Что такое смерть, когда можно считать человека мертвым, какие галлюцинации видят умирающие, и откуда у страха смерти «ноги» растут?
Открыв Большую советскую энциклопедию, прочтем:
«Смерть – это прекращение жизнедеятельности организма и вследствие этого – гибель индивидуума как обособленной живой системы. В более широком смысле – необратимое прекращение обмена веществ в живой субстанции, сопровождающееся разложением белковых тел».
Казалось бы, что еще?
 |
Врачи в операционной
|
Между
жизнью и смертью
Точно определить грань между тем, где заканчивается жизнь и начинается смерть, не может никто. Ведь смерть – это процесс, причем медленный.
Когда-то смертью считалась остановка сердца, сегодня, как известно, человек точно считается мертвым в случае смерти мозга. А мозг может умереть задолго до того момента, как тело перестанет дышать.
Но что же тогда должно умереть в мозгу? Ствол. Именно он – самая древняя часть «второй Вселенной», которую еще называют «мозгом рептилии», та самая, что миллионы лет назад составляла весь мозг наших прародителей – она и есть сердцевина нашего мозга.
За время эволюции ствол оказался внутри более сложных структур, но он все еще является основой жизни. Он контролирует базовые функции нашего организма: биение сердца, дыхание, кровяное давление, температуру тела... Поэтому, когда умирает ствол мозга, врачи могут быть уверены: у больного наступила как минимум клиническая смерть.
Когда-то смертью считалась остановка сердца, сегодня, как известно, человек точно считается мертвым в случае смерти мозга. А мозг может умереть задолго до того момента, как тело перестанет дышать.
Но что же тогда должно умереть в мозгу? Ствол. Именно он – самая древняя часть «второй Вселенной», которую еще называют «мозгом рептилии», та самая, что миллионы лет назад составляла весь мозг наших прародителей – она и есть сердцевина нашего мозга.
За время эволюции ствол оказался внутри более сложных структур, но он все еще является основой жизни. Он контролирует базовые функции нашего организма: биение сердца, дыхание, кровяное давление, температуру тела... Поэтому, когда умирает ствол мозга, врачи могут быть уверены: у больного наступила как минимум клиническая смерть.
 |
Ствол головного мозга человека
|
Статистика гласит, что чаще всего люди умирают от старости и от болезней, с ней связанных, таких как рак и инсульт. Однако «убийцами номер один» являются болезни сердца, самая страшная из которых – инфаркт. От них умирает примерно четверть населения западного мира.
Совсем мертвый
будешь
Врачи говорят, что бывает состояние, когда человек «по большей части, мертв», а бывает – когда «мертв совсем».Сегодня науке известно, что при остановке сердца органы и ткани могут пребывать в так называемом псевдомертвом состоянии, по крайней мере, несколько часов. И поскольку смерть, как и положено старухе, шагает медленно, момент ее наступления при умелой и, главное, оперативной врачебной помощи часто можно приостановить, и оживить человека.
Одним из самых эффективных средств оживления, как ни странно, является гипотермия – замораживание. Правда, временное. Врачи до сих пор ломают голову над тем, почему гипотермия столь действенна. Возможно, ответ кроется в том, что при очень низких температурах клетки перестают делиться (предел деления клетки – 50 раз), и жизнедеятельность в них сильно затормаживается. Они меньше нуждаются в поступлении питательных веществ и кислорода, и в удалении вредных продуктов метаболизма.
Одним из самых эффективных средств оживления, как ни странно, является гипотермия – замораживание. Правда, временное. Врачи до сих пор ломают голову над тем, почему гипотермия столь действенна. Возможно, ответ кроется в том, что при очень низких температурах клетки перестают делиться (предел деления клетки – 50 раз), и жизнедеятельность в них сильно затормаживается. Они меньше нуждаются в поступлении питательных веществ и кислорода, и в удалении вредных продуктов метаболизма.
 |
Немецкий ученый Клаус Самес решил после
смерти подвергнуть свое тело криозаморозке. Согласно договору, подписанному
между 75-летним ученым и организацией «Институт крионики», тело ученого будет
находиться в хранилищах института до тех пор, пока люди не научатся оживлять
«замороженные» клетки.
|
По ком звонит
колокольчик
Двести лет назад люди просили в завещании перед своими похоронами... отрезать им голову. Порой страх быть погребенным заживо принимал характер массовой истерии.
Она стала причиной появления так называемых покойницких выжидания, домов мертвых. Когда люди сомневались, что их близкий человек действительно мертв, они оставляли его тело в такой покойницкой и ждали, пока труп не начнет разлагаться. Процесс разложения был единственным надежным методом определить, что человек мертв. К пальцу такого «сомнительного» покойника привязывали веревку, конец которой уходил в другую комнату, где висел колокольчик и сидел человек. Иногда колокольчик звонил. Но это была ложная тревога, вызванная смещением костей в разлагающемся теле. За все годы существования покойницких выжидания не ожил ни один человек.
Она стала причиной появления так называемых покойницких выжидания, домов мертвых. Когда люди сомневались, что их близкий человек действительно мертв, они оставляли его тело в такой покойницкой и ждали, пока труп не начнет разлагаться. Процесс разложения был единственным надежным методом определить, что человек мертв. К пальцу такого «сомнительного» покойника привязывали веревку, конец которой уходил в другую комнату, где висел колокольчик и сидел человек. Иногда колокольчик звонил. Но это была ложная тревога, вызванная смещением костей в разлагающемся теле. За все годы существования покойницких выжидания не ожил ни один человек.
 |
«Преждевременное погребение».
Антуан Вирц, 1854 год
©museumsyndicate.com
|
Считается, что, лишившись притока кислорода с кровью, нейроны умирают в течение считанных минут. В такие сверхкритические моменты мозг может сохранять активность только в тех областях, которые абсолютно важны для выживания.
Жив или
мертв: как определить?
Но были и более быстрые способы удостовериться, мертв ли человек. Некоторые из них, как ни странно, актуальны и поныне. Иной раз ими пользуются многие врачи. Хитрыми эти способы не назовешь: беспокоить кашлевые центры в легких; провести тест на «симптом кукольных глаз», который заключается в том, что человеку вводят в ухо холодную воду: если человек жив – его глазные яблоки будут рефлексивно реагировать; ну, и совсем уж допотопные – воткнуть булавку под ноготь (или просто надавить на него), поместить насекомое в ухо, громко закричать, бритвенным лезвием порезать стопу ноги... Что угодно, лишь бы добиться хоть какой-то реакции. Если ее нет, то даже бьющееся сердце говорит о том, что человек мертв. С юридической точки зрения он представляет собой так называемый труп с бьющимся сердцем (сердце в этом случае может биться само, либо поддерживаться аппаратом). «Живые трупы» часто служат донорами органов для по-настоящему живых.
Клетки нашего тела умирают всю жизнь. Они начинают умирать еще тогда, когда мы находимся в утробе матери. Клетки запрограммированы на смерть еще в момент рождения. Смерть позволяет новым клеткам рождаться и жить.
Ни жив, ни
мертв
Но мертвыми считаются и те люди, у которых мозг еще жив, но сами они при этом находятся в устойчивом состоянии комы. Вопрос этот неоднозначен, и законодательные споры не утихают в отношении него по сей день. С одной стороны, близкие имеют право решать, отключать ли такого человека от аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность организма, а с другой – люди, находящиеся в долгой коме, редко, но все же открывают глаза...
Именно поэтому новое определение смерти включает в себя не только смерть мозга, но и его поведение, даже если мозг еще жив. Ведь личность есть не что иное, как некий «набор» чувств, воспоминаний, переживаний, свойственных только этому конкретному человеку. И когда он теряет этот «набор», и нет никакой возможности его вернуть, человек считается мертвым. Неважно, бьется ли его сердце, работают ли органы – важно, осталось ли у него хоть что-то в голове.
Именно поэтому новое определение смерти включает в себя не только смерть мозга, но и его поведение, даже если мозг еще жив. Ведь личность есть не что иное, как некий «набор» чувств, воспоминаний, переживаний, свойственных только этому конкретному человеку. И когда он теряет этот «набор», и нет никакой возможности его вернуть, человек считается мертвым. Неважно, бьется ли его сердце, работают ли органы – важно, осталось ли у него хоть что-то в голове.
 |
Врачи в операционной
|
Умирать не
страшно
Oдно из самых больших и общепризнанных исследований посмертных переживаний тоже было проведено еще в 1960-х годах прошлого века. Руководил им американский психолог Карлис Осис (Karlis Osis). Исследование было основано на наблюдениях лечащих врачей и медсестер, ухаживавших за умирающими. Выводы его основаны на опыте 35 540 наблюдений за процессом умирания.
Авторы исследования констатировали, что большинство умирающих страха не испытывали. Чаще наблюдалось ощущение дискомфорта, боли или безразличия. Приблизительно у одного из 20 человек отмечались признаки душевного подъема.
Авторы исследования констатировали, что большинство умирающих страха не испытывали. Чаще наблюдалось ощущение дискомфорта, боли или безразличия. Приблизительно у одного из 20 человек отмечались признаки душевного подъема.
Некоторые исследования показывают, что пожилые люди испытывают меньшую тревогу при мысли о смерти, чем относительно молодые. Опрос большой группы людей преклонного возраста показал, что на вопрос «Боитесь ли вы умереть?» только 10% из них ответили «да». Отмечается, что старики думают о смерти часто, но с поразительным спокойствием..
Что мы
увидим перед смертью?
Особое внимание Осис и его коллеги уделили видениям и галлюцинациям умирающих. При этом подчеркивалось, что это «особые» галлюцинации. Все они носят характер видений, которые испытывают люди, находящиеся в сознании и ясно понимающие происходящее. При этом работа мозга не искажалась ни седативными препаратами, ни высокой температурой тела. Впрочем, непосредственно перед самой смертью большая часть людей уже теряла сознание, хотя за час до кончины около 10% умирающих все еще ясно осознавало окружающий мир.
Главные выводы исследователей заключались в том, что видения умирающих нередко соответствовали традиционным религиозным концепциям – люди видели рай, небеса, ангелов.
Другие видения были лишены такого подтекста, но также были связаны с красивыми образами: прекрасными пейзажами, редкими яркими птицами и т. д. Но чаще всего в своих посмертных видениях люди видели своих ранее умерших родственников, которые нередко предлагали помочь переходу умирающего в мир иной.
Интереснее всего другое: исследование показало, что характер всех этих видений относительно слабо зависит от физиологических, культурных и личностных особенностей, вида заболевания, уровня образования и религиозности человека. К подобным же выводам пришли и авторы других работ, наблюдавшие людей, которые пережили клиническую смерть. Они также отмечали, что описания видений вернувшихся к жизни людей не связаны с культурными особенностями и часто не согласуются с принятыми в данном обществе представлениями о смерти.
Впрочем, подобному обстоятельству, вероятно, легко бы дали объяснение последователи швейцарского психиатра Карла Густава Юнга. Именно этот исследователь всегда уделял особое внимание «коллективному бессознательному» человечества.
Суть его учения очень грубо можно свести к тому, что все мы на глубинном уровне являемся хранителями общечеловеческого опыта, который у всех одинаков, который невозможно ни поменять, ни осознать. Он может «прорываться» в наше «Я» лишь через сновидения, невротические симптомы и галлюцинации. Поэтому, возможно, глубоко в нашей психике действительно «запрятан» филогенетический опыт переживания конца, и эти переживания у всех одинаковы.
Интересно, что учебники психологии (например, знаменитая работа Артура Реана «Психология человека от рождения до смерти») часто ссылаются на тот факт, что события, переживаемые умирающими, поразительно совпадают с тем, что описано в древних эзотерических источниках.
При этом подчеркивается, что сами источники были совершенно неизвестны большинству людей, описавших посмертный опыт. Можно осторожно предположить, что это фактически доказывает выводы Юнга.
Главные выводы исследователей заключались в том, что видения умирающих нередко соответствовали традиционным религиозным концепциям – люди видели рай, небеса, ангелов.
Другие видения были лишены такого подтекста, но также были связаны с красивыми образами: прекрасными пейзажами, редкими яркими птицами и т. д. Но чаще всего в своих посмертных видениях люди видели своих ранее умерших родственников, которые нередко предлагали помочь переходу умирающего в мир иной.
Интереснее всего другое: исследование показало, что характер всех этих видений относительно слабо зависит от физиологических, культурных и личностных особенностей, вида заболевания, уровня образования и религиозности человека. К подобным же выводам пришли и авторы других работ, наблюдавшие людей, которые пережили клиническую смерть. Они также отмечали, что описания видений вернувшихся к жизни людей не связаны с культурными особенностями и часто не согласуются с принятыми в данном обществе представлениями о смерти.
Впрочем, подобному обстоятельству, вероятно, легко бы дали объяснение последователи швейцарского психиатра Карла Густава Юнга. Именно этот исследователь всегда уделял особое внимание «коллективному бессознательному» человечества.
Суть его учения очень грубо можно свести к тому, что все мы на глубинном уровне являемся хранителями общечеловеческого опыта, который у всех одинаков, который невозможно ни поменять, ни осознать. Он может «прорываться» в наше «Я» лишь через сновидения, невротические симптомы и галлюцинации. Поэтому, возможно, глубоко в нашей психике действительно «запрятан» филогенетический опыт переживания конца, и эти переживания у всех одинаковы.
Интересно, что учебники психологии (например, знаменитая работа Артура Реана «Психология человека от рождения до смерти») часто ссылаются на тот факт, что события, переживаемые умирающими, поразительно совпадают с тем, что описано в древних эзотерических источниках.
При этом подчеркивается, что сами источники были совершенно неизвестны большинству людей, описавших посмертный опыт. Можно осторожно предположить, что это фактически доказывает выводы Юнга.
 |
«Cвет в конце тоннеля»
|
Этапы
умирания
Самая известная периодизация стадий этого печального процесса была описана американским психологом Элизабет Кюблер-Росс (Elisabeth Kübler-Ross) еще в 1969 году. Тем не менее, она является самой используемой и поныне. Вот она.
1. Отрицание. Человек отказывается принять факт скорой смерти. Узнав о страшном диагнозе, он уверяет себя в ошибке врачей. 2. Гнев. Человек чувствует обиду, зависть и ненависть по отношению к окружающим, задавая себе вопрос: «Почему именно я?» 3. Торг. Человек ищет способы продлить себе жизнь и обещает все что угодно в обмен на нее (врачам – бросить пить и курить, богу – стать праведником и т. д.). 4. Депрессия. Умирающий теряет интерес к жизни, чувствует полную безнадежность, горюет о разлуке с родными и близкими. 5. Принятие. Это последняя стадия, на которой человек смиряется со своей участью. Несмотря на то, что умирающий не становится веселым, в его душе воцаряются мир и спокойное ожидание конца.
Несмотря на широкую популярность, эта концепция признается не всеми специалистами, поскольку не всегда человек проходит все эти этапы, да и очередность их может быть иной. Впрочем, в подавляющем большинстве случаев периодизация Кюблер-Росс точно описывает происходящее.
Момент смерти
Другие специалисты, впрочем, дополнили картину умирания. Так, американский психолог и врач Реймонд Муди (Raymond Moody), изучив 150 случаев посмертных переживаний, построил «полную модель смерти». Кратко ее можно описать так.
Чувство же эйфории может появляться в связи с тем, что мозг высвобождает эндорфины, «внутренние опиаты», снижающие ощущения подавленности и боли. Это вызывает галлюцинации в тех частях мозга, которые отвечают за память и эмоции. Люди ощущают счастье и блаженство.
Столь же возможен, правда, и обратный процесс – физиология начинает включаться в ответ на стимулы, созданные психологическими явлениями. Понять, что действует первым, столь же невозможно, как и ответить на вопрос о пресловутых яйце и курице.
Как говорил булгаковский Воланд,
В момент смерти человек начинает слышать неприятный шум, громкий звон, жужжание. В то же самое время он чувствует, что очень быстро движется через длинный темный туннель. После этого человек замечает, что оказался снаружи собственного тела. Он просто видит его со стороны. Затем появляются духи умерших ранее родственников, друзей и близких, которые хотят встретить и помочь ему.Предполагается, однако, что за эффект тоннеля ответственны нейроны головного мозга. Умирая, они начинают хаотично возбуждаться, что создает ощущение яркого света, а вызванное недостатком кислорода нарушение работы периферического зрения создает «эффект туннеля».
Ни феномен характерных для большинства посмертных переживаний, ни видение яркого тоннеля ученые не могут объяснить до сих пор. (Лженаука)
Чувство же эйфории может появляться в связи с тем, что мозг высвобождает эндорфины, «внутренние опиаты», снижающие ощущения подавленности и боли. Это вызывает галлюцинации в тех частях мозга, которые отвечают за память и эмоции. Люди ощущают счастье и блаженство.
Столь же возможен, правда, и обратный процесс – физиология начинает включаться в ответ на стимулы, созданные психологическими явлениями. Понять, что действует первым, столь же невозможно, как и ответить на вопрос о пресловутых яйце и курице.
Ничто не
предвещало беды
Как говорил булгаковский Воланд,
«Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что иногда он внезапно смертен».На этот случай у ученых тоже найдется немало исследований. Одно из самых известных – работа норвежского психолога Ранди Нойеса, который выделил стадии и для внезапной смерти.
Стадия сопротивления. Человек осознает опасность, испытывает страх и пытается бороться. Как только он осознает тщетность такого сопротивления, страх исчезает, и человек начинает ощущать безмятежность и спокойствие.
Обзор жизни. Проходит в виде панорамы воспоминаний, сменяющих друг друга в быстрой последовательности и охватывающих все прошлое человека. Чаще всего это сопровождается положительными эмоциями, реже – негативными.
Стадия трансцендентности. Логическое завершение обзора жизни. Люди начинают воспринимать свое прошлое со все большим отдалением. В конце концов, они способны достичь состояния, при котором вся жизнь видится как единое целое. Вместе с тем, они поразительным образом различают каждую деталь. После чего преодолевается даже и этот уровень, и умирающий как бы выходит за пределы себя самого. Именно тогда он испытывает трансцендентное состояние, которое иногда еще называют «космическим сознанием».
Страх смерти
и неполнота жизни
Страх смерти – очень важный «кирпичик» в фундаменте культур, религий, развития человечества, цивилизаций, больших и малых социальных групп, то есть необходимый элемент некоего «коллективного бессознательного». Но это и то, без чего нет развития, функционирования каждой отдельной личности, отдельной психики. Фрейд считал, что страх смерти порождается страхом кастрации: это глубинный страх потерять часть себя, страх разрушения своего телесного «Я».
Следует разделять нормальное присутствие этой темы в жизни и патологическое. Под нормальным следует понимать те ситуации, когда страх смерти, например, помогает включать необходимые защиты для регуляции поведения, жизни. Это то, что нас бережет и спасает. Если мы отдаем себе отчет, что можем погибнуть, если не будем соблюдать правила дорожного движения, то это помогает нам оставаться сохранными и избегать опасных ситуаций.
В глобальном смысле страх смерти помогал выживать целым народам, стимулируя миграции, открытия, развитие науки и культуры. Чтобы не умереть, не погибнуть, продлить жизнь, улучшить ее, необходимо элементарно чему-то учиться, что-то делать, что-то менять, что-то знать и о чем-то помнить. То есть, страх смерти способен толкать нас к самосовершенствованию и новой жизни.
Страх смерти может включать мощные компенсаторные механизмы, и тогда человек, защищаясь от него на бессознательном уровне, начинает, например, усиленно следить за своим здоровьем, придерживаться здорового образа жизни. Он может стать творцом, приносящим плоды, «рождающим» вопреки смерти – тогда творчество во всех его видах как бы заглушает страх смерти. Сама мысль о том, что что-то останется после нас (дети, предметы искусства и быта, посаженные нами сады и леса, идеи, бизнес), словно отодвигает смерть от нас, добавляет в жизнь «каплю вечности».
Патологическое присутствие темы смерти в жизни конкретного человека обнаруживает себя, например, в состояниях замороженности и оцепенения, депрессиях, повышенной тревожности, фобиях. Под этими крайне неприятными состояниями часто скрывается травматизация в очень раннем возрасте от столкновения с темой смерти, когда даже не было реальной гибели объекта (никто на самом деле не умер), но нечто было потеряно во внутреннем мире (любимый объект, чувство безопасности или доверие к миру). В душе и в психике при этом как будто образуется дыра, которая то и дело дает о себе знать разными тревожными переживаниями.
Самый быстрый, легкий и «нарушенный» способ борьбы со страхом смерти – различного рода аддикции, зависимости. Алкоголик и наркоман всегда находятся во власти страха смерти, но при этом делают все, чтобы их бытие разрушалось.
Сильный страх смерти всегда возникает там и тогда, когда теряется смысл жизни, нет идеи, цели, зовущей вперед фантазии, то есть когда человек экзистенциально дезориентирован. Тогда в его душе как будто не звучит музыка жизни, и он слышит сигналы конца, пустоты...
В этом смысле большинство религий предлагают свой короткий ответ страху смерти, говоря о вечности жизни души, других воплощениях в иных жизнях. Какой смысл бояться, если смерти как таковой нет?
По сути, религиозные концепции напоминают о бренности одного и бессмертия другого в нас, самого важного. Человек, который патологически настроен на волну «радиостанции голоса смерти», всегда боится проститься с чем-то отжившим в своей душе, жизни, и не видит, не ценит свой настоящий дальнейший путь. Мы иногда бываем на кладбищах, но уходить оттуда надо всегда вовремя. Помня о смерти, мы значительно больше должны помнить о ценности жизни.
Следует разделять нормальное присутствие этой темы в жизни и патологическое. Под нормальным следует понимать те ситуации, когда страх смерти, например, помогает включать необходимые защиты для регуляции поведения, жизни. Это то, что нас бережет и спасает. Если мы отдаем себе отчет, что можем погибнуть, если не будем соблюдать правила дорожного движения, то это помогает нам оставаться сохранными и избегать опасных ситуаций.
В глобальном смысле страх смерти помогал выживать целым народам, стимулируя миграции, открытия, развитие науки и культуры. Чтобы не умереть, не погибнуть, продлить жизнь, улучшить ее, необходимо элементарно чему-то учиться, что-то делать, что-то менять, что-то знать и о чем-то помнить. То есть, страх смерти способен толкать нас к самосовершенствованию и новой жизни.
Страх смерти может включать мощные компенсаторные механизмы, и тогда человек, защищаясь от него на бессознательном уровне, начинает, например, усиленно следить за своим здоровьем, придерживаться здорового образа жизни. Он может стать творцом, приносящим плоды, «рождающим» вопреки смерти – тогда творчество во всех его видах как бы заглушает страх смерти. Сама мысль о том, что что-то останется после нас (дети, предметы искусства и быта, посаженные нами сады и леса, идеи, бизнес), словно отодвигает смерть от нас, добавляет в жизнь «каплю вечности».
Патологическое присутствие темы смерти в жизни конкретного человека обнаруживает себя, например, в состояниях замороженности и оцепенения, депрессиях, повышенной тревожности, фобиях. Под этими крайне неприятными состояниями часто скрывается травматизация в очень раннем возрасте от столкновения с темой смерти, когда даже не было реальной гибели объекта (никто на самом деле не умер), но нечто было потеряно во внутреннем мире (любимый объект, чувство безопасности или доверие к миру). В душе и в психике при этом как будто образуется дыра, которая то и дело дает о себе знать разными тревожными переживаниями.
Самый быстрый, легкий и «нарушенный» способ борьбы со страхом смерти – различного рода аддикции, зависимости. Алкоголик и наркоман всегда находятся во власти страха смерти, но при этом делают все, чтобы их бытие разрушалось.
Сильный страх смерти всегда возникает там и тогда, когда теряется смысл жизни, нет идеи, цели, зовущей вперед фантазии, то есть когда человек экзистенциально дезориентирован. Тогда в его душе как будто не звучит музыка жизни, и он слышит сигналы конца, пустоты...
В этом смысле большинство религий предлагают свой короткий ответ страху смерти, говоря о вечности жизни души, других воплощениях в иных жизнях. Какой смысл бояться, если смерти как таковой нет?
По сути, религиозные концепции напоминают о бренности одного и бессмертия другого в нас, самого важного. Человек, который патологически настроен на волну «радиостанции голоса смерти», всегда боится проститься с чем-то отжившим в своей душе, жизни, и не видит, не ценит свой настоящий дальнейший путь. Мы иногда бываем на кладбищах, но уходить оттуда надо всегда вовремя. Помня о смерти, мы значительно больше должны помнить о ценности жизни.
Страх смерти
бывает разный
Каковы причины страха смерти? Можно предположить несколько вариантов ответа.
Прежде всего, это страх смерти как таковой, страх того, что она наступит. Своя или близкого человека, незнакомца на улице и т.д. В этом случае, вероятнее всего, речь идет о существовании фантазии, переполняющей внутренний мир субъекта, выплескивающейся и вмешивающейся в реальность.
Согласно психоаналитическому толкованию, в этом случае уместно говорить о присутствии некоего желания, которое питает и развивает бессознательную фантазию человека. Это психическое содержание может иметь корни в глубине далекого прошлого и нести звучание присутствия убийственного влечения (т.е. бессознательного желания убить, разрушить), отрицаемого человеком в силу социального неодобрения (так нельзя, не принято, могут наказать).
В другом случае может иметь место страх, как неопределенная тревога. Не углубляясь во фрейдовскую теорию страха, можно отметить, что немецкое слово angst не имеет однозначного смысла. Это слово нередко может иметь контрастное значение. В отличие от страха, как боязни чего-либо, имеющей определенный объект, чувству тревоги характерно как раз отсутствие такого объекта. Имеется в виду своеобразное «предвкушение», предвосхищение переживания как такового.
И, наконец, имеет смысл затронуть страх смерти, как особое состояние, устойчивую реакцию субъекта в травматической ситуации при потоке внутренних и внешних возбуждений, которыми субъект не в силах управлять. Это автоматическая реакция. Об этом Фрейд писал в своей работе «Торможение, симптом, страх». В данном случае речь идет о свидетельстве психической беспомощности человека. Это автоматически возникающий страх смерти. Он представляет собой спонтанный ответ организма на травматическую ситуацию или на ее повторение. Прототипом этого переживания становятся переживания младенца как следствие его биологической беспомощности.
Прежде всего, это страх смерти как таковой, страх того, что она наступит. Своя или близкого человека, незнакомца на улице и т.д. В этом случае, вероятнее всего, речь идет о существовании фантазии, переполняющей внутренний мир субъекта, выплескивающейся и вмешивающейся в реальность.
Согласно психоаналитическому толкованию, в этом случае уместно говорить о присутствии некоего желания, которое питает и развивает бессознательную фантазию человека. Это психическое содержание может иметь корни в глубине далекого прошлого и нести звучание присутствия убийственного влечения (т.е. бессознательного желания убить, разрушить), отрицаемого человеком в силу социального неодобрения (так нельзя, не принято, могут наказать).
В другом случае может иметь место страх, как неопределенная тревога. Не углубляясь во фрейдовскую теорию страха, можно отметить, что немецкое слово angst не имеет однозначного смысла. Это слово нередко может иметь контрастное значение. В отличие от страха, как боязни чего-либо, имеющей определенный объект, чувству тревоги характерно как раз отсутствие такого объекта. Имеется в виду своеобразное «предвкушение», предвосхищение переживания как такового.
И, наконец, имеет смысл затронуть страх смерти, как особое состояние, устойчивую реакцию субъекта в травматической ситуации при потоке внутренних и внешних возбуждений, которыми субъект не в силах управлять. Это автоматическая реакция. Об этом Фрейд писал в своей работе «Торможение, симптом, страх». В данном случае речь идет о свидетельстве психической беспомощности человека. Это автоматически возникающий страх смерти. Он представляет собой спонтанный ответ организма на травматическую ситуацию или на ее повторение. Прототипом этого переживания становятся переживания младенца как следствие его биологической беспомощности.
Смерть –
это цель жизни
Из психоаналитической практики мы знаем, что страх смерти не является базовым страхом.
Потерять жизнь – это не то, чего боятся все люди без исключения. Для кого-то жизнь не представляет особой ценности, для кого-то она омерзительна настолько, что расстаться с нею выглядит счастливым исходом, кто-то грезит о жизни небесной, поэтому земное существование представляется тяжким бременем и суетой сует.
Человек боится потерять не жизнь, а то значимое, чем эта жизнь наполнена. Поэтому, например, бессмысленно применять смертную казнь в отношении религиозных террористов: они и так мечтают поскорее отправиться на небеса и встретиться со своим богом. А для многих преступников смерть была бы избавлением от мук совести. Поэтому эксплуатация страха смерти для социальной регуляции не всегда оправдана: некоторые люди не боятся смерти, а стремятся к ней.
Фрейд говорит нам даже о влечении к смерти, которая связана с понижением всех напряжений организма до нуля. Смерть представляет собой точку абсолютного покоя и абсолютного блаженства. В этом смысле, с точки зрения бессознательного, смерть является абсолютным наслаждением, полной разрядкой всех влечений. Неудивительно поэтому, что смерть является целью всех влечений.
Смерть, правда, может пугать человека, поскольку связана с утратой личности или собственного «Я» – привилегированного объекта, созданного взглядом. Поэтому многие невротики задаются вопросом: а что ждет меня после смерти? Что останется от меня в этом мире? Какая часть меня смертна, а какая обладает бессмертием? Поддаваясь страху, они создают себе миф о душе и о рае, где их личность якобы сохраняется после смерти. Поэтому неудивительно, что люди, не имеющие этого собственного «Я», не обладающие личностью, не боятся и смерти, как, например, некоторые психотики. Или японские самураи, которые являются не самостоятельными рефлексирующими личностями, а лишь продолжением воли своего господина. Они не боятся потерять жизнь на поле боя, не держатся за свою личность, потому что изначально ее не имеют.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что страх смерти носит воображаемый характер и коренится лишь в личности человека. Тогда как во всех остальных регистрах психики такого страха нет. Более того, влечения стремятся к смерти. И можно даже сказать, что мы умираем именно потому, что влечения достигли своей цели и завершили земной путь.
Потерять жизнь – это не то, чего боятся все люди без исключения. Для кого-то жизнь не представляет особой ценности, для кого-то она омерзительна настолько, что расстаться с нею выглядит счастливым исходом, кто-то грезит о жизни небесной, поэтому земное существование представляется тяжким бременем и суетой сует.
Человек боится потерять не жизнь, а то значимое, чем эта жизнь наполнена. Поэтому, например, бессмысленно применять смертную казнь в отношении религиозных террористов: они и так мечтают поскорее отправиться на небеса и встретиться со своим богом. А для многих преступников смерть была бы избавлением от мук совести. Поэтому эксплуатация страха смерти для социальной регуляции не всегда оправдана: некоторые люди не боятся смерти, а стремятся к ней.
Фрейд говорит нам даже о влечении к смерти, которая связана с понижением всех напряжений организма до нуля. Смерть представляет собой точку абсолютного покоя и абсолютного блаженства. В этом смысле, с точки зрения бессознательного, смерть является абсолютным наслаждением, полной разрядкой всех влечений. Неудивительно поэтому, что смерть является целью всех влечений.
Смерть, правда, может пугать человека, поскольку связана с утратой личности или собственного «Я» – привилегированного объекта, созданного взглядом. Поэтому многие невротики задаются вопросом: а что ждет меня после смерти? Что останется от меня в этом мире? Какая часть меня смертна, а какая обладает бессмертием? Поддаваясь страху, они создают себе миф о душе и о рае, где их личность якобы сохраняется после смерти. Поэтому неудивительно, что люди, не имеющие этого собственного «Я», не обладающие личностью, не боятся и смерти, как, например, некоторые психотики. Или японские самураи, которые являются не самостоятельными рефлексирующими личностями, а лишь продолжением воли своего господина. Они не боятся потерять жизнь на поле боя, не держатся за свою личность, потому что изначально ее не имеют.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что страх смерти носит воображаемый характер и коренится лишь в личности человека. Тогда как во всех остальных регистрах психики такого страха нет. Более того, влечения стремятся к смерти. И можно даже сказать, что мы умираем именно потому, что влечения достигли своей цели и завершили земной путь.
