 |
Лабораторная мышь (слева) ухаживает за своим потерявшим сознание соседом по клетке, вытаскивая язык, что может помочь очистить дыхательные пути. Изображение предоставлено: Sun et al., предоставлено Ли Чжаном |
Согласно новому исследованию, мыши оказывают «первую помощь»: грызуны пытаются реанимировать своих потерявших сознание товарищей.
Когда мышь находит своего соседа по клетке, лежащего неподвижно и не реагирующего, она не просто уходит. Вместо этого она пытается разбудить потерявшего сознание товарища способом, который выглядит поразительно похожим на реанимацию. Ученые теперь наблюдали это поведение в серии экспериментов, обнаружив уровень заботы, который мало кто ожидал от таких маленьких животных.
Ли Чжан и его команда в Университете Южной Калифорнии впервые заметили это, когда возвращали анестезированных мышей в их домашние клетки. Бодрствующие мыши не игнорировали своих неотзывчивых товарищей. Вместо этого они обнюхивали, подталкивали и даже кусали их, как будто пытаясь проверить, все ли с ними в порядке. Это побудило ученых провести контролируемые эксперименты, чтобы понять, что происходит.
В исследовании подопытную мышь помещали в клетку с двумя компаньонами — один из которых бодрствовал, а другой находился под наркозом. Результаты были однозначными. Подопытная мышь проводила гораздо больше времени с бессознательным соседом по клетке, чем с активным. Уровень внимания выходил далеко за рамки простого любопытства.
Сознательная мышь предпринимала многократные попытки разбудить не реагирующую мышь. Она облизывала и царапала своего компаньона и даже совершала действия, очень похожие на первую помощь. Одним из самых удивительных поведений было то, что мышь использовала зубы, чтобы потянуть язык потерявшей сознание мыши. Ученые отметили, что это движение может помочь очистить дыхательные пути, потенциально способствуя выздоровлению.
Чтобы проверить, были ли эти усилия по оживлению действительно эффективными, исследователи поместили небольшой пластиковый шарик в горло бессознательной мыши, чтобы имитировать закупорку дыхательных путей. Примерно в 80% случаев сознательная мышь успешно удалила объект. Это дало четкое доказательство того, что поведение было не просто инстинктивной реакцией, а имело реальное влияние на выживание.
Интересно, что внимательная мышь не продолжала попытки бесконечно. Как только бессознательная мышь начинала двигаться, помощник прекращал свои усилия. Это говорит о том, что сознательная мышь не просто действовала из-за стресса, а реагировала на реальное состояние своего сверстника.
Поведение также было избирательным. Мыши проявили гораздо больше усилий в оживлении своих постоянных соседей по клетке, чем с незнакомцами. Когда им показали недавно умершую мышь, сознательная мышь кратко осмотрела ее, но не предприняла тех же попыток оживления. Это еще раз подтверждает идею о том, что поведение характерно для помощи неотзывчивому, но живому компаньону.
Также была изучена роль мозга в этом поведении. Ученые обнаружили, что активность в мозговых цепях, связанных с окситоцином, необходима для осуществления всего спектра усилий по оживлению. Окситоцин, часто связанный с привязанностью и заботой, по-видимому, управлял действиями мышей. Когда эти мозговые пути были нарушены, помогающее поведение снижалось.
Чжан и его коллеги также заметили, что мыши никогда раньше не сталкивались с бессознательным сверстником. Несмотря на это, они все равно выполняли эти сложные действия по оживлению в самый первый раз, когда это было необходимо. Это говорит о том, что реакция является врожденной, а не усвоенной, вероятно, запрограммированной в их мозге в ходе эволюции.
Другим важным аспектом исследования было то, что мыши выполняли эти усилия только в определенных условиях. Если бессознательная мышь просто спала, бодрствующая мышь не предпринимала попыток оживления. Если не реагирующая мышь была мертва, поведение прекращалось почти сразу. Это указывает на то, что мыши могли определить, действительно ли их компаньон находится в бедственном положении, и реагировали только в ситуациях, когда был шанс на выздоровление.
Большой вопрос, который возникает из этих наблюдений, заключается в том, можем ли мы назвать действия мышей «эмпатией» или альтруизмом в том смысле, в каком мы думаем об этом у людей. На первый взгляд, это, безусловно, выглядит так, будто мыши беспокоятся о своих друзьях — они реагируют на товарища, находящегося в беде, и предпринимают действия, которые явно приносят пользу другой мыши. Нейробиолог Джеймс Беркетт, который рецензировал исследование, заметил NPR, что это «очень похоже на поведение, которое движимо тем, что я бы назвал альтруистическим импульсом», по сути, инстинктом помогать другому в беде.
Мышь-помощница не получает никакой очевидной выгоды для себя; все ее действия сосредоточены на благополучии ее соседа по клетке. Этот вид бескорыстной помощи очень похож на эмпатию или альтруизм, как мы его определяем. Однако не все эксперты полностью убеждены, что мыши намеренно пытаются спасти своих товарищей. Некоторые предупреждают, что мы должны быть осторожны, приписывая животным человеческие мотивы. Нейробиолог Пегги Мейсон указала NPR, что даже если бессознательной мыши в конечном итоге помогли, это не доказывает, что у другой мыши был сознательный план помочь.
Мыши могли следовать инстинктивному сценарию, не осознавая, почему — так же, как мы могли бы рефлекторно попытаться разбудить неподвижного человека, не «решая» на самом деле быть героем. Короче говоря, спор заключается в том, действительно ли мыши испытывают сочувствие или они просто ведут себя так, что это приводит к оказанию помощи, без какого-либо понимания.
Чжан и его команда признают эту неопределенность. Они избегают утверждать, что мыши обладают эмпатией точно так же, как люди, но доказательства подлинного заботливого поведения неоспоримы. Как заметил один комментатор, нам следует избегать тяжелого антропоморфизма, однако последовательная модель действий и участие окситоцина явно указывают на то, что в игре есть что-то большее, чем случайное любопытство.
Ли Чжан и его команда в Университете Южной Калифорнии впервые заметили это, когда возвращали анестезированных мышей в их домашние клетки. Бодрствующие мыши не игнорировали своих неотзывчивых товарищей. Вместо этого они обнюхивали, подталкивали и даже кусали их, как будто пытаясь проверить, все ли с ними в порядке. Это побудило ученых провести контролируемые эксперименты, чтобы понять, что происходит.
В исследовании подопытную мышь помещали в клетку с двумя компаньонами — один из которых бодрствовал, а другой находился под наркозом. Результаты были однозначными. Подопытная мышь проводила гораздо больше времени с бессознательным соседом по клетке, чем с активным. Уровень внимания выходил далеко за рамки простого любопытства.
Сознательная мышь предпринимала многократные попытки разбудить не реагирующую мышь. Она облизывала и царапала своего компаньона и даже совершала действия, очень похожие на первую помощь. Одним из самых удивительных поведений было то, что мышь использовала зубы, чтобы потянуть язык потерявшей сознание мыши. Ученые отметили, что это движение может помочь очистить дыхательные пути, потенциально способствуя выздоровлению.
🐀 Мыши пытаются реанимировать
потерявших сознание соседей по клетке
Чтобы проверить, были ли эти усилия по оживлению действительно эффективными, исследователи поместили небольшой пластиковый шарик в горло бессознательной мыши, чтобы имитировать закупорку дыхательных путей. Примерно в 80% случаев сознательная мышь успешно удалила объект. Это дало четкое доказательство того, что поведение было не просто инстинктивной реакцией, а имело реальное влияние на выживание.
Интересно, что внимательная мышь не продолжала попытки бесконечно. Как только бессознательная мышь начинала двигаться, помощник прекращал свои усилия. Это говорит о том, что сознательная мышь не просто действовала из-за стресса, а реагировала на реальное состояние своего сверстника.
Поведение также было избирательным. Мыши проявили гораздо больше усилий в оживлении своих постоянных соседей по клетке, чем с незнакомцами. Когда им показали недавно умершую мышь, сознательная мышь кратко осмотрела ее, но не предприняла тех же попыток оживления. Это еще раз подтверждает идею о том, что поведение характерно для помощи неотзывчивому, но живому компаньону.
Также была изучена роль мозга в этом поведении. Ученые обнаружили, что активность в мозговых цепях, связанных с окситоцином, необходима для осуществления всего спектра усилий по оживлению. Окситоцин, часто связанный с привязанностью и заботой, по-видимому, управлял действиями мышей. Когда эти мозговые пути были нарушены, помогающее поведение снижалось.
Чжан и его коллеги также заметили, что мыши никогда раньше не сталкивались с бессознательным сверстником. Несмотря на это, они все равно выполняли эти сложные действия по оживлению в самый первый раз, когда это было необходимо. Это говорит о том, что реакция является врожденной, а не усвоенной, вероятно, запрограммированной в их мозге в ходе эволюции.
Другим важным аспектом исследования было то, что мыши выполняли эти усилия только в определенных условиях. Если бессознательная мышь просто спала, бодрствующая мышь не предпринимала попыток оживления. Если не реагирующая мышь была мертва, поведение прекращалось почти сразу. Это указывает на то, что мыши могли определить, действительно ли их компаньон находится в бедственном положении, и реагировали только в ситуациях, когда был шанс на выздоровление.
Большой вопрос, который возникает из этих наблюдений, заключается в том, можем ли мы назвать действия мышей «эмпатией» или альтруизмом в том смысле, в каком мы думаем об этом у людей. На первый взгляд, это, безусловно, выглядит так, будто мыши беспокоятся о своих друзьях — они реагируют на товарища, находящегося в беде, и предпринимают действия, которые явно приносят пользу другой мыши. Нейробиолог Джеймс Беркетт, который рецензировал исследование, заметил NPR, что это «очень похоже на поведение, которое движимо тем, что я бы назвал альтруистическим импульсом», по сути, инстинктом помогать другому в беде.
Мышь-помощница не получает никакой очевидной выгоды для себя; все ее действия сосредоточены на благополучии ее соседа по клетке. Этот вид бескорыстной помощи очень похож на эмпатию или альтруизм, как мы его определяем. Однако не все эксперты полностью убеждены, что мыши намеренно пытаются спасти своих товарищей. Некоторые предупреждают, что мы должны быть осторожны, приписывая животным человеческие мотивы. Нейробиолог Пегги Мейсон указала NPR, что даже если бессознательной мыши в конечном итоге помогли, это не доказывает, что у другой мыши был сознательный план помочь.
Мыши могли следовать инстинктивному сценарию, не осознавая, почему — так же, как мы могли бы рефлекторно попытаться разбудить неподвижного человека, не «решая» на самом деле быть героем. Короче говоря, спор заключается в том, действительно ли мыши испытывают сочувствие или они просто ведут себя так, что это приводит к оказанию помощи, без какого-либо понимания.
Чжан и его команда признают эту неопределенность. Они избегают утверждать, что мыши обладают эмпатией точно так же, как люди, но доказательства подлинного заботливого поведения неоспоримы. Как заметил один комментатор, нам следует избегать тяжелого антропоморфизма, однако последовательная модель действий и участие окситоцина явно указывают на то, что в игре есть что-то большее, чем случайное любопытство.