У тёти Сони: Превеза: наступление, «обращённое в ничто»

Испанская галера у ночного берега. Фрагмент картины Андриеса ван Эртвельта «Высадка испанских войск» (1630-е годы)

В ночь с 26 на 27 сентября 1538 года флот Священной лиги под началом Андреа Дориа, князя мельфийского, выдвинулся от Превезы вдоль западного берега острова Санта-Маура (ныне Левкас). Обогнув его, адмирал хотел направиться на Лепанто (греческий город Нафпактос) и высадить там десант. Той же ночью вслед за союзниками из Артского залива вышел османский флот под началом султанского адмирала Хайреддина, которого европейцы называли Барбароссой. Христиане уже в нетерпении потирали руки и готовили корабли к наступлению, когда в дело вмешалась погода.

К истории вопроса

Грядущий день, 27 сентября 1538 года, готовил события, которые, по образному выражению Лэмба, «обращены в ничто» в европейских историях. Если последовательно обратиться к туманным оправданиям Дориа, яростным упрёкам венецианцев и уклончивым заметкам командующего мальтийским отрядом, то исследователь получает не то три битвы на месте одной, не то и вовсе никакой битвы. А историки военно-морского искусства из боя венецианского галеона сооружают здесь же четвёртую.

Здесь разворачивались события 26–27 сентября 1538 года.

Артский залив, Превеза и остров Левкас (Санта-Маура в 1538 году). Фрагмент снимка NASA STS066–101–039. Наблюдатель смотрит на северо-восток. Вход в Артский залив сверху в центре, мыс Дукато у нижнего обреза снитка.

Например, знаменитое исследование Гвильельмотти, которое можно встретить в Сети в русском переводе, написано в годы свежеобретённой итальянской суверенности. Во всех вопросах автор занимает венецианскую сторону, притом весьма эмоционально. Так же поступают и многие другие исследователи XIX–XX веков.

Бесспорен общий итог: союзники отступили без серьёзного боя и при отступлении потеряли несколько кораблей. Между тем эта битва собрала силы не слабее, чем судьбоносное сражение при Лепанто в 1571 году. Но, как указывал Гвильельмотти, и политическая возня вокруг неё оказалась подобна той, что будет иметь место спустя три десятилетия.

Основными источниками для следующей реконструкции событий послужили исторические труды венецианца Гуаццо и испанца Сереседы, изданные через 6–8 лет после боя. Кроме того, автор использовал донесения Франсиско Дуарте, представителя вице-короля Леона, и Марко Гримани, командующего папским (римским) флотом, а также письмо Миниато Риччи, клиента дома Гримани и участника битвы, составленные вскоре после сражения. Прочие исторические труды (Джустиниани, Парута и другие) написаны значительно позднее и помогают установить лишь отдельные подробности.

Испанская галера у ночного берега.

Фрагмент картины Андриеса ван Эртвельта

«Высадка испанских войск» (1630-е годы)

Перед рассветом

За два часа до рассвета, около 4:10–4:20 по местному времени, поднялся свежий восточный-северо-восточный ветер (grecolevante) «от берега» (от Санта-Мауры к Сессоле). Он позволил парусникам сняться с буксиров и пойти под парусами вперёд, к месту сбора у мыса Дукато.

Вообще эти суда имели общий приказ Дориа по возможности держаться вместе с галерами. В противном случае они должны были самостоятельно идти к мысу Дукато или к острову Кефалония. В случае, если погода окажется слишком неблагоприятной, им следовало вернуться на Паксос или Гоминицу, поскольку тем же путём в таком случае пойдут назад и галеры.

Ветер с востока-северо-востока держался по крайней мере до восхода солнца, до 6:10–6:20 по местному времени. Когда же ветер посвежел даже чрезмерно, капитаны галер по приказанию — или разрешению — Дориа начали выбрасывать корабли на берег Санта-Мауры в районе островка Сессола. Нужно было дать отдых гребцам, тяжело работавшим всю ночь «при переменном ветре и сильном волнении», после выхода из полосы штиля. Местом окончательного сбора галер назначался мыс Дукато.

Модель венецианского галеона, построенного Матео Брессаном в 1526–1530 годах. Признанный «достойным повторения», галеон был обмерян при сдаче его на слом в 1547 году: длина корпуса между перпендикулярами составляла 47,2 м, длина по килю — 34,8 м, наибольшая ширина — 13,1 м. На модели три мачты, хотя в истории говорится о четырёх.

У Сессолы на якорь стали флагманские галеры Дориа, Капелло и Гримани, а также «одна фрагата» (посыльное судно). Венецианский галеон, не шедший на буксире, на момент восхода солнца воспользовался всего двумя часами ветра, зато самого для него выгодного. Поэтому он прошёл значительное расстояние и оказался у северо-западной оконечности Санта-Мауры, вблизи мыса Сан-Джованни (Святого Иоанна, или «мыса Дзуана»).

К утру 27 сентября союзный флот был сильно растянут. Часть его «успела пройти около 30 миль» до мыса Дукато. Примерно 30 венецианских миль, или 45 км, составлял путь от Превезы до южной оконечности Санта-Мауры, и столько прошли не все корабли. Другая часть флота «оказалась у северо-западной оконечности острова», милях в пятнадцати. Ещё часть «стояла на якоре у Сессолы», то есть на полпути, или была выброшена на берег примерно там же.

Противник замечен

Согласно астрономическим таблицам, 27 сентября 1538 года солнце взошло на широте острова Левкас в 6:10–6:20 утра. «Через некое время (после восхода солнца), когда становилось светлее», наблюдатель с вороньего гнезда галеона первым заметил османский флот, оказавшийся за ночь «с попутным ветром несколько мори́стее» галеона (то есть дальше от берега) и выжидавший благоприятного ветра, чтобы приблизиться к Санта-Мауре. По сведениям Дуарте, османский флот был «обнаружен в море идущим в прекрасном порядке» и «постепенно поворачивавшим к Санта-Мауре».

Бондумьеро «сблизился с галеоном Франко Дориа», то есть продолжал догонять своих, и «сигналил флагом с вороньего гнезда» об обнаружении неприятеля. После этого он «выдвинулся к западу» — опять же, продолжая догонять своих. Испанец Сереседа приписывал честь обнаружения османского флота «княжескому галеону», то есть галеону Франко Дориа в имперском контингенте.

Генуэзская история утверждала, что первым заметили врага на шести галерах под началом Антонио Дориа, ещё одного генуэзца, и тот послал фрагату к адмиралу. Но и тот, и другой вряд ли могли заметить врага ранее отставшего венецианского галеона с его высокими наблюдательными площадками. Вероятнее всего, Франко Дориа дал свой сигнальный пушечный выстрел, получив флажный сигнал от Бондумьеро, а позднее просигналил ещё двумя выстрелами — уже о приближении неприятельского флота.

Примерное положение сил союзников и османов на момент обнаружения османского флота в море (условно 7 часов утра), реконструкция автора. Османы шли тремя отрядами. Галеры союзников в основном вытащены на берег у Сессолы, и лишь малая часть их продвинута вперёд. Парусники растянуты до мыса Дукато. Ветер восточно-северо-восточный, переменный до свежего.

Так или иначе, по известной формуле определения дальности видимости между османами и наблюдателем союзников в это время было не более 30 км и вряд ли менее 10 км, если принимать в расчёт высоту наблюдательных постов галеона и галеры — соответственно, 20 м и 10 м. Донесение Гримани сообщало об османском флоте, оказавшемся в 20 милях (35 км) от Превезы и примерно в 15 милях (26 км) от союзного флота. Здесь, очевидно, имеется в виду стоянка флагманов у Сессолы.

Итак, Андреа Дориа на якорной стоянке у Сессолы узнал об обнаружении неприятеля по сигнальному пушечному выстрелу «с парусников», либо получил сведения от фрагаты, «немедленно» посланной Бондумьеро к Дориа с просьбой о помощи, либо получил сообщение о движении османского флота «от местных греков» — вряд ли много ранее рассвета.

Вероятнее всего, имело место всё названное. Военная топография говорит о дальности слышимости орудийной стрельбы 10–15 км, поэтому Дориа узнал о появлении османского флота «сразу», но письменное или устное сообщение с подробностями до него дошло с задержкой.

В донесении Дуарте обнаружение османского флота — а скорее, тот момент, когда об этом доложили адмиралу Дориа, — отнесено к моменту, когда уже были вытащены на берег «две трети галер». Для сбора и подготовки флота к бою требовалось время, и Дориа приказал «двум большим кораблям» — галеонам Франко Дориа и Бондумьеро — атаковать неприятеля.

В истории де ла Гравьера Дориа ответил на просьбу Бондумьеро о помощи: начинайте сражаться, а помощь вскоре будет.

Развернулась спешная подготовка к бою. К парусникам, ушедшим к мысу Дукато, вышла бергантина с приказом вернуться к месту сбора галер. Да и сами союзные галеры были значительно растянуты вдоль берега: «на три мили и все в беспорядке». Поэтому галеоны убрали часть парусов и, «поджидая подхода галер», начали маневрировать, чтобы не пропустить османов к берегу Санта-Мауры и оставить за собой выгодный ветер.

Далматинская бергантина XVII века

Османский же флот вначале шёл колонной из трёх отрядов под началом, соответственно, Барбароссы, Монуко и группы «прочих опытных капитанов». Обнаружив противника, Хайреддин развернул и перестроил флот в две баталии. Первая включала основные силы, выстроенные в линию, «загнутую» в полумесяц, «рога» которого направлены на союзников. Во второй баталии собрался авангард из быстрых галер и фуст.

Согласно Гвильельмотти, в центре османской линии находился отряд под началом Хайреддина из 26 галер. Отряд выстроился «ромбом». Справа от него шёл отряд «корсара Табако». Это прозвище ему дали испанцы. Также оно встречается в виде Тубак, Табах, Трабак, Забах и т.д.

Слева от Хайреддина находился отряд «корсара Салеха». Правая и левая группы насчитывали по 24 галеры. Передовым отрядом командовал Торгут (Драгут). Разные авторы в его составе называли «16 больших фуст», или «20 галер и ещё фусты», или «33 галеры, галиота и фусты». Тыл боевого порядка составляли «бригантины и фусты берберийских пиратов».

Всего османы в тот момент, по сведениям Гуаццо, имели 140 галер и фуст. Это же общее число называл и участник битвы Риччи. Гвильельмотти считал османский флот в 94 галеры и 66 мелких парусников, к которым, как кажется, он причислял и фусты. По донесению Гримани выходит 120 единиц: 80 галер и 40 фуст и галиотов.

Если верить красочному описанию Гвильельмотти, османский флот приближался «в великолепном порядке», с «раздутыми парусами, реи коих вытянуты вдоль корпусов, с восточно-северо-восточным ветром».

Получается, Хайреддин рисковал и вёл флот довольно круто к ветру, что для галер опасно. Флагманская галера Барбароссы шла под развёрнутым адмиральским красным знаменем, а борта её были «исписаны изречениями пророка».

Сомнения и совещания

Дориа собрал главнокомандующего Гонзагу, Капелло и Гримани на военный совет, где заявил, что неприятель выбрался из укрытия — чего союзники и добивались. Однако адмирал по-прежнему сомневался и призывал к величайшей осторожности: в руках союзных капитанов находилась судьба христианства и честь их владык. А венецианцам, которые настаивали на сражении, по его словам, более всех до́лжно было опасаться неудачи.

Венецианский адмирал Капелло отвечал, что Синьории про всё это ве́домо давно, а ему лишь приказано сражаться: пусть князь мельфийский, то есть Дориа, поставит венецианский отряд передовым — а уж он себя покажет. Римский адмирал Гримани, родом венецианец, высказывался примиряюще, но отмечал, что если бы владыки хотели лишь сберечь войско и флот, то и «на восток» их бы не высылали.

Так рассказывалось о военном совете союзников в венецианских и позднейших итальянских историях. Испанец Дуарте, современник и участник событий, но не присутствовавший на совете лично, сообщал, что на совете Гонзага и Дориа вопрошали венецианского и папского генералов: намерены ли те сражаться?

Любопытный вопрос, если учесть обстоятельства, в которых он был задан. И венецианские, и римские силы могли стать участниками величайшей за тысячу лет победы на море — после битвы при Акциуме в 31 году до н.э. у устья Артского, или Амбрасийского, залива. Если же они не пожелали бы биться, то им хватило бы времени уйти, поскольку неприятель находился ещё в двух лигах (видимо, 6 венецианских миль, то есть 10,5 км).

Примерное положение сил союзников и османов к окончанию военного совета и установлению «выгодного ветра» (условно 9 часов утра), реконструкция автора.

Османы ближе «двух лиг», скорее — на расстоянии уверенного наблюдения с высоты борта галеры (около 8 км), и перестроены в боевой порядок. Они идут под парусами (и, возможно, под вёслами), скорость до 3–4 узлов.

Союзные посыльные суда к этому времени успели оповестить все ушедшие вперёд (до 8 морских миль) корабли, поэтому показано их движение к месту сбора. Галеры союзников строились у Сессолы (строй показан уже собранным). Галеон Бондумьеро продвинулся к западу, держась на (прежнем) ветре у османских галер. Ширина и глубина построений флотов — в масштабе карты. Ветер восточно-северо-восточный, свіжий.

Как далее сообщал Дуарте, Капелло воинственно подтвердил решимость венецианцев воевать. Гримани же считал, что хорошо бы флоту идти прежним путём — а турки пусть делают, что им захочется. После уговоров — мол, не следует терять неприятеля из виду или обнадёживать кажущимся бегством — Гримани присоединился к общему мнению: битве быть.

Пока шёл совет, ветер сменился на весьма выгодный союзникам свежий восточно-юго-восточный (sirocco leuante). Гуаццо считал, что поднялся этот «очень свежий» восточный-юго-восточный ветер буквально «к рассвету». Но, конечно, это произошло позднее, иначе галеры османов имели бы противный ветер и не могли бы идти «в прекрасном (боевом) порядке» «под раздутыми парусами».

Как в сердцах замечал Гвильельмотти, «на разговоры потеряны три часа, и, как окажется вскоре, утрачен и благоприятный ветер». Но в этом вопросе известный автор всё же погорячился: в любом случае Дориа требовалось время, чтобы собрать флот, растянувшийся на 10 и более миль.

Союзники наступают…

Весть о грядущей битве разнеслась по всему флоту. Боевой дух союзников в этот момент был весьма высок, ибо они полагали, что османы «уступали в числе кораблей и в качестве оружии и храбрости солдат». Самым трудным казалось завязать битву таким образом, чтобы враги от неё не уклонились.

Адмирал поставил галеры тремя отрядами в линию уступами: с моря и впереди всех — отряд самого Дориа, несколько позади и поближе к берегу — отряд Капелло и ближе всех к Санта-Мауре и позади всех — отряд Гримани. Галеры в каждом отряде были выстроены в линию, одна от другой «на половину длины корпуса» (то есть 20–25 м), а между отрядами оставались проходы для парусников «в два якорных каната» (due gomene; вероятно, около 280 м, если имеются в виду два стандартных якорных каната в 80 венецианских саженей, то есть 140 м) — «и опытные копейщики столь ровно не построятся».

Португальский галеон на рисунке 1540 года.

Два яруса прямых парусов и четыре мачты

В донесении Гримани названа численность галер в отрядах: соответственно, 50 (вместе с орденскими), 67 и 23 галеры — всего 140. То же количество называл Риччи, находившийся при папской эскадре. Парусники были сведены в два отряда. Отряд на правом крыле отдан под начало Бондумьеро, на левом крыле — под начало Франко Дориа. Корабли имели приказ держаться с наветренной стороны строя, а значит несколько ближе к берегу, и атаковать первыми.

Построив галеры, Дориа развернул на флагманской «Капитане» «флаг с распятием», подав тем самым знак к битве. Сереседа утверждал, что это была хоругвь Богородицы пятой скорби (Nuestra Señora de la Quinta Angustia). По сигналу трубы строй начал сближаться с османским.

Тем временем парусники «под всеми возможными парусами» догоняли галеры. Пользуясь хорошим ветром, «два больших парусника из трёх, весьма скорые под парусами» — галеон Франко Дориа и барза Тривизано — «прошли столь далеко вперёд», что сблизились с османами на дальность артогня: «начали обстреливать врагов, а те стреляли в них».

Галеон Дориа «вышел на правый фланг» османского строя (вряд ли слишком далеко, чтобы не оказаться у османов под ветром), а барза — на левый фланг, очевидно, не слишком близко к берегу. Дуарте описывал наступление парусников несколько иначе. По его словам, парусники под всеми возможными парусами догоняли галеры, а «венецианская каракка», как испанцы называли барзу, корабль «добрый постройкой и артиллерией» и хороший ходок, обогнала прочие парусники и сблизилась с правым крылом (ala diestra) османского строя почти на пушечный выстрел «и разбила бы 30–40 галер, если б среди них могла оказаться».

Замыслов Дориа «не знали враги, но и свои не знали». Испанец Сереседа в XVI веке и французский военно-морской историк XIX века де ла Гравьер объясняли, что Дориа намеревался разгромить врага превосходной артиллерией парусников, а галеры поберечь. Для этого нужно было врага окружить, желательно — удерживая под ветром, и, главное, не пропустить к берегу.

Историки не сообщали о замыслах Хайреддина. Эту битву, в которой многократный перевес в живой силе был на стороне союзников, ему навязала политика. Можно догадываться, что Хайреддин собирался защищаться и угрожать тылу союзников, опираясь на дружественный берег и сохраняя возможность выбросить на него корабли. Возможным местом для занятия обороны он мог избрать один из просторных песчаных пляжей в северо-западной части Санта-Мауры — современного Левкаса.

Венецианская барза XVI века.

Источник: Morin, M. Le galeazze a Lepanto //

Oltre Lepanto: dallo scontro di ieri all’intesa di oggi.

Pergine Valsugana (TN), 2012. P. 103–124

В тот час союзникам казалось, что дела османов плохи. В письме от 30 сентября молодой авантюрист Миниато Риччи, клиент дома Гримани и участник битвы на одной из папских галер, написал:

«сто сорок кораблей Барбароссы (а у него и ветер противный) казались нам (союзникам, в тот час) не крупнее фрагатов (фрагат, или фрагата, — лёгкое парусное судно)».

Во флоте же Хайреддина боевой дух достиг критической отметки. На некоторых кораблях турки уже начали заискивать перед христианскими невольниками–гребцами. Халифе, османский историк XVII века, отмечал:

«Страх овладел мусульманами, ибо (находясь под ветром) галеры не в состоянии бороться с парусниками».

… и останавливаются

Около полудня планы Дориа пошли прахом. «То ли по несчастному жребию христиан, то ли за грехи некоторых» ветер утих, не считая отдельных порывов с прежнего направления. Море замерло.

Парусники лишились хода. Халифе приписывал безветрие тому, что Хайреддин, написав два стиха из Корана, бросил их в море, по одному с каждого борта своей галеры. Историк назидательно заметил, что «не следует капитанам для достижения успеха полагаться на одни лишь человеческие средства».

Дориа остановил наступление союзных галер, чтобы не разделять флот. Критики адмирала находили и другие причины для остановки наступления. Упоминали тот факт, что день был безоблачный и удушливо жаркий. 68-летний Капелло даже был вынужден сочетать алый шёлковый плащ венецианского воеводы с соломенной шляпой вместо стального шлема.

Днём на юге якобы собрались тучи. Всё вместе это предвещало бурю, которой страшился любой командир галерного флота и которая, особенно в пору равноденствия на Средиземном море, способна «разразиться в полчаса с ясного неба».

Как бы то ни было, строй союзных галер остановился. Османский флот продолжил свой рывок к берегу Санта-Мауры, успешно его достиг, лишь вскользь попав под обстрел союзных парусников, и развернулся «носами к союзникам, а кормой почти касаясь берега».

Примерное положение сил союзников и османов на момент наступления штиля (условно 12 часов дня), реконструкция автора.

Османы одним крылом своего строя достигли берега (два перехода по 2 морские мили) и развёрнуты на союзников (левое крыло строя становится правым).

Передовой отряд Драгута оказался в тылу строя. Строй союзных галер за 2–3 часа прошёл немного, по 1 морской миле в час (гребцы не отдыхали). Часть парусников союзников оказалась впереди, большей частью — позади строя галер.

Место остановки галеона Бондумьеро в ветровой тени Санта-Мауры показано в центре круга с радиусом пушечного выстрела. Ширина и глубина построений флотов — в масштабе карты. Ветер восточно-юго-восточный, свежий.

Место, где в это время находились противники, можно определить лишь примерно. Дуарте сообщал, что после начала движения союзный строй прошёл «около мили», неприятель — столько же. Османы при приближении парусников совершали отдельные и неточные выстрелы (algunos cañonazos desmandados). Галеры в регулярный бой не вступали, делая лишь разрозненные выстрелы наудачу. Между флотами наверняка всё ещё оставалось расстояние более 1 км — «не более венецианской мили», по словам Гвильельмотти.

Парусники левофлангового отряда, видимо, оказались большей частью позади строя имперских галер, и лишь отдельные из них успели выйти вперёд, в том числе галеон Франко Дориа. Парусники правофлангового отряда поравнялись с папским и даже с венецианским отрядами. Далеко вперёд вышла барза Тривизано.

Испанская и итальянская версии событий до 12 часов дня в целом согласуются. Однако насчёт событий после полудня и до 5 часов дня возникают уже упомянутые серьёзные разногласия. Как отмечал Лэмб, «пишут о разных битвах».

Техника: весло, ветер и скорость

В морских сражениях XVI века переходы и построения совершались медленно. Указания на то, какой и когда дул ветер, — далеко не прихоть хронистов. Средиземноморская (да и вообще всякая) галера XVI века неэффективна под парусом, а идти под парусом круто к ветру для неё просто опасно. Кроме того, низкие борта и плоское днище делали судно крайне уязвимым для штормов и шквалов.

Дальность дневного перехода средиземноморской галеры в среднем составляла около 75 км. Средняя скорость под вёслами на переходе — до 4 узлов, скорость в строю — 1–2 узла.

Уточним, что 1 узел равен 1,852 км/ч, то есть одна морская миля в час. В принципе, галера способна развить скорость до 6–7 узлов в коротком, не более 20 минут, рывке, после которого гребцы будут полностью вымотаны.

Галера, на которой спускают парус.

Фрагмент картины Витторе Карпаччо

«Возвращение послов к английскому двору».

1495–1500 годы

Скорость галеры под парусом на переходе «почти достигала лучшей скорости под вёслами», но при условии, что ветер строго попутный. Таким образом, на прохождение расстояния в 10 км галеры в строю могли потратить от 3 до 5 часов, под парусом или под вёслами на переходе — 1,5–2 часа. Крупный парусник старых, «круглых» обводов — каракка, неф–нао и т. д., — оснащённый преимущественно одним ярусом прямых парусов на первых двух мачтах и одним ярусом косых парусов ещё на одной – двух мачтах, показывал среднюю скорость дневного перехода до 4 узлов.

К 1530-м годам появилось новое поколение парусников: венецианские барзы, испанские, португальские и венецианские галеоны. Эти корабли имели более скоростные обводы и получили полноценный второй ярус прямых парусов. Их скоростные и манёвренные качества существенно улучшились. Скорость в 5–6 узлов можно было считать вполне обыденной.

Литература:

Ермолаев, Г. Г. и др. Морское судовождение. Москва, 1970.
Ágoston, G. Early Modern Ottoman and European gunpowder technology // Multicultural science in the Ottoman empire. Brepols, 2003. P. 13—27.
Angelucci, A. I cannoni veneti di Famagosta l' Armeria dell' Arsenale ed il Museo Civico di Venezia // Archivio Veneto. 1874. Vol. 8. P. 5—24, 378.
Candiani, G. Une tradition différente: La construction des navires de guerre à voile à Venise du milieu du XVIIe siècle au début du XVIIIe siècle // Cahiers de la Méditerranée. 2012. Vol. 84. P. 293—307.
Casson, L. Speed under sail of ancient ships // Transactions of the American Philological Association. 1951. Vol. 82. P. 136—148.
Cerezo Martínez, R. La táctica naval en el siglo XVI // Revista de historia naval. 1983. Vol. 1. P. 23—61.
Cernuschi, E. Conflitto d’interessi // Lega navale. 2016. № 7—8. P. 26—32.
Cooper, I. P. The Wind is Free: Sailing Ship Design, Part 1: Propulsion.
Crowley, R. The empires of the sea: the siege of Malta, the battle of Lepanto, and the contest for the center of the world. Random House, 2008.
De Laiglesia, F. Cómo se defendian los españoles en el siglo XVI. Madrid, 1906.
Dotson, J. E. (2008) Everything is a compromise: Mediterranean ship design, Thirteenth to Sixteenth centuries // The Art, Science, and Technology of Medieval Travel. Ashgate Publishing, Ltd., 2008. P. 31—40.
Dotson, J. E. Foundations of Venetian naval strategy from Pietro II Orseolo to the battle of Zonchio 1000–1500 // Viator. 2001. V. 32. P. 113—125.
Eliav, J. Tactics of Sixteenth-century Galley Artillery // The Mariner's Mirror. 2013. Vol. 99. P. 398—409.
Giustiniani, P. Le historie Venetiane. Venetia, 1576.
Gravière, J. de la. Doria et Barberousse. Paris, 1886.
Guazzo, M. Historie di tvtte le cose degne di memoria… Venetia, 1544.
Guerazzi, F. D. Vita di Andrea Doria. Vol. 1. Milano, 1864.
Guglielmotti, A. La guerra dei pirati e la marina pontificia dal 1500 al 1560. Vol. 2. Firenze, 1876.
Guilmartin, J. F. The weapons of sixteenth century warfare at sea // Gunpowder and galleys: changing technology and Mediterranean warfare at sea in the sixteenth century. Rev. ed. United States Naval Institute, 2003.
Iovius, P. Historiarvm sui temporis. T. 2. Florentiae, 1552.
Káldy-Nagy, Gy. Suleimans Angriff auf Europa // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. 1974. Vol. 28. P. 163—212.
Lamb, H. Suleiman the Magnificent: Sultan of the East. Doubleday, 1951.
Lane, F. C. Venetian naval architecture about 1550 // The Mariner's Mirror. 1934. Vol. 20. P. 24—49.
Le galere: a forza di remi e di staffile [Электр. ресурс] / Aldo Cherini.
Madunić, D. The Adriatic Naval Squadron (1645–1669): Defense of the Adriatic during the War for Crete // Historical contributions = Historische Beiträge. 2013. Vol. 45. P. 199—234.
Marmora, A. Della historia di Corfv. Venetia, 1672.
Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 180—192.
Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 281—298.
Norwich, J. J. A history of Venice. Penguin Press, 1982.
Norwich, J. J. The Middle Sea: a history of the Mediterranean. Random House, 2006.
Pantera, P. L'armata navale. Roma, 1614.
Paruta, P. [Paruta 1605] Historia vinetiana. Vinetia, 1605.
Paruta, P. [Paruta 1658] The history of Venice ; transl. by Henry, Earl of Monmouth. London, 1658.
Raffaello Sanzio ~ Drawings [Электр. ресурс] / Tutt'Art@ ; Maria Laterza.
Relazione dell'impero ottomano del clarissimo Domenico Trevisano tornato bailo da Costantinopoli sulla fine del 1554 // Documenti di storia ottomana del secolo XVI. Firenze, 1842. P. 111—192.
Relazione di Francia del clarissimo Marino Giustiniano tornato ambasciatore dal re cristianissimo l’ anno 1535 // Illustrazioni storiche del secolo XVI tratte da inediti documenti. Firenze, 1840. P. 145—196.
Sagredo, G. Memorie istoriche de monarchi ottomani. Venetia, 1673.
Saito, H. Venice after the battle of Prevesa (1538) : the smuggling of Greek wheat and the confiscation of the cargos of captured foreign ships // Mediterranean world. 2004. Vol. 17. P. 79—103.
Servantie, A. Information on Ottoman shipbuilding and on the moves of the Turkish fleet to the West (1522—1547) // El Archivo de la Frontera.
The history of the maritime wars of the Turks. Translated from the Turkish of Haji Khalifeh by James Mitchell. Chapters I. to IV. London, 1831.
Von Engerth, E. Nachtrag zu der Abhandlung über die im Kaiserlichen Besitze befindlichen Cartone, darstellend Kaiser Karls V. Kriegszug nach Tunis, von Jan Vermayen // Jahrbuch der Kunsthistorischen Sammlungen des Allerhöchsten Kaiserhauses. 1889. Bd. 9. S. 419—428.

Юрий Тарасевич

_________________________

Страницы

Превеза: наступление, «обращённое в ничто»