Страницы

Первобытная война. Почему люди воюют


Военные историки редко уделяют много места обсуждению причин возникновения войн. Но эта тема, помимо истории, изучается также и другими гуманитарными дисциплинами. Дебаты о происхождении войны и мира на протяжении нескольких последних сотен лет разворачивались в основном вокруг одного-единственного вопроса. Выглядит он так: является ли война результатом присущего человеческой природе инстинкта хищничества или следствием принципов, усвоенных в процессе воспитания?

Социал-дарвинизм и его критика

Базовые представления по обоим вариантам ответа восходят к концепциям философов Нового времени – англичанина Т. Гоббса и француза Ж. Ж. Руссо. В соответствии с концепцией Гоббса, война является результатом присущей человеку природной агрессивности, которая преодолевается в результате заключения общественного договора. Согласно идеям Руссо, человек по своей природе добр, война и агрессия являются поздним изобретением и возникают лишь с появлением современной цивилизации. Эти представления сохраняли своё значение ещё во второй половине XIX в.

Современный этап этих дебатов начался в 1859 г. с публикации работы Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора». В ней жизнь на Земле была представлена как конкурентный процесс, в котором выживали наиболее приспособленные особи. Концепция социал-дарвинизма, получившая самое широкое распространение на рубеже XIX–XX вв., рассматривала войну как продолжение естественной конкуренции, которую мы наблюдаем в живой природе.

Группа шимпанзе патрулирует территорию
Критики этого направления отмечали, что война является коллективным процессом, в котором друг против друга действуют отдельные группы и общности, в то время как в природе этот процесс идёт на уровне отдельных индивидов. Причём наиболее жестокая конкуренция разворачивалась среди ближайших соседей, которые занимали одну экологическую нишу, ели одну пищу и претендовали на одних и тех же самок. Так что сходство здесь могло быть чисто внешнее.

С другой стороны, если следовать логике культурных антропологов второй половины ХХ в., видевших в войне только плохую привычку и результат неподходящей системы воспитания, непонятно, почему эта привычка столь плохо поддаётся исправлению. Война по-прежнему является характерным элементом современной жизни, и этот печальный факт стимулирует новые исследования проблемы её происхождения.

На сегодняшний день основные результаты в этой сфере принесло развитие этологического подхода. Согласно ему, различные образцы человеческой деятельности, включая агрессию, рассматриваются как генетически обусловленные программы. Каждая из этих программ возникла и развилась на определённом этапе эволюции, поскольку способствовала успешному разрешению таких разнообразных проблем, как поиск и распределение пищи, сексуальное поведение, коммуникация или реакция на угрозу.

Особенность этологического подхода в сравнении с более ранними направлениями состоит в том, что здесь человеческое поведение рассматривается не как результат раз и навсегда заложенного инстинкта, а как своего рода предрасположенность, которая в зависимости от той или иной ситуации может реализовываться или нет. Этот подход отчасти позволяет объяснить ту вариативность воинственного поведения, которую мы наблюдаем в природе и в истории.

Этологический подход


С точки зрения этологии война является коалиционной внутривидовой агрессией, которая связана с организованными и зачастую смертельными конфликтами между двумя группами одного итого же вида. Её не следует отождествлять ни с агрессией как таковой, которая имеет сугубо индивидуальное измерение и повсеместно присутствует в животном мире, ни с хищничеством, направленным против представителей другого вида. Война, хотя и является традиционно мужским занятием, всё же не должна отождествляться с такой деятельностью, как соперничество из-за самок, которое по определению является индивидуальным поведением. Подлинная коалиционная агрессия очень редко встречается в мире животных. Как особая форма поведения она развилась только у двух групп животных: у муравьёв и у приматов.

Согласно теории Дарвина, естественный отбор поощряет поведенческие стратегии, усиливающие выживание определённого набора генов, который передаётся от одного поколения потомков общего предка другому. Это условие накладывает естественное ограничение на размер социальной группы, поскольку с каждым новым поколением этот набор будет изменяться всё сильнее. Однако насекомым удалось сломать это ограничение и создать родственные группы огромных размеров.

В тропическом муравейнике живет до 20 млн насекомых, при этом все они являются родными братьями и сестрами. Муравьиная колония ведёт себя как единый организм. Муравьи сражаются с соседними сообществами за территорию, продовольствие и рабов. Часто их войны заканчиваются поголовным истреблением одного из противников. Аналогии с человеческим поведением здесь очевидны. Но у людей формы обществ, напоминающие муравейник – с многочисленным постоянным, компактно проживающим населением, строго организованным по территориальному принципу, – возникли сравнительно поздно, лишь с появлением первых аграрных цивилизаций около 5 000 лет назад.

И даже после этого становление и развитие цивилизованных сообществ происходило чрезвычайно медленными темпами и сопровождалось центробежными процессами, мало напоминающими жёсткую солидарность муравьёв. Соответственно, расширение наших знаний о насекомых, прежде всего о муравьях, всё же не в состоянии объяснить происхождение коалиционной агрессии на наиболее ранних стадиях развития человека.

Война у приматов

Человекообразные обезьяны, такие как гориллы и шимпанзе, являются ближайшими родственниками человека. При этом на протяжении длительного времени результаты их наблюдения практически никак не использовались для объяснения происхождения коалиционной агрессии у людей. Тому было две причины.

Во-первых, они рассматривались как чрезвычайно миролюбивые животные, живущие в гармонии с природой и с самими собой. В таких отношениях просто не было места конфликту, который выходил бы за рамки традиционного соперничества самцов из-за самок или пищи. Во-вторых, человекообразных обезьян считали строгими вегетарианцами, употребляющими в пищу лишь зелень и фрукты, в то время как предки людей являлись специализированными охотниками на крупную дичь.

Шимпанзе поедают убитую обезьяну — красноголового колобуса
Только в 1970-х гг. было доказано, что шимпанзе гораздо более всядны, чем считалось раньше. Оказалось, что кроме плодов они иногда едят птиц и пойманных ими мелких животных, в том числе, других обезьян. Также выяснилось, что они активно конфликтуют друг с другом и, что самое поразительное, осуществляют групповые набеги на территории, занимаемые соседними группами.

В этой деятельности, по словам одного из исследователей, просматривается что-то устрашающе человеческое. Участниками набегов являются только мужские особи, хотя самки шимпанзе активно принимают участие в охоте и внутригрупповых конфликтах. Эти группы молодых самцов выдвигаются на приграничную территорию и патрулируют периметр своих владений. Обнаружив присутствие единичных чужих особей, как правило, также самцов, шимпанзе начинают их преследовать, демонстрируя при этом достаточно высокий уровень коллективного взаимодействия. Загнав жертву в угол, они набрасываются на неё и разрывают на части.

Результаты этих наблюдений показались исследователям настолько невероятными, что в академической среде разгорелась целая дискуссия относительно возможности шимпанзе убивать себе подобных. Противники этой точки зрения настаивали на том, что эти беспрецедентные формы поведения являлись результатом искусственно созданной ситуации в заповеднике Гомбе-Стрим. Они утверждали, что подкармливание шимпанзе бананами повлекло обострение конкуренции и борьбы за ресурсы между ними.

Однако последующие наблюдения, целенаправленно проводившиеся в 18 сообществах шимпанзе и 4 сообществах бонобо, всё же подтвердили способность шимпанзе убивать своих сородичей в природной среде. Также было доказано, что такие формы поведения не являются результатом человеческого присутствия и отмечались среди прочего там, где воздействие человека на среду обитания шимпанзе было минимальным или вовсе отсутствовало.

Исследователи зафиксировали 152 убийства (58 непосредственно наблюдавшихся, 41 определённое по останкам и 53 предполагаемых). Было отмечено, что коллективная агрессия у шимпанзе является сознательным актом, в 66% случаев направленным против чужих особей. Наконец, речь идёт именно о групповом действии, когда силы нападающих и жертв не равны (в среднем наблюдалось соотношение сил 8:1), так что риск убийц в этом случае был минимален.

Это исследование также способствовало разрушению ещё одного мифа о человекообразных обезьянах, а именно о якобы лишённых агрессивности бонобо. Оказалось, что бонобо, так же как и их более крупные родственники, способны проявлять агрессию, в том числе и в её летальных формах.

Почему же они воюют?

Антропологи в процессе исследования выделили три фактора, которые объединяют шимпанзе с предками людей и которые, потенциально, ответственны за появление коалиционной агрессии в обоих случаях. Во-первых, шимпанзе, как и люди, являются одним из немногих видов приматов, у которых самцы после взросления остаются в своей натальной группе, а самки оказываются вынуждены её покидать. Соответственно, ядро группы у шимпанзе образуется родственными друг другу самцами, а самки приходят со стороны. У большинства других приматов ситуация обстоит прямо противоположным образом.

Во-вторых, шимпанзе – умеренные многоженцы. Они живут в ранговом обществе, в котором самцы обычно конкурируют друг с другом из-за самок, но в то же время борьбы не на жизнь, а на смерть среди них нет. Иногда доминанты стремятся ограничивать доступ к самкам для низкоранговых особей. Иногда шимпанзе образуют пары в течение длительного времени.

В-третьих, у шимпанзе слабо выражен половой диморфизм. Самцы приблизительно на четверть крупнее самок, примерно так же, как у людей. Гориллы и орангутанги, в отличие от шимпанзе, являются ярко выраженными многоженцами. У этих видов человекообразных между самцами ведется жестокая борьба за самок, которые меньше их практически вдвое. Более крупные размеры и большие клыки отдельных самцов горилл являются серьёзным преимуществом в борьбе с соперником. Победитель монополизирует за собой всех самок в группе, изгоняя проигравшего соперника за её пределы. У шимпанзе нет такого внутривидового полиморфизма и преимущества над соперниками. Поэтому им, как и людям, легче кооперироваться друг с другом в пределах своей группы, чтобы конкурировать с самцами других групп, защищая от их посягательств на свою территорию и своих самок.

Важно также то, что человекообразные обезьяны, и особенно шимпанзе, наделены достаточно сложным мозгом. Он даёт им возможность проявлять эмпатию, понимать смысл действий других животных, приписывая им определённые намерения. Эти способности делают возможным с их стороны настоящее коллективное действие в подобном человеческому смысле.

Группа шимпанзе убивает чужака
Важнейшей предпосылкой последнего является наличие способностей адекватно воспринимать намерения других, трезво оценивать их возможности и планировать долговременные стратегии взаимодействия. Есть и другие виды обезьян, у которых, как у шимпанзе, самцы координируют действия друг с другом. Однако без соответствующих качеств мозга они не способны поддерживать подобное взаимодействие на протяжении длительного срока.

Большая часть того, что сегодня известно о шимпанзе, актуально также в отношении наших с ними общих предков, существовавших примерно 6 млн лет назад. Вероятно, это были довольно развитые и умные приматы, жившие в закрытом, устойчивом сообществе, с высокими возможностями для мужского коалиционного поведения.

На протяжении двух последних десятилетий был опубликован целый ряд больших работ, доказывающих, что чувство альтруизма, лежащее в основании способности людей создавать устойчивые коалиции, закладывалось в тесной связи с развитием парохиализма. Иначе говоря, ненависть к чужому является оборотной стороной любви к своим, а воинственность является неизбежным спутником дружелюбия. В свете полученных приматологами данных можно полагать, что некое подобие парохиализма присутствует и у шимпанзе, последний общий предок с людьми которых жил всего 6 млн лет назад.

Литература:

  • Казанков А. А. Агрессия в архаических обществах / А. А. Казанков. – М.: Институт Африки РАН, 2002. – 208 с.
  • Марков А. Эволюция человека. В 2 книгах. Книга 1. Обезьяны, кости и гены. М.: Corpus, 2012. 496 с.
  • Шнирельман В. А. У истоков войны и мира. Война и мир в ранней истории человечества / В. А. Шнирельман. – М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1994. – c. 9–176.
  • Dawson D. The First Armies / D. Dawson. – London, 2001. – 124p.
  • Wilson M. L., Wrangham, R. W. Intergroup relations in chimpanzees. // Annual Review of Anthropology 2003, vol. 32, p.363–392.
  • Wilson M. L. et al. Lethal aggression in Pan is better explained by adaptive strategies than human impacts // Nature 2014, vol.513, p.413–419.

Алексей Козленко


Первобытная война: