заманить вас в темные философские леса споров о солипсизме, идеализме, опять же, о материи и ее первичности/вторичности по отношению к духу. Философия — это не наука, в ней у вас не будет четкой опоры для вынесения окончательного приговора. Это в науке всех рассудит его величество эксперимент. А в философии нет ничего, кроме мнений. В результате получится, что у вас свое мнение, а у верующего — свое.

А что вместо? А ничего. Пускай философы философствуют. Бог где? В субъективной реальности? Нет, будьте проще, логичнее. Био-логичнее. Все боги в головах у верующих и покидают пределы черепной коробки только тогда, когда верующий перекодирует свои мысли в текст, картинки и т. п. Любой бог познаваем, поскольку имеет форму сигналов в сером веществе. Болтовня о непознаваемости тоже познаваема как легкое психическое… своеобразие.

Действительность — это те же яйца, что и «объективная реальность», вид сбоку.

Также хотелось бы предостеречь от злоупотребления словом «существует». От него один шаг до «действительности». Лекарство: понимать слово «существует» исключительно в смысле квантора существования. Это такое логическое выражение, которое обозначает, что среди элементов какого-то множества есть элемент с определенными характеристиками. Например, существуют грязные слоны. Т.е. среди множества слонов есть грязные. Всегда, когда употребляете слово «существует», задавайтесь вопросом: существует… где? среди кого? среди чего? Бог существует… где? В головах у верующих и в свидетельствах верующих. Бога не существует… где? Где-либо еще, кроме перечисленных мест.

Не нужно применять философию — тогда не придется краснеть за то, что веришь в сказки философов вместо сказок попов.

Вера в окопах

«В окопах под огнем атеистов не бывает». Имеется в виду, что под страхом смерти человек начинает молиться. На всякий случай что ли?

Если со страха и на всякий случай, то это пример веры как болеутоляющего, частный случай. Вообще-то само утверждение сомнительно. В критической ситуации люди думают о самых разных вещах (если рассматривать свидетельства самих людей). Сильно верующий, наверное, будет думать о боге. Вот он и проецирует свои представления о том, как ему кажется должно быть, на других.

Вывод

Были рассмотрены разные случаи, когда якобы необходимо верить. Вроде бы, во всех этих случаях без веры можно обойтись. Я всегда готов выслушать дополнения. Возможно, упущена какая-то ситуация, но это будет значить лишь то, что для меня она была малозначима. Таким образом, получается, что вера не является необходимым компонентом мышления и, в принципе. Человек может последовательно искоренять в себе проявления веры, если возникнет такое желание.

ПОНЯТЬ ВЕРУЮЩИХ

Следующая легенда состоит в том, что атеисты не способны понять верующих.

Дело не в том, что атеисты не понимают верующих. Дело в том, что верующим нравится быть непонятыми, и они прилагают все усилия для того, чтобы быть непонятыми. А когда их все-таки понимают, они не хотят признавать, что их поняли.

Им это просто невыгодно. Понять — значит предсказать, быть понятнее — значит стать более предсказуемым. Гораздо приятнее представлять себе, что тебе ведома Некая Великая Тайна, до которую эти невежды не доросли. Мол, мы, верующие имеем некий орган чувств, которого у атеистов нет. А поэтому мы, верующие — люди первого сорта, продвинутые, а те — второсортные чайники. Но у чайников еще есть надежда подняться до нашего уровня, если они покаются, уверуют и выпьют из лужи.

Кстати, на болтовню про дополнительный орган чувств можно ответить: это не орган, а раковая опухоль мозга или гнойник в заднице, можете весьма гордиться этим ценным «дополнением». Еще они любят такой тезис: мол, бесполезно пытаться объяснить атеисту Истину — это все равно, что объяснять слепому красоту картины (и т.п). На это можно ответить, что еще труднее понять внутренний мир идиота, не способного разговаривать.

Некоторые верующие ведут себя как раз подобно бессловесным идиотам, которые не умеют говорить, не умеют выражать свои мысли и чувства, но, притом, весьма гордятся своим дефектом, задирают носы и мнят себя «высшей» расой, которую «низшим» не дано понять. А у «низших» могут возникать ощущения примерно как от разговора с бессловесным идиотом, страдающим манией величия.

У человека нет органов чувств для того, чтобы ощущать отдельные молекулы и атомы, радиоволны и ультрафиолет, радиацию, звуки слишком низкой или слишком высокой частоты — да много чего. Но отсутствие органов чувств не мешает изучать все эти явления. Поэтому человек, который приводит аргумент с органом чувств, уподобляется именно бессловесным идиотам, а не высшей расе.

На самом деле психология верующего вполне доступна для изучения. Мы, конечно, не можем предсказать все его шаги, но то же самое можно сказать о любом атеисте — современная психология не способна предсказывать его на 100%. Сама по себе религия не делает верующего менее предсказуемым. Просто атеисту надо учитывать некоторые отличия и не «мерить по себе». И еще надо учитывать то, что верующий будет нарочно мешать вам.

Ни один верующий не признается вам, что намеренно не хочет быть понятым. Но он будет вести себя именно так. А стороннему наблюдателю не столь важно, придуривается он или не ведает, что творит, если внешне все то же самое. Представьте себе взрослого мужчину с младенческим пенисом, который страшится, что окружающие узнают о настоящих размерах его достоинства, но всем рассказывает, какой он половой гигант и даже слова Член и Яйца пишет с большой буквы, когда речь идет о его причиндалах. Вот примерно так же верующий носится со своей религией — сплошь Большие Буквы и будто бы страх, что все узнают ужасную правду.

Если говорить конкретно о православной вере, то в ней есть забавная черта. Для того, чтобы считаться правильным православным, надо исполнять определенные обряды и помнить наизусть Символ Веры (клятву пионера). Нет способа убедиться, действительно ли человек верит в то, что полагается, и так, как полагается. Может, у него там внутри и не вера вовсе. Похоже, всякий верующий верит сначала в себя, а потом уже в богов.

Создается впечатление, что для понимания поведения верующих совсем не нужно читать библию и сказки про святых. Большинство из них и сами всего этого не читали. А те, кто читал, все равно забыли большую часть. А то, что помнят, не умеют анализировать. Чтение христианской литературы может быть полезно разве что с чисто развлекательными целями: чтобы подкалывать верующих, возражая им цитатами из писания. Ну еще без этой литературы вы не сможете разобраться в сути богословских споров. Только это не особенно нужно, поскольку исход таких споров зависит не от аргументов, а от авторитета сторон. Спор между равными противниками не заканчиваются ничем, стороны остаются при своих мнениях, и поведение их не изменяется.

Вот психологический портрет усредненного верующего. Проценты, которые я даю — «на глазок». Настоящих статистических исследований я не проводил, это мое личное впечатление, такая выборка верующих попалась мне. Мне самому интересно, насколько мои оценки совпадают с широкой картиной.

Верующий — это (в 90% случаев) весьма эмоциональный человек, которому для того, чтобы держать себя в руках, требуется специальный аутотренинг с применением мантр и медитации (т. е. молитвы), а некоторым приходится проходить эти процедуры по несколько раз в день. Особенно они любят групповые медитации с «тренером».

Верующий — это (в 80% случаев) очень нежный, ранимый человек — до такой степени, что пара матерных слов в его адрес может возбудить его на несколько дней, а сам он ругается примерно как интеллигент из анекдота: «пи… пи… пи… ся» — и всерьез думает, что выдал хлесткую отповедь.

Верующий (в 90% случаев) не в ладах с логикой, но (в 60% случаев) полагает себя как минимум Бертраном Расселом и Куртом Гёделем в одном лице. Излюбленный «логический» метод верующих заключается в применении аналогий. Не надейтесь объяснить им разницу между аналогией и контрпримером.

Верующие (в 50% случаев) любят искать заступничества в писанине «батюшек», включая святых. Они наивно полагают, что «отцы» пишут логичнее и доказательнее. На поверку оказывается наоборот: у «отцов» дела совсем плохи. Иногда чуть-чуть труднее «уследить за наперстками», зато больше признаков злости и притворства.

Верующие (в 60% случаев) больше верят своим, чем атеистам. Им неважно, что говорится, важно кто говорит — свой, из «высшей» расы или недоразвитый иноверец.

Верующие (в 90% случаев) руководствуются вовсе не текстом священных книг, а мнением батюшек, которые якобы более правильно толкуют тексты. Прямое указание батюшки, подкрепленное как-бы-аргументами или ничем не подкрепленное, может иногда изменить поведение верующего.

Верующий (в 20% случаев) может остановиться и покаяться, если ему указать на явное отклонение его поведения от законов юных пионэров. Но надо сделать это сразу, т. к. память на собственные «каки» у верующих очень короткая и даже напоминание точной цитаты может вызвать глупое хихиканье, типа «неужели это я писал?» Здесь примерно как с котом: главное успеть ткнуть носом в свежую каку, позже — бесполезно. Понюхав плоды своей жизнедеятельности, верующий может покаяться. После того, как покается, он будет наивно ждать, что вы его немедленно простите, и в любом случае вскоре нагадит опять.

Верующий (в 99% случаев) когда рядом нет батюшки, действует не согласно писанию, а согласно собственным желаниям. Писание служит ему для оправдания собственных действий. Не пытайтесь искать в его поступках религиозные мотивы. Ищите личную выгоду, нередко выгоду эмоциональную (см. эмоциональность и ранимость) — и тогда их поведение сразу станет гораздо более предсказуемым.

Для православного верующего в Интернете характерно прятаться в раковину в виде «душевнополезных» сайтов, на которых бубнят исключительно о православии, и дико пугаться ссылок на антиправославные ресурсы. Они справляются у батюшек, какая литература «душевнополезна», а какая нет. Некоторые верующие набираются смелости, чтобы высунуться на атеистический ресурс, но вскоре оттуда вылетают с громким свистом, получив опасную «дозу облучения» безверием. Потом они прячутся среди своих братьев по разуму, прося у них поддержки дабы «укрепиться в вере», чтобы другие верующие погладили по головке и сказали что-нибудь типа: не плач, эти атеисты обалдуи и вообще у них даже женщины ругаются матом, а Бог все-таки есть, ты главное верь, а на этих… плюнь и разотри.

Если описать усредненного современного верующего одной фразой, то это доверчивый человек, который находится на одну треть под властью «батюшек», на одну треть под властью мнения большинства единоверцев и на одну треть — под властью собственных эмоций. Это те же самые конформисты времен СССР, только тогда религия называлась «коммунизмом», а место батюшек занимала КПСС.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ

Когда я говорил о том, что можно жить без веры, я не давал определение понятию «вера». Мне показалось, что можно обойтись толковым словарем. Но вообще некая система понятий была бы полезна, чтобы избежать «эффекта быка», когда люди одним словом называют разные вещи. Потому в этой теме не будет никаких новых легенд, а лишь подготовка к ним.

Можно выиграть в строгости определений, если не ставить своей целью учесть все мнения. Я попробую ввести свою систему понятий — построже, чем в словаре, но с более узкой специализацией — конкретно для серии «легенды об атеизме».

Истина есть называние вещей своими именами, ложь есть называние вещей не своими именами.

• Здесь под «вещами» понимается все, что угодно (включая психические явления).
• Здесь под «именами» понимаются любые обозначения (обычно текст).
• Какие имена являются «своими», закреплено в языке.
• Язык — это неявный общественный договор о том, что и как называть.

Например, утверждение «ишак — прилагательное» — ложь, так как есть договоренность, что такие слова надо называть не прилагательными, а существительными.

Для математиков может быть понятнее такое определение. Язык Y = {AB, BA} есть отображение AB множества обозначений A на множество значений B и обратное отображение BA. Истина — это точное соблюдение отображения BA.

• Практика — это наблюдение, чувственный опыт, включая и наблюдение за собственными мыслями и эмоциями (внутренний личный опыт). К внутреннему личному опыту можно отнести и, так называемый, «духовный опыт» (о нем в свое время).

• Теория — это какой-нибудь метод, который позволяет определить заранее то, что будет наблюдаться. То есть, это метод предсказания. Обычно предсказания делаются на основе предыдущих наблюдений.

Среди теоретических методов можно проводить дополнительную классификацию. Например, математика — это методы, связанные с числами, а логика — это методы, связанные с рассуждениями.

Цель теории — увидеть будущее, не открывая глаз, услышать, не вынимая затычек из ушей. Особенно хороша та теория, которая сбывается. Открыв глаза и вынув затычки из ушей, вы должны увидеть и услышать именно то, что предсказала теория.

• Наука — это совокупность теорий, предсказания которых сбываются чаще и точнее, чем в других теориях на ту же тему. Наука нередко жертвует простотой ради надежности и точности предсказаний, но не жертвует простотой ради удовлетворения чьих-то эмоций или амбиций (по крайней мере стремится к этому).

• К логике применимы те же критерии качества. Например, можно говорить о логике, предсказания которой сбываются чаще (логика в науке) или о логике, которая более приятна в плане эмоций (женская логика). Хотя женщины не менее логичны, чем мужчины.

Если истина — это соответствие между вещью и именем, то такое соответствие никогда не бывает совершенно надежно установленным (абсолютная истина). Поэтому, если в первом приближении говорят об истине или лжи, то во втором приближении есть смысл говорить о том, какими методами установлен факт истины или лжи.

И тут мы опять возвращаемся к оценке методов по ряду критериев: надежность, точность, простота, удовлетворение инстинктов, эмоций и амбиций. В идеале хочется всего и сразу, но на деле приходится расставлять приоритеты.

• Рационал — это человек, который при выборе методов установления истины ориентируется на надежность и точность.

• Эмоционал — это человек, который при выборе методов установления истины ориентируется на эмоции и амбиции.

Спектр вариантов не исчерпывается рационалами и эмоционалами. Можно говорить еще об интуитах, которые ориентируются на инстинкты, о дураках, которые ориентируются на простоту, и т. п.

• Вера — это склонность использовать только первое приближение или методы эмоционалов.

Другими словами верующий — это человек, который вообще не понимает, что абсолютной истины не существует, либо человек, который для установления истины ориентируется не на надежность, а на собственные пристрастия.

ДУХОВНЫЙ ОПЫТ

Иногда в качестве аргумента верующие выдвигают так называемый «духовный опыт». Это связано с правилом «опыт — критерий истины». Верующие ратуют за то, чтобы включить в список критериев истины «духовный опыт», а эзотерики были бы непрочь включить в список какой-нибудь «астральный» или «экстрасенсорный» опыт. Все это выливается в серию легенд типа той, что теология — это настоящая наука.

Поскольку сама фраза «опыт — критерий истины» пришла из области философии, я к ней отношусь с большим скептицизмом. Попробую объяснить без нее.

Я вовсе не собираюсь отрицать саму возможность «духовного опыта». Дело не в этом.

Пускай верующий что-то там «чувствует», а потом описывает словами. Окружающие могут слышать слова, но не могут проверить, насколько его словесные описания соответствуют внутренним ощущениям. Говорит ли он правду, известно только ему. Он может делать на этой основе выводы, но окружающие — не могут. Если он начнет выдвигать требования к окружающим, его можно высмеивать. Вот над чем издеваются атеисты — над наивной надеждой, что личный «духовный опыт» имеет вес для других людей. Но многие верующие оказываются мудрее и соглашаются, дескать, да, до веры можно дойти только на личном духовном опыте, доказать веру другим невозможно.

Кстати, обратите внимание, как тут работает правило, что «истина — это называние вещей своими именами». Имена — слова верующего; вещи — «духовный опыт»; истина — соответствие между ними; проверить соответствие может только сам носитель «духовного опыта». Значит, истиной это будет для носителя, а для окружающих — неизвестной величиной. Все сходится.

Мы не можем напрямую прочитать мысли верующего и убедиться, врет он или нет. Но мы можем посмотреть по внешним признакам хотя бы косвенно. Вряд ли они помогут нам сделать надежное заключение, но хотя бы отчасти… И вот тут оказывается, что рассказы верующих разных религий принципиально не отличаются друг от друга по внешним признакам. Внешне все они ведут себя примерно как многочисленные «очевидцы» НЛО, полтергейстов, наркоманы, как алкаши, которые обещают больше не пить, или детишки, которые обещают больше не шалить. В интонациях голоса, в выражении лица можно увидеть искреннюю веру в то, что говорят. А детектор лжи тут не годится, не тот случай.

При этом верующие разных религий обвиняют друг друга во лжи, одержимости чертями и т. п. Если верующие не верят даже верующим других религий, с какой стати атеисты должны им верить? Скорее наоборот, это повод заподозрить либо намеренный обман, либо искренне заблуждение, самообман.

Но все гораздо хуже. Дело в том, что даже если верующий имеет личный духовный опыт, это не может служить религиозным доказательством даже для него самого. Почему?

Единственное, что он может считать истиной хотя бы для себя, что он чего-то там испытал внутри себя. Это вполне может быть правдой. Но как связать это с истинностью определенной религии? А никак. Предположим, верующий «видел» «духовным зрением» ангела. Как он может определить, что этот ангел именно православной веры? В принципе, это может быть все, что угодно. Да хотя бы шайтан взял да прикинулся святым угодником. Или инопланетяне воздействовали на мозг страшными инопланетянскими излучениями. Если «видение» чего-то там говорит или как то еще «отзывается» на вопросы верующего, нет никакой гарантии, что ответы будут правдивыми.

Это может быть даже элементарная «шиза», раздвоение личности. Для этого не обязательно быть психбольным, возможно просто легкое помутнение рассудка раз-два в жизни…

И самый, как мне кажется, сильный аргумент против «духовного опыта». Отчего же на территории православных регионов России видят, в основном, всяких православных святых, в Иране чудеса сугубо мусульманские, а в Японии чудятся духи? Как это соотносится с заявлениями, что Бог един или что православная вера самая правильная? Никак не соотносится. Зато прекрасно соотносится с тем фактом, что в разных регионах господствуют разные религии. Где-то, в основном, говорят о православии, в морали нормы, имеющие сходство с православием, вокруг — православные храмы, среди знакомых и близких — полно православных и т. п. А где-то — все то же самое, но связано, в основном, с исламом. И т.д.

Это просто сны разума. Если наяву вокруг люди говорят по-русски, то в большинстве снов разговоры будут идти на русском.

РЕЛИГИЯ КАК ХАЛЯВА

Один из любимых «наездов» со стороны православных состоит в том, чтобы говорить о безверии как о простом решении, стремлении к легкой жизни. Я считаю наоборот. Это религия является приятным самообманом. Попробую объяснить, в чем и почему. Заодно это будет ответом на вопрос, почему я считаю, что верующие приносят истину в жертву своим эмоциям и амбициям.

Слово амбиции имеет два смысла. Первое — это самовлюбленность, второе — желания. В верующем все переплетается в клубок. Эмоции порождают желания. Постоянные уступки своим желаниям — это любовь к себе. Превознесение своего образа жизни, как высоконравственного — это и есть самовлюбленность, амбиции. Верующие считают свою религию лучше других.

Что же это за желания? Они многочисленны.

1. Желание остаться в детстве

По мере взросления у ребенка формируется все более сложный взгляд на мир. Рассмотрим ту часть, которая относится к родителям. На смену поклонению приходит сначала бунт. Можете называть это эдиповым комплексом или переходным возрастом, но смысл его — выход из-под родительской власти и получение реальной свободы. На смену бунту приходит спокойное, трезвое понимание, что твои родители — и не безгрешные боги, и не злобные угнетатели, они — просто люди, со своими достоинствами и недостатками. Замечательно, если после бунта среди обломков что-то остается… но увы, иногда не остается ничего, родные люди по крови становятся чужими друг другу по духу.

А что у верующих? Они так и не взрослеют. Вместо родителей появляются боги, которые заменяют родителей. По очень многим параметрам отношение верующего к богам такое же, как отношение маленьких детей к родителям. Мама — самая добрая, самая любящая. Папа самый сильный, самый умный. Родители никогда не врут и всегда правы. Ничего не напоминает? Всеблагой, бог-любовь, всемогущий, всеведущий, его слова — Абсолютная Истина.

Слабые, забитые сверстниками и родителями дети, могут искать спасения в выдуманном мире, который создают в своих фантазиях. Они искренне верят в свои мечты. У верующих эта черта становится гипертрофированной и сохраняется с возрастом. Они придумывают для себя некий загробный мир, где наконец-то все плохие мальчики и девочки наказаны, а все послушные мальчики и девочки получили конфетки.

Верующие — это дети с половыми органами взрослых. В том смысле, что сила желаний, либидо как у взрослого, а контроль за своими «хочу» — как у ребенка.

2. Желание избежать смерти

Трудно смириться с конечностью себя любимого. Трудно осознать, что ты — всего лишь микроскопическая соринка из мяса, костей и нервов, прилипшая к поверхности одной из остывающих каменных глыб, разбросанных по вселенной. Волей природы тебе дано жестокое знание о твоей неизбежной судьбе, волей природы тебя пощадили, не дав тебе знания о точном дне окончания фиесты под названием «жизнь».

Верующие не могут смириться, страх подавляет их разум. Поэтому они готовы стать рабами любого лжеца, который даст им хотя бы тень надежды на продолжение фиесты.

3. Желание быть выше других

Что, если ты с рождения тупой? Что, если твои сверстники читают книги, и видят в них знания, а ты видишь только фигу? Это ведь так унизительно — сознавать, что ты тупее других. А что, если на других фронтах все так же плохо? Что, если ты вообще ничем не выделяешься? Нет ни мозгов, ни силы, ни других умений?

Тогда для тебя прямой путь — в религию. Там все это не имеет значения. Там ты можешь мнить себя одним из представителей высшей расы верующих. Чтобы молиться, не нужно никаких особых умений. Просто тупо повторяй слова. Способностей попугая достаточно.

Разобраться, почему и как человек произошел от обезьяны — это ж надо напрягаться… боженька создал и точка. Так гораздо проще. Понимать, что каждое событие может случиться или не случиться, что любое суждение — есть лишь предположение — это же такое занудство… а вот я верю, что… и точка. Так гораздо проще.

4. Желание быть лучше других

Что, если ты с рождения злобный, завистливый, жестокий, лживый, высокомерный? Что, если тебя за это не любят окружающие?

Тогда для тебя прямой путь — в религию. Там все это перевернуто с ног на голову. Там зло — это добро, ненависть — это любовь, ложь — это правда. Там самое доброе божество создало людей только для того, чтобы потом всех их утопить как ненужных котят. При этом божество во всем обвинило свои создания. Потом божество сделало так, что человеческая женщина забеременела от него при живом муже. Потом божество принесло этого человеческого ребенка в жертву самому себе. На этом божество на некоторое время успокоилось, но, пообещало: I'll be back. По возвращению ожидаются новые реки крови.

Это — самое главное и самое доброе божество православной религии. Это — воплощение любви. Вы думаете, что православные — добрые и хорошие люди, если поклоняются такой любви? Да, я так думаю. Очень многие православные — добрые и хорошие люди именно потому, что, даже поклоняясь таким богам, ухитряются оставаться добрыми и хорошими. Значит, религия, переворачивающая все с ног на голову, не так уж и сильна, и не всех способна отравить своим ядом.

Но некоторых — способна. И тогда мы имеем то, что имеем… Православного Чикатило. Молодую мамашу, которая выбросила ребенка из окна и говорит: «Бог прибрал…» Религия удовлетворяет их желания: можно делать, что хочешь, но утверждать, что стремишься к добру, любви и истине.

БОЕВОЕ АССОРТИ

В завершение серии сделаю ассорти: множество разрозненных кусочков на тему споров верующие versus неверующие. Большинство кусочков — это боевые приемы и тактическая информация. Некоторые приемы связаны с логикой, но многие — с эмоциями. Религия базируется на эмоциях, поэтому, если верующий достал атеиста, наиболее действенный ответный удар — эмоциональный.

Ярлыки

Православные любят придумывать особые, православные названия, ярлычки для всего «своего». Это удобно, чтобы выделиться, притвориться, что они особенные, а не очередной опиум для народа среди других таких же. Когда вместо их «особых» ярлычков применяешь другие, но по смыслу эквивалентные, иллюзия «особости» рассеивается и достигается эффект эмоционального удара.

Например, священник — это шаман, жрец. Святые — это духи предков. Молитва — это медитация. Псалмы — это заклинания. Чудеса — это магия. Иконы — идолы. Групповая молитва или служба — это тренинг, а священник — тренер. Пастырь — это пастух, то есть, чабан. Сравните: патриарх (патер — отец, папа) и папа, Римский Папа Иоанн и Московский Папа Ридигер. Слово «культ» применимо к любой религии, но православные плохо переносят, когда их конфессию называют культом. Они смешно лопаются от слов «ритуалы», «обряды», «магия», «колдовство», «заклинания» и т. п., когда все эти слова применяются к их религии, а не к их конкуретнам.

Православие — вовсе не монотеизм. В язычестве есть бог покровитель тех, бог покровитель этих… В православии есть святой покровитель тех, святой покровитель этих… Святые могут колдовать, к ним, к их «силе» можно обращать заклинания. Опять ярлычки разные, а суть — одна.

Культ смерти

John Hamilton Mortimer, ок. 1775
(см. тему «Откровение Иоанна Богослова»: Часть – 6а)

В православии есть множество моментов, связанных с культом смерти. Главный символ православия — это орудие пытки и убийства (крест) и труп на этом кресте. Заметьте: главный символ — это труп, убийство, смерть, а вовсе не воскресение Христа и не его рождение, и даже не творение мира. В православии святые приобретают дополнительные магические способности после своей смерти. Магические свойства приписываются трупам великих колдунов и шаманов и частям трупов. Здесь опять используется прием смены «ярлыка»: труп именуется «мощами». Мумия именуется «нетленными мощами».

Главный символ православия — это орудие пытки и убийства
(крест) и труп на этом кресте.

А какой главный обряд в православии? Причастие. А его смысл? Выпить кровь Христа, съесть плоть Христа. Причем, без всяких там оговорок типа это «лишь символ», нет. Они верят в то, что едят плоть, и верят в то, что пьют кровь. При этом они прямо признают, что Христос — человек. Получается, что главный обряд православия — это питье человеческой крови и поедание человеческого мяса, то есть, вапиризм и людоедство. Я спрашивал реальных православных, чувствуют ли они вкус крови во время обряда, считают ли они, что в чаше реальная кровь, или перебродивший виноградный сок, или смесь. Ответы здесь не цитирую. Скажу лишь, что они были похожи на метания разума, который чувствует, что оказался за гранью добра и зла.

Сама идеология православия — это культ смерти, которая названа «вечной жизнью». Очередной переворот с ног на голову путем навешивания «ярлыка». Настоящая жизнь — для православного фанатика — лишь подготовка к смерти. От смерти он ждет справедливости и сказочных радостей. От смерти он ждет жизни.

Обряды, связанные со смертью и останками, называются некромантией, а проводящие их жрецы — некромантами. Но попробуйте назвать православного священника некромантом — обидится.

Культ смерти лично для меня — самая отвратительная часть православия, очень неприятно писать об этом, но закрывать глаза на факты, руководствуясь эмоциями — метод верующих. Самая неприятная часть позади, дальше будет легче.

Секты

Православные любят воевать с сектами. В войне используются следующие основные методы.

Первый метод — найти определение слова «секта», которое позволит обвинить в сектанстве кого удобно. Иногда сектоборцы получают бумерангом в лоб. По некоторым определениям само православие оказывается сектой. Католицизм — более массовая конфессия, рядом с ним православие выглядит отколовшейся организацией, имеющей незначительные отличия и не желающей подчиняться головному офису компании. Православные по отношению к католикам — это примерно как раскольники-староверы по отношению к РПЦ.

Второй метод — простое вранье. Любая порочащая информация о конкурентах тиражируется без проверки, обрастает все новыми «страшными» подробностями, все негативные случаи обобщаются и возводятся в правило. Вокруг «борцов» регулярно возникают скандалы и суды по обвинению в клевете и т. п.

Третий метод — узнать о ритуалах сектантов и сыграть на их непривычности, необычности. При этом православные умалчивают о собственных ритуалах, приводящих к тем же результатам. Например, монах может пожертвововать монастырю собственную квартиру или большую сумму. Уход в монахи может повлечь разрушение семьи, и приводит к изоляции от общества. Все это делается как бы «добровольно». Но по сути человек делает это из-за своей религиозности, а религиозность внушается организацией извне.

Было бы глупо отрицать опасность некоторых (но только некоторых) сект. По идее, заключение об опасности должен давать суд. Говоря об опасности сект, придется задуматься и о том, как измерить опасность самой крупной секты — РПЦ. Надо понимать, что среди православных лишь незначительно меньшинство попадает в настоящее рабство (становится монахами). Поэтому разумно говорить о сектах, которые более опасны, чем секта «РПЦ», и менее опасны.

Борьба с опасными сектами необходима, но не под флагом РПЦ. Православные сектоборцы — это «пчелы против меда». Секта борется против сект. Все замыкается не на заботу о чьей-то судьбе, а на устранение конкурентов. В список мишеней для православных сектоборцев попадают все конкурирующие организации, на которые не страшно «наехать». Наверное, ислам, католицизм и иудаизм давно бы попали в список сект, если бы это не было так рискованно. Бывает, что в список сект попадают совсем нерелигиозные организации типа психологического тренинг-центра «Синтон».

Вообще психология — прямой конкурент РПЦ в области психотерапии. Причем, конкурентом будет любая психология — как научная, так и эзотерическая, всякие шарлатаны, экстрасенсы…

Ереси

Если драка происходит внутри самой РПЦ, то может применяться обвинение в ереси. С точки зрения богословия разборки идут вокруг вопроса «как толковать». Но факт ереси не доказывается логически или экспериментально, эти методы здесь не приняты. Тут важно, кто кого переорет, перекляузничает, задавит авторитетом и положением.

Вопрос опять стоит в плоскости конкуренции. Отличие от борьбы с сектами незначительное. Могут быть и совсем внутренние, чисто иерархические разборки — кто кому закрыл «приход», кто кого выгнал с теплого места. Иногда эта подковерная борьба заметна со стороны по шевелению поверхности ковра.

Мотивация

Верующие очень любят переходить на личности. Это часто происходит в форме вопроса, имитирующего заботу о ближнем и заинтересованность: кто же, какой священник вас обидел? Зачем вы спорите с верой? Зачем воюете? Зачем вам это надо? Действительно: зачем? Мешаете хорошим людям оболванивать лохов и получать прибыль. Причем, спрашивают именно лохи.

Это очередная легенда об атеизме — что атеистами становятся из-за какой-то вселенской обиды, а не просто по складу ума. Верующий не может понять, что 2+2=4 независимо от того, какими мотивами руководствовался писавший. Это вполне естественно для эмоционала — человека, который опирается на эмоции и амбиции, а не на логику и факты. Если день не задался, то 2+2=3, а если поругался с тещей, то 2+2=0, а если это говорит сектант, то назло ему 2+2=5!

С точки зрения пропагандиста переход на личности и, особенно, на мотивацию личности — вполне грамотный ход. Но только в том случае, если цель — заткнуть глотку и вообще манипулировать поведением оппонента, а не выяснить истину.

Логика и вера

Что касается логических споров, то их большинство верующих вести не умеют. Есть топографический идиотизм — когда человек способен заблудиться в трех соснах, а есть идиотизм логический. Чтобы почувствовать, что это такое, попробуйте логически поспорить с верующими. Даже философы и то лучше в этом смысле. Удивительно, но проверено на опыте: верующие слетаются как мухи на темы вроде «не существует доказательств существования богов». Мой друг любит создавать такие темы, они неизменно выходили в «топ».

Но не расслабляйтесь, когда резвитесь: изредка среди верующих встречаются серьезные и логичные оппоненты. Их тактика — ловить вас на логических ошибках, а когда вы задаете неудобные вопросы — валять дурачка или надолго исчезать.

Кажется, для священников есть что-то вроде правила — не затягивать споры с неверующими. Это вполне разумное правило, поскольку религия антилогична и колдун будет выглядеть мальчиком для битья. Им важнее давить на эмоции, выглядеть красиво — не материться, обращаться на «Вы», петь о «любви» и т. п. Колдуны (в среднем) более истерично и злобно настроены против спорящего атеиста, чем обычные верующие. То ли привыкли к покорности, то ли сердятся, что мешают стричь стадо.

Есть еще легенда, что логика не применима к богу. Контраргумент: предположим. Но даже элементарное рассуждение — уже логика. Например, если боженька написал, «не убий», то не надо убивать. Если мы не способны понять божественную логику, тогда, может, надо убивать? Или убивать, когда хочется? Если логика неприменима к религии, тогда можете выбросить свои священные тексты, ведь не понятно, какие выводы из них делать, ведь любой вывод — это уже логика.

Вера, что бога нет

Еще одна бредовая легенда: если вы не верите в то, что бог есть, значит вы верите в то, что бога нет. Я в таких случаях задаю вопрос: верите ли вы в то, что ровно 500 лет назад в этот самый день и час в устье Лимпопо шел дождь? Если ответ: нет, не верю, то я ехидничаю: ах, значит вы верите, что дождь шел, да?

Атеизм как религия

Еще одна легенда: что атеизм — это религия или вера. В принципе, тут работает «эффект быка» — смотря что называть религией. Приходится указывать, что в атеизме нет богов, объектов поклонения, ритуалов, мистики. Более разумно классифицировать так: по отношению к вере в богов мировоззрения делятся на религиозные и атеистические. А далее религиозные мировоззрения делим на конкретные религии, а атеистические мировоззрения делим на агностицизм, научный атеизм и т. п.

Доказательства небытия бога

Нет хороших доказательств того, что бог есть. Зато есть хорошие доказательства, что бога нет. Именно так. Мнение, что утверждение «бога нет» недоказуемо — не более, чем очередная легенда.

Этот факт уже доказывали много раз. Например, доказали, что нет бога, который создал плоскую землю. Доказали, что нет бога, который создал ее 6 тысяч лет назад. Доказали, что нет бога, который якобы создал человека с нуля, а не из обезьяны. Доказали, что нет всемогущего бога (парадокс про камень). И т.п. Наука много раз уже доказывала, что бога нет. Но верующие каждый раз двигали наперстками, меняли веру, меняли бога. Чем дальше продолжается эта игра в наперстки, тем меньше веры остается у верующих. Сейчас они даже между собой не могут договориться, например, принимать дарвинизм или нет.

Действительно, нереально доказать, что нет непонятно, кого. Какого бога нет? Они сами не знают. Где там Абсолютная Истина? Наука иногда отвергает устаревшие теории, но ей можно, т. к. она никогда и не претендовала на знание незыблемых истин. А эти — претендуют.

В целом это увиливание, постоянная подмена понятий, ловля на мистификациях, наличие множества противоречивых религий приводит к финальному выводу:

Утверждение о том, что «бог есть» имеет ровно столько же доказательств, что есть Летающий Макаронный Монстр, Дед Мороз, Астральный Чебурашка или любой другой выдуманный персонаж. Между утверждением «бога нет» и утверждением, что «вера в бога так же обоснована, как вера в Деда Мороза» — зазор микроскопический. Я этим зазором пренебрегаю и считаю, что уравнивание с Дедом Морозом фактически равнозначно доказанному знанию (а не вере), что кого-то нет.

Коммунизм

Еще одна легенда, что коммунизм — это атеизм, и атеисты виноваты во всех грехах коммунистов. Многие вменяемые православные воспринимают аргумент, что это разные вещи, что Сталин при необходимости поддерживал религию. Хороший эффект дает цитирование лизоблюдской речи митрополита на смерть Сталина, а также простое указание на правило, что «всякая власть от Бога».

Достоевский

Выражение «если Бога нет, то все позволено» приписывают герою Достоевского. Есть также мнение, что его автор — маркиз де Сад.

Контраргумент. Если Бога нет, то есть совесть. Если нет совести, то есть страх перед законом и перед людьми вообще. А если и этого страха нет, тогда все позволено. Тот, кто соглашается с де Садом, фактически признает, что ему неведомы никакие тормоза, кроме страха перед Богом. А вот закона он не боится и совести у него нет.

Ослабленный вариант той же легенды: что страх божий является хотя бы дополнительным тормозом. Не годится. Именно религиозные мотивы толкали на крестовые походы, на охоту на ведьм. Так что это не тормоз, это газ.

Атеисты-эмоционалы

Еще одна легенда — что атеисты все научные. Это другая крайность по сравнению с утверждением, что атеизм — вера. Атеисты бывают самые разные. В том числе и атеисты-эмоционалы. Похоже, что среди верующих эмоционалов особенно много, но и среди атеистов их полно.

Атеист-эмоционал может не верит в богов не по логическим и рациональным соображениям, а потому, что ему что-то не нравится. Например «батюшка обидел». Потом в православии есть этот мрачный культ смерти. В Ветхом Завете встречается множество легенд, способных вызвать чисто неприятие и отвращение на уровне эмоций, морали, чувства достоинства и справедливости.

Например, чего стоит массовое убийство Иеговой ни в чем не повинных египетских младенцев за упрямство фараона, причем, это упрямство было внушено самим же Иеговой. Или чего стоит приказ принести в жертву своего сына. С жертвой обошлось, но как бы вы отнеслись к теще, которая требует принести ей в жертву сына, а потом говорит: да я, типа, пошутила, я просто проверяла, как ты любишь «мамочку»?

Научный атеизм

То, что научный атеизм является наукой — это легенда. Легенда выгодна бывшим научным атеистам, а ныне — батюшкам. Дескать, вот, мы занимались наукой, но поняли, что религия круче. Ничего подобного. Научный атеизм — это не наука. В нем нет никаких собственных открытых законов, нет эксперимента. Научный атеизм — это просто выборка, коллекция фактов, помогающих бороться против религии. Во времена СССР в коллекцию, помимо научных фактов, легко попадала всякая идеологическая брехня. Научные атеисты советской закваски — это работники пиара. Современные научные атеисты — просто атеисты, которые опираются на знания из научной области.

Апологетика науки

Нападки на науку со стороны верующих иногда выливаются в легенду, дескать, без науки, «на природе» люди бы жили прекрасно. Контраргумент: вы, господин верующий, согласны подохнуть или вовсе не рождаться? До революции без нормальной медицины младенческая смертность достигала местами каждого третьего. А для современной медицины надо очень многое. Чего стоит рентгеновский аппарат или производство антибиотиков. Уже были времена, когда пытались все лечить травками… результат см. выше: каждый третий ребенок — труп.

Второй контраргумент: вы, господин верующий, сдохнуть от голода готовы? Земля просто не прокормит 6 миллиардов без современной пищевой промышленности. Даже в изобильной природе Африки голодают, а что уж говорить о нашем климате.

Слова с большой буквы

Учтите, что верующие любят Слова с Большой Буквы. С этим связана не очередная легенда, а просто важный феномен, который надо учитывать. Почему они иногда говорят, что «вера» и «Вера» — разные вещи? Все просто: вера — это просто принятие за истину без доказательств, но после принятия из этого получается куча следствий, вызывающих целую бурю эмоций. Все эти эмоции оказываются воедино связаны, неразрывно спаяны с верой. Вера = вера + гора эмоций. Примерно вот так.

Был когда-то такой исследователь первобытных людей по фамилии Леви-Брюль. Он пытался понять мышление дикарей. И главное, что выяснил: дикари не способны отделять эмоции от фактов. Скажем, копье для дикаря — это не просто палка с наконечником для охоты, это еще и воспоминания о победе над диким кабаном, о боли от удара чужим копьем, и т. д. и т. п. Дикарь готов разговаривать со своим копьем, представлять себе дух копья. Причем, такое отношение не только к копью, ко всему вокруг, к окружающей природе, к небу и земле…

Современные верующие уже не дикари. Они просто слегка диковатые. Они вполне способны отделять эмоции от фактов, везде… но только не в религии. Как только речь заходит о самых сокровенных религиозных вещах, так сразу из-под цивилизованной маски выглядывает испуганный и невежественный дикарь.


Мирослав Войнаровский