Весной – в начале лета 1538 года венецианский и римский (папский) контингенты сосредоточились на Корфу и составили значительную часть собираемого Священной лигой для войны против турок войска. Однако первые стратегические удары в 1538 году нанёс султанат. С весны турки осаждали Наполи и Мальвазию, а 7 июня в море вышел флот Хайреддина Барбароссы. 9 июля султанское войско выдвинулось вглавный поход года — на Молдавию и Венгрию. Правда, двигалось оно медленно, ожидая, очевидно, вестей о действиях лиги. Ещё одна османская морская экспедиция, выйдя 13 июня из Суэца, направилась в Индию «на помощь единоверному правителю (султану Гуджарата) против неверных (португальцев)».
 |
Европа (в
государственных границах около 1560 года) и военные действия летом 1538 года.
Для императора Карла первоочередную важность имели «внутриимперские» морские
пути в западном Средиземноморье, из Испании в Италию, для Венеции — восточное
Средиземноморье.
|
Долгие сборы Священной лиги
В июне – июле 1538 года корпус Хайреддина Барбароссы опустошил Кандию (Крит) и осадил главные крепости острова. Тем временем союзники на Корфу всё ещё дожидались появления имперского контингента и главнокомандующих. Некоторые командиры даже начали предлагать увести флот в Мессину, где, как они полагали, находился Дориа. Другие же, преимущественно венецианцы, считали, что покинуть Корфу и тем самым бросить Адриатику и Залив (Венецианский) — «дело ни доброе, ни безопасное».
Андреа Дориа тем временем собирал имперский контингент и «готовил различные вещи, нужные флоту, оправдывая свою медлительность и перекладывая вину на других». Имперские чиновники в Неаполе «под надуманными предлогами и против статей лиги» чинили препоны венецианским капитанам, нанимавшим солдат для войны в Далмации, и препятствовали транспортировке зерна для союзного флота, стоявшего на Корфу. Деньги из Испании поступали с задержками.
Историки, особенно апологеты Карла, упоминали многие объективные трудности. Действительно, император и его приближённые весной – летом 1538 года более всего были заняты мирными переговорами с французским королём. Как писал сам Карл, «две такие войны (с султаном и королём) вести не стану (ибо слишком трудно)». Дориа, верный человек императора, бросил все прочие предприятия и в первую очередь занимался военно-морским обеспечением переговоров.
Французский флот, в любое время способный вновь превратиться в неприятеля, в это время находился в Леванте вместе с «добрыми друзьями (короля Франциска) турками», и о его намерениях можно было лишь догадываться. Поэтому ещё в начале марта 1538 года адмирал приказал Джанеттино Дориа, своему наместнику и приёмному сыну, отремонтировать 28 галер, с которыми тот присоединился к флагманской галере в Барселоне. Вместе с испанскими галерами этот флот перевёз императора с его двором в Ниццу.
Андреа Дориа тем временем собирал имперский контингент и «готовил различные вещи, нужные флоту, оправдывая свою медлительность и перекладывая вину на других». Имперские чиновники в Неаполе «под надуманными предлогами и против статей лиги» чинили препоны венецианским капитанам, нанимавшим солдат для войны в Далмации, и препятствовали транспортировке зерна для союзного флота, стоявшего на Корфу. Деньги из Испании поступали с задержками.
Историки, особенно апологеты Карла, упоминали многие объективные трудности. Действительно, император и его приближённые весной – летом 1538 года более всего были заняты мирными переговорами с французским королём. Как писал сам Карл, «две такие войны (с султаном и королём) вести не стану (ибо слишком трудно)». Дориа, верный человек императора, бросил все прочие предприятия и в первую очередь занимался военно-морским обеспечением переговоров.
Французский флот, в любое время способный вновь превратиться в неприятеля, в это время находился в Леванте вместе с «добрыми друзьями (короля Франциска) турками», и о его намерениях можно было лишь догадываться. Поэтому ещё в начале марта 1538 года адмирал приказал Джанеттино Дориа, своему наместнику и приёмному сыну, отремонтировать 28 галер, с которыми тот присоединился к флагманской галере в Барселоне. Вместе с испанскими галерами этот флот перевёз императора с его двором в Ниццу.
 |
Встреча, которой
не было.
Созданная
воображением художника Таддео Цуккаро личная встреча короля Франциска,
императора Карла и папы Павла в Ницце при заключении перемирия.
|
Однако вместо мира 18 июня в Ницце было подписано лишь 10-летнее перемирие. Взаимные неприязнь и недоверие никуда не делись, а встреча трёх владык — императора, папы римского и французского короля — так и не произошла. В Ниццу приехал только папа, император остался в Вилльфранш, а король — в Вильнёв.
Не помогало делу и то, что переговоры шли едва ли не в обстановке войны: бунтовали мещане Ниццы, куда прибыли ненавидимые ими имперские представители и испанцы. В июне 1538 года в городе был убит родственник Андреа Дориа. После этого великий адмирал назначил цену в 10 дукатов за каждого нисуаза, которого доставят к нему живым, — адмирал намеревался посадить его гребцом на галеры. После того, как та же участь постигла дворецкого маркиза Агвилара, имперского посла в Риме, представители императора предъявили городским властям ультиматум: прекратить враждебные выступления, иначе Ницца будет сожжена. И действительно, после этого заявления обстановка стала спокойнее.
В Ломбардии и на Сицилии волновалась испанская пехота, «ожидая, что после мира уволят их всех или большинство их». Солдат успокаивали тем, что они будут-таки нужны — «в Леванте». Примерно к этому же времени относится и «московский эпизод». В мае — видимо, десятого числа — в Вильяфранку пришли две французские галеры. Они привезли посольство к императору из Московского государства, «страны, расположенной за Польским королевством». Посольство отправилось в путь «за шесть месяцев до того», то есть в начале декабря 1537 года, но почти у самой цели, на морском переходе из Генуи в Ниццу, галеру захватили «турецкие» (вероятно, магрибские) фусты. Корабли ушли в Марсель, где король Франциск выкупил посла за 700 золотых.
Император отправился морем в Геную, где встретился с папой римским, а после этого отбыл в Барселону. По пути, договорившись с королём Франциском, он свернул в прибрежное местечко Эг-Морт, дабы встретиться с королём лично и обсудить общие интересы вдали от папы, чей «прозелитизм», как писал король, «слишком дёшев (вреден) для политических дел».
Флот Карла V вышел из Марселя 15 июля и вблизи от Эг-Морта попал в такой густой туман, что «с кормы галеры ничего не разглядеть у носа». Настала ночь, и сопровождавшие императора французские галеры, не оснащённые компасами, в отличие от кораблей испанского флота, потеряли ориентировку и рассеялись во все стороны. Имперский же флот сохранил верный курс. Но, хотя галеры и сигналили пушечными выстрелами, испанцы всё равно терпели многочисленные столкновения. Корма галеры, на которой пребывал Карл, была разбита ударом другой галеры. Лишь к полудню следующего дня туман расступился, и флагманская галера оказалась в 10 милях от Эг-Морта (морская миля равна 1 852 м), а основная часть флота — более чем в 30 милях. Флот бросил якорь лишь к восьми часам вечера. В этом эпизоде Дориа великолепно проявил себя как моряк и флотоводец.
Укрепления Превезы состояли из 4-сторонней стены с глубоким рвом и восемью круглыми башнями — по одной башне на каждую сторону плюс четыре угловые. Слабой стороной Превезы была застройка, спускавшаяся к самой воде и ничем не защищённая. Её-то и использовал Гримани, высаживая на мысу десант — четыре отряда по 200 человек под началом Томассоне, который захватил местечко. Внимание гарнизона было отвлечено, а римская эскадра прорвалась в залив и начала обстрел крепости. Гарнизон ответил сильным огнём. Несколько галер получили серьёзные повреждения. Сравнительно малочисленному десанту пришлось вести тяжёлый огневой бой с гарнизоном. Гримани выгрузил им в помощь три тяжёлых орудия, и в течение 12 августа осаждающим удалось приблизиться к воротам крепости со стороны моря.
13 августа стена была частично разрушена: Гримани позже писал о 900 выстрелах, сделанных из тяжёлых орудий, и о нехватке пороха. Во время двух приступов всем четырём пехотным отрядам удалось прорваться на стены крепости. Однако развить успех не получилось, поскольку на приступ могла отправляться лишь половина бойцов, а вторая их часть должна была охранять окопы и пушки. Потери десанта были велики и составили 120 убитых и раненых, в их числе были и офицеры. К османам подошли подкрепления, поэтому Гримани решил снять осаду и отступить.
К 14 августа турки собрали к Превезе из области Лепанто сильное войско — якобы в 12 тысяч пеших и конных — и перешли в наступление. Десант отступил, унося раненых и уводя артиллерию, прикрываемый артогнём с галер, которые выстроились у берега двумя отрядами и вели перекрёстный огонь. Десант успешно достиг этого «треугольника» и сел на корабли. Под огнём из крепости — лишь на флагманскую галеру пришлось пять попаданий, хотя и без серьёзного урона — эскадра отправилась на Корфу.
Эта незавершённая августовская операция имела свои последствия: подорванный ранее необъяснимым бездействием командования дух союзников воспрял. Хайреддин, боясь лишиться важного укреплённого пункта, снял войска с Крита и поспешил с флотом в Артский залив. Отметим, что образ, охотно используемый англосаксонскими авторами: «Барбаросса успел увидеть на горизонте паруса уходящей римской эскадры» — не более чем художественное преувеличение.
После этого, однако, обе стороны заняли выжидательную позицию. Хайреддин не имел сил для решительных действий, союзники ожидали имперских подкреплений. Самого же Гримани за этот самовольный набег в декабре 1538 года на императорском совете оценили как «адмирала, для командования вовсе негодного».
Тогда же на Корфу вернулся отряд галер Джанеттино Дориа. Он принёс сведения о том, что у Барбароссы «140 галер и 45 галиотов и фуст», но людей мало, и среди них болезни и смертность, и что ходят почти все галеры Барбароссы плохо, кроме 10–12 галиотов на 27–28 скамей, которые сильно обгоняли все прочие галеры, и до 30 галер с хорошим экипажем.
Не помогало делу и то, что переговоры шли едва ли не в обстановке войны: бунтовали мещане Ниццы, куда прибыли ненавидимые ими имперские представители и испанцы. В июне 1538 года в городе был убит родственник Андреа Дориа. После этого великий адмирал назначил цену в 10 дукатов за каждого нисуаза, которого доставят к нему живым, — адмирал намеревался посадить его гребцом на галеры. После того, как та же участь постигла дворецкого маркиза Агвилара, имперского посла в Риме, представители императора предъявили городским властям ультиматум: прекратить враждебные выступления, иначе Ницца будет сожжена. И действительно, после этого заявления обстановка стала спокойнее.
В Ломбардии и на Сицилии волновалась испанская пехота, «ожидая, что после мира уволят их всех или большинство их». Солдат успокаивали тем, что они будут-таки нужны — «в Леванте». Примерно к этому же времени относится и «московский эпизод». В мае — видимо, десятого числа — в Вильяфранку пришли две французские галеры. Они привезли посольство к императору из Московского государства, «страны, расположенной за Польским королевством». Посольство отправилось в путь «за шесть месяцев до того», то есть в начале декабря 1537 года, но почти у самой цели, на морском переходе из Генуи в Ниццу, галеру захватили «турецкие» (вероятно, магрибские) фусты. Корабли ушли в Марсель, где король Франциск выкупил посла за 700 золотых.
Император отправился морем в Геную, где встретился с папой римским, а после этого отбыл в Барселону. По пути, договорившись с королём Франциском, он свернул в прибрежное местечко Эг-Морт, дабы встретиться с королём лично и обсудить общие интересы вдали от папы, чей «прозелитизм», как писал король, «слишком дёшев (вреден) для политических дел».
Флот Карла V вышел из Марселя 15 июля и вблизи от Эг-Морта попал в такой густой туман, что «с кормы галеры ничего не разглядеть у носа». Настала ночь, и сопровождавшие императора французские галеры, не оснащённые компасами, в отличие от кораблей испанского флота, потеряли ориентировку и рассеялись во все стороны. Имперский же флот сохранил верный курс. Но, хотя галеры и сигналили пушечными выстрелами, испанцы всё равно терпели многочисленные столкновения. Корма галеры, на которой пребывал Карл, была разбита ударом другой галеры. Лишь к полудню следующего дня туман расступился, и флагманская галера оказалась в 10 милях от Эг-Морта (морская миля равна 1 852 м), а основная часть флота — более чем в 30 милях. Флот бросил якорь лишь к восьми часам вечера. В этом эпизоде Дориа великолепно проявил себя как моряк и флотоводец.
 |
Погрузка орудия на галеру.
Рисунок в книге Джентилини
«Совершенный бомбардир» 1626 года
|
В Эг-Морте Карл и Франциск достигли личного примирения, причём король, в обмен на обещание Миланского герцогства в будущем, посулил оставить без помощи своих друзей-англичан, союзников-протестантов и особенно добрых друзей-турок. Монархи обсудили планы союза против султана. Замышлявшийся удар, однако, должен был быть направлен против Алжира.
Лишь после этого, в последней декаде июля или даже в начале августа (по Гвильельмотти), Дориа наконец-то принялся непосредственно за подготовку флота лиги к отправке в Адриатику. Он вернулся в Геную и вышел в море со своей эскадрой и транспортами лишь в конце августа. Зайдя в Неаполь, адмирал прибыл в Мессину на Сицилии.
Лишь после этого, в последней декаде июля или даже в начале августа (по Гвильельмотти), Дориа наконец-то принялся непосредственно за подготовку флота лиги к отправке в Адриатику. Он вернулся в Геную и вышел в море со своей эскадрой и транспортами лишь в конце августа. Зайдя в Неаполь, адмирал прибыл в Мессину на Сицилии.
Рейд римской эскадры
Ещё находясь в Ницце, император обещал венецианцам, что очень скоро из Мессины на Корфу будет выслан флот под началом Эрнана Гонзаги: 30 неаполитанских галер и 50 судов с тремя тысячами испанской пехоты. После возвращения из Ниццы император обязался немедленно приказать Дориа поскорее присоединиться с его 32 галерами к союзному флоту.
 |
Занта в «Островнике́» Бенедетто
Бордоне (1534 год), p. 36o
|
Наконец, в начале августа имперский контингент под началом Эрнана (Фернандо) Гонзаги, вице-короля Сицилии и нового главнокомандующего сухопутными силами вместо заболевшего герцога Урбино, пришёл на Корфу. Только вот в действительности — и именно по приказу императора — Гонзага привёл лишь галеры, бывшие тогда при нём, а транспорты оставались в итальянских портах «в ожидании погрузки запаздывающей пехоты».
Венецианский и римский командующие, имевшие к тому времени 30 тысяч бойцов, включая экипажи судов и гребцов, и до сотни галер, требовали перейти в наступление, чтобы хотя бы принудить османов снять осаду Канеи. Гонзага же не соглашался, указывая на то обстоятельство, что и для самих союзников небезопасно, и для чести императора урон — пускаться на какие-либо предприятия со столь малыми силами. Надо подождать хотя бы транспортов, а они уже вскоре прибудут.
Гримани, командующий римским (папским) контингентом, «будучи не в силах более терпеть унизительное ожидание» и пытаясь хоть как-то помочь Криту, самовольно подготовил и нанёс отвлекающий удар по Превезе. Он тайно перевёл свои корабли к мысу Сан-Николо (примерно к северо-западу от гавани Корфу) и в ночь на 11 августа 1538 года вышел в море с отрядом в 30 галер.
По пути, как сообщают некоторые историки, Гримани встретил отряд Пасквалиго в 25 галер, шедший к Занте. Тот якобы предложил присоединиться к Гримани и «во всём ему помогать». Командующий однако не объяснял своих намерений и от помощи отказался. 11 августа «к часу вечерни», то есть к заходу солнца, римская эскадра подошла к Превезе.
Венецианский и римский командующие, имевшие к тому времени 30 тысяч бойцов, включая экипажи судов и гребцов, и до сотни галер, требовали перейти в наступление, чтобы хотя бы принудить османов снять осаду Канеи. Гонзага же не соглашался, указывая на то обстоятельство, что и для самих союзников небезопасно, и для чести императора урон — пускаться на какие-либо предприятия со столь малыми силами. Надо подождать хотя бы транспортов, а они уже вскоре прибудут.
Гримани, командующий римским (папским) контингентом, «будучи не в силах более терпеть унизительное ожидание» и пытаясь хоть как-то помочь Криту, самовольно подготовил и нанёс отвлекающий удар по Превезе. Он тайно перевёл свои корабли к мысу Сан-Николо (примерно к северо-западу от гавани Корфу) и в ночь на 11 августа 1538 года вышел в море с отрядом в 30 галер.
По пути, как сообщают некоторые историки, Гримани встретил отряд Пасквалиго в 25 галер, шедший к Занте. Тот якобы предложил присоединиться к Гримани и «во всём ему помогать». Командующий однако не объяснял своих намерений и от помощи отказался. 11 августа «к часу вечерни», то есть к заходу солнца, римская эскадра подошла к Превезе.
 |
Крепость и
местечко Превеза на карте Коронелли 1707 года.
Направление на
север — влево-вниз, линейка в 100 венецианских саженей — 175 м. После
модернизации появилась восьмая башня внутри расширенного до моря обвода стен.
Сами башни имели коническую форму, с усиленными против артиллерии стенами. Зелёные
прямоугольник и штриховка отмечают крепость и застройку.
|
 |
Вид укреплений Превезы
на гравюре по дереву 1538 года
Франческо Дженезио.
Возможно, изображение сильно стилизовано
|
Превеза — город на территории современной Греции. В XVI веке это было местечко, названное венецианцами Аццио или Ацциако. Оно стояло на северном мысу, замыкавшем узкий, «не более 2–3 кораблей пройдут в ряд», проход в Артский залив. Сегодня залив известен под названием Амвракикос.
Укрепления Превезы состояли из 4-сторонней стены с глубоким рвом и восемью круглыми башнями — по одной башне на каждую сторону плюс четыре угловые. Слабой стороной Превезы была застройка, спускавшаяся к самой воде и ничем не защищённая. Её-то и использовал Гримани, высаживая на мысу десант — четыре отряда по 200 человек под началом Томассоне, который захватил местечко. Внимание гарнизона было отвлечено, а римская эскадра прорвалась в залив и начала обстрел крепости. Гарнизон ответил сильным огнём. Несколько галер получили серьёзные повреждения. Сравнительно малочисленному десанту пришлось вести тяжёлый огневой бой с гарнизоном. Гримани выгрузил им в помощь три тяжёлых орудия, и в течение 12 августа осаждающим удалось приблизиться к воротам крепости со стороны моря.
13 августа стена была частично разрушена: Гримани позже писал о 900 выстрелах, сделанных из тяжёлых орудий, и о нехватке пороха. Во время двух приступов всем четырём пехотным отрядам удалось прорваться на стены крепости. Однако развить успех не получилось, поскольку на приступ могла отправляться лишь половина бойцов, а вторая их часть должна была охранять окопы и пушки. Потери десанта были велики и составили 120 убитых и раненых, в их числе были и офицеры. К османам подошли подкрепления, поэтому Гримани решил снять осаду и отступить.
К 14 августа турки собрали к Превезе из области Лепанто сильное войско — якобы в 12 тысяч пеших и конных — и перешли в наступление. Десант отступил, унося раненых и уводя артиллерию, прикрываемый артогнём с галер, которые выстроились у берега двумя отрядами и вели перекрёстный огонь. Десант успешно достиг этого «треугольника» и сел на корабли. Под огнём из крепости — лишь на флагманскую галеру пришлось пять попаданий, хотя и без серьёзного урона — эскадра отправилась на Корфу.
 |
Превеза и вход в
Артский залив на карте 1820 года.
Зелёный прямоугольник —
контур старой крепости в примерном масштабе, зелёная штриховка — примерная
площадь старой застройки. Нижняя масштабная линейка — метрическая (подсвечен
отрезок в 1 км).
|
Эта незавершённая августовская операция имела свои последствия: подорванный ранее необъяснимым бездействием командования дух союзников воспрял. Хайреддин, боясь лишиться важного укреплённого пункта, снял войска с Крита и поспешил с флотом в Артский залив. Отметим, что образ, охотно используемый англосаксонскими авторами: «Барбаросса успел увидеть на горизонте паруса уходящей римской эскадры» — не более чем художественное преувеличение.
После этого, однако, обе стороны заняли выжидательную позицию. Хайреддин не имел сил для решительных действий, союзники ожидали имперских подкреплений. Самого же Гримани за этот самовольный набег в декабре 1538 года на императорском совете оценили как «адмирала, для командования вовсе негодного».
Корфу — Занта: перемещения венецианцев
С середины июля два венецианских судна — галеон под началом Алессандро Бондумьеро, капитан-генерала Залива, и барза Николо Тривизано — с 600 пехотинцами при поддержке отряда в 12 галер прикрывали остров Занта. По 50 человек пехоты оставалось на кораблях, остальные высадились на остров.
Через какое-то время мелкий парусник (barche — «ба́рка»), посланный наместником Кандии, принёс на Занту сведения, что часть османского флота замечена вблизи Майны (к северо-западу от мыса Матапан). Направлялись эти корабли к Корону и Модону.
На Занту дополнительно отправился отряд галер наместника Пасквалиго: «12 галер без его собственной», то есть всего 13. Видимо, именно с этим отрядом встретилась папская эскадра 10–11 августа на пути к Превезе. Поэтому те 25 галер, о которых говорилось в позднейших «отдельных сообщениях», — это общая численность отряда галер на Занте.
22 августа 1538 года вблизи Занты был замечен отряд из 13 османских фуст — вероятно, разведывательный. Венецианские галеры вышли в преследование, но отряд укрылся в Модоне. Одна фуста, выкрашенная в чёрный цвет, была найдена выброшенной на берег Занты. Команду перебили местные крестьяне.
Через какое-то время мелкий парусник (barche — «ба́рка»), посланный наместником Кандии, принёс на Занту сведения, что часть османского флота замечена вблизи Майны (к северо-западу от мыса Матапан). Направлялись эти корабли к Корону и Модону.
На Занту дополнительно отправился отряд галер наместника Пасквалиго: «12 галер без его собственной», то есть всего 13. Видимо, именно с этим отрядом встретилась папская эскадра 10–11 августа на пути к Превезе. Поэтому те 25 галер, о которых говорилось в позднейших «отдельных сообщениях», — это общая численность отряда галер на Занте.
22 августа 1538 года вблизи Занты был замечен отряд из 13 османских фуст — вероятно, разведывательный. Венецианские галеры вышли в преследование, но отряд укрылся в Модоне. Одна фуста, выкрашенная в чёрный цвет, была найдена выброшенной на берег Занты. Команду перебили местные крестьяне.
 |
Посадка
испанских войск на корабли на картине Андреаса ван Артевельде (1630‑е годы).
Соответственно, костюмы и парусное вооружение представлены в реалиях первой
четверти XVII века.
|
29 августа на Занту пришла фуста с Корфу с приказом Капелло возвращаться на остров. Галеон и барза ушли, оставив свою пехоту, согласно приказу, в помощь гарнизону крепости. Это были 200 пехотинцев под началом Джакопо ди Нучера.
Ночью, в штиль, корабли встретились к западу от мыса Скинари с отрядом галер Пасквалиго.
Утром 30 августа галеон и барза перехватили близ Спартии на острове Кефалония большой скираццо, перевозивший хлеб, колёса к пушкам и разные боевые припасы. Венецианцы добычу перегрузили, транспорт уничтожили.
Утром 31 августа у острова Теаки (античная Итака), недалеко от Кефалонии, с галеона заметили отряд Пасквалиго. Галера привезла новости: весь османский флот приближался с востока к проливу Занты.
Требовалось немедленно возвращаться на Корфу, поэтому Бондумьеро снялся с якорей и поднял паруса. Но его отряд на целый день попал в мёртвый штиль недалеко от Занты. Выгодный юго-восточный ветер поднялся лишь в конце дня, и отряд Бондумьеро смог вернуться на Корфу. Вероятнее всего, это произошло 1 сентября.
Ночью, в штиль, корабли встретились к западу от мыса Скинари с отрядом галер Пасквалиго.
Утром 30 августа галеон и барза перехватили близ Спартии на острове Кефалония большой скираццо, перевозивший хлеб, колёса к пушкам и разные боевые припасы. Венецианцы добычу перегрузили, транспорт уничтожили.
Утром 31 августа у острова Теаки (античная Итака), недалеко от Кефалонии, с галеона заметили отряд Пасквалиго. Галера привезла новости: весь османский флот приближался с востока к проливу Занты.
Требовалось немедленно возвращаться на Корфу, поэтому Бондумьеро снялся с якорей и поднял паруса. Но его отряд на целый день попал в мёртвый штиль недалеко от Занты. Выгодный юго-восточный ветер поднялся лишь в конце дня, и отряд Бондумьеро смог вернуться на Корфу. Вероятнее всего, это произошло 1 сентября.
Корфу: адмирал Дориа и военный совет
28 августа Дориа привёл в Мессину 20 «своих» и две папские галеры. На следующий день из Генуи пришли галеон и «остальные суда, бывшие в Генуе» — то есть галеры и транспорты. 30 августа «после полудня» Андреа Дориа вышел из Мессины на Корфу. 3 сентября на остров пришёл отряд Пасквалиго, видевший османский флот у Кефалонии, а 4 сентября на Корфу узнали, что османский флот, пройдя Санта-Мауру, прибыл в Превезу.
5 сентября «на закате солнца» в проливе Корфу появился флот Дориа в 50 галер. «Парусники, бывшие при его светлости», однако, рассеялись в пути из-за штормов и прибыли на Корфу с опозданием и врассыпную. Часть транспортов опаздывала, а последние из них пришли только 22–23 сентября.
6 сентября «все галеры», находившиеся на Корфу, вышли навстречу галерам Дориа. Встреча сопровождалась торжественным движением флотов с артиллерийским салютом. 9 сентября Дориа провёл манёвры: вывел флот к Риле (Арилла в современной Греции) на албанском берегу напротив южной оконечности острова, в 30 милях от порта Корфу, а к закату солнца отвёл корабли в залив Гоменица (ныне Игуменица), где они дожидались отставших.
5 сентября «на закате солнца» в проливе Корфу появился флот Дориа в 50 галер. «Парусники, бывшие при его светлости», однако, рассеялись в пути из-за штормов и прибыли на Корфу с опозданием и врассыпную. Часть транспортов опаздывала, а последние из них пришли только 22–23 сентября.
6 сентября «все галеры», находившиеся на Корфу, вышли навстречу галерам Дориа. Встреча сопровождалась торжественным движением флотов с артиллерийским салютом. 9 сентября Дориа провёл манёвры: вывел флот к Риле (Арилла в современной Греции) на албанском берегу напротив южной оконечности острова, в 30 милях от порта Корфу, а к закату солнца отвёл корабли в залив Гоменица (ныне Игуменица), где они дожидались отставших.
 |
Транспортные нефы в гавани Венеции
в 1500 году.
Фрагмент рисунка Джакопо де Барбари
|
На военном совете, устроенном 10 сентября, мнения разделились. Большинство ратовало за выход в море и уничтожение неприятеля. Гонзага настаивал на ударе по Превезе. Причём, не доверяя случайностям морской битвы, он предлагал повторить тунисский вариант: заблокировать в заливе флот Барбароссы и высадить сильный десант, а по возможности и захватить корабли.
«Неожиданно и необъяснимо, один против всех» выступил Андреа Дориа. Он взял на себя полную ответственность за поздний приход имперского контингента, указал на бесчисленные трудности морских битв и подробно объяснил особенности ветров, проливов и течений, а также бурь в сезон равноденствия. В конце концов адмирал «с неопровержимой логикой» доказал, что искать следует не врага, а базу для флота.
Вместо удара по Превезе Дориа предложил ни больше ни меньше как завоевание Мореи (западного Коринфа), а начать советовал с Патраса и Лепанто. Другие командующие возражали: пройти к Патрасу и Лепанто можно лишь мимо Превезы, где выжидал со своим флотом Барбаросса. Было бы неплохо выманить его на битву: уничтожив вражеский флот, куда проще заниматься вражескими крепостями. Дориа, имевший личный опыт деблокировки Корона в 1533 году, не нашёл что возразить. Подготовка к операции началась.
«Неожиданно и необъяснимо, один против всех» выступил Андреа Дориа. Он взял на себя полную ответственность за поздний приход имперского контингента, указал на бесчисленные трудности морских битв и подробно объяснил особенности ветров, проливов и течений, а также бурь в сезон равноденствия. В конце концов адмирал «с неопровержимой логикой» доказал, что искать следует не врага, а базу для флота.
Вместо удара по Превезе Дориа предложил ни больше ни меньше как завоевание Мореи (западного Коринфа), а начать советовал с Патраса и Лепанто. Другие командующие возражали: пройти к Патрасу и Лепанто можно лишь мимо Превезы, где выжидал со своим флотом Барбаросса. Было бы неплохо выманить его на битву: уничтожив вражеский флот, куда проще заниматься вражескими крепостями. Дориа, имевший личный опыт деблокировки Корона в 1533 году, не нашёл что возразить. Подготовка к операции началась.
Корфу: сборы и интриги
Две недели между военным советом и выходом флота в море Гвильельмотти считал необъяснимой и непростительной задержкой. В данном случае известный историк несколько погорячился.
Прибыв на Корфу с огромным опозданием, Дориа задержал выход не по своей прихоти: необходимо было дождаться постепенно подтягивавшуюся имперскую пехоту, без которой теряла смысл вся операция. Правда, в современных англоязычных историях транспорты с пехотой приходят на Корфу чуть ли не все и сразу. Свою роль, как увидим дальше, играли штормы и непогода.
Как сообщал Гвильельмотти, при подготовке флота к выходу из гавани между союзниками возникли трения. Дориа рекомендовал посадить на «слабые пехотой» венецианские галеры по 25 испанских пехотинцев. Венецианский командующий Капелло на словах соглашался с этим предложением — «двусмысленным, даже подозрительным»: а не хотят ли имперцы захватить венецианский флот? — но без одобрения сената «сделать такого не мог». Пока же он предлагал усилить свою пехоту местными силами, в том числе из гарнизонов Корфу и Занты.
Как сообщал Гвильельмотти, при подготовке флота к выходу из гавани между союзниками возникли трения. Дориа рекомендовал посадить на «слабые пехотой» венецианские галеры по 25 испанских пехотинцев. Венецианский командующий Капелло на словах соглашался с этим предложением — «двусмысленным, даже подозрительным»: а не хотят ли имперцы захватить венецианский флот? — но без одобрения сената «сделать такого не мог». Пока же он предлагал усилить свою пехоту местными силами, в том числе из гарнизонов Корфу и Занты.
И действительно, около тысячи ополченцев с Корфу пополнили пехоту венецианского флота: 400 человек направились на галеон, а прочие распределились по галерам.
 |
Галера в цветах Мальтийского ордена
XVII века
|
Испанец Дуарте рассказывал иное: утром 10 сентября на имперские, неаполитанские и сицилийские галеры были распределены 1 300 человек испанской пехоты из числа 3 тысяч уже прибывших из Апулии. Орденские галеры — «галеры с Родоса» — не нуждались в таком подкреплении.
Маркиз де Агвилар от усиления снаряжённых за его счёт галер сначала отказался «за ненадобностью», но позже усилил их итальянскими наёмниками. 12 сентября военный совет решил вернуть на Корфу все венецианские и папские галеры и дополнительно посадить на них по 40–50 солдат, «зная, что у Барбароссы на каждой галере по 50 янычар кроме обычных бойцов». Кроме того, хотя у венецианцев «и гребцы сражаются», они могут быть и уставшими.
На венецианские галеры направились 1 500 пехотинцев. На венецианских парусниках уже находилось около 2 500 человек пехоты Валерио Урсино и прочих капитанов. Поэтому на девять венецианских кораблей распределили по 80–100 солдат — кроме галеона и «каракки», куда направлены по 150 человек, и двух парусников, куда направлено по сотне воинов. На папские галеры на усиление отданы «600 самых лучших (испанских) солдат», причём на флагман папской эскадры и на их транспорт с боеприпасами — по 50 испанцев.
Флот не стоял без дела: днём 10 сентября Дориа и Гонзага возглавили отряд имперских и орденских галер, который вышел с Корфу, чтобы добыть сведения о флоте Барбароссы. В 15–20 милях от острова они встретили один из транспортов с пехотой, попавший в шторм и потерявший рею. Союзники узнали, что в пути на Корфу находились ещё несколько транспортов, попавших из-за шторма на Кефалонию. Они едва успели оттуда уйти, не без помощи разведывательного отряда галер Джанеттино Дориа, перед набегом на Кефалонию флота Хайреддина.
Маркиз де Агвилар от усиления снаряжённых за его счёт галер сначала отказался «за ненадобностью», но позже усилил их итальянскими наёмниками. 12 сентября военный совет решил вернуть на Корфу все венецианские и папские галеры и дополнительно посадить на них по 40–50 солдат, «зная, что у Барбароссы на каждой галере по 50 янычар кроме обычных бойцов». Кроме того, хотя у венецианцев «и гребцы сражаются», они могут быть и уставшими.
На венецианские галеры направились 1 500 пехотинцев. На венецианских парусниках уже находилось около 2 500 человек пехоты Валерио Урсино и прочих капитанов. Поэтому на девять венецианских кораблей распределили по 80–100 солдат — кроме галеона и «каракки», куда направлены по 150 человек, и двух парусников, куда направлено по сотне воинов. На папские галеры на усиление отданы «600 самых лучших (испанских) солдат», причём на флагман папской эскадры и на их транспорт с боеприпасами — по 50 испанцев.
Флот не стоял без дела: днём 10 сентября Дориа и Гонзага возглавили отряд имперских и орденских галер, который вышел с Корфу, чтобы добыть сведения о флоте Барбароссы. В 15–20 милях от острова они встретили один из транспортов с пехотой, попавший в шторм и потерявший рею. Союзники узнали, что в пути на Корфу находились ещё несколько транспортов, попавших из-за шторма на Кефалонию. Они едва успели оттуда уйти, не без помощи разведывательного отряда галер Джанеттино Дориа, перед набегом на Кефалонию флота Хайреддина.
Также разведка донесла, что Хайреддин спешно чинил и усиливал крепость Превезы и что держал он там множество пеших и конных — тех самых, что были собраны на отражение набега Гримани. Снабжением флота Хайреддина занимались 30–40 его галер, которые ходили за припасами в Лепанто.
Вероятнее всего, 12 сентября «все галеры» вышли в море. Они вели на буксире 22 имперских и венецианских парусника, а также «сколько-то скираццо с припасами», чтобы запереть флот Хайреддина в Артском заливе и прикрыть идущие на Корфу транспорты. Однако в тот же день разразился шторм, «каких и в декабре не бывает», и не стихал до ночи 17 сентября.
14 сентября на разведку к Превезе отправился отряд в 11 «отборных» галер Джанеттино Дориа. Утром следующего дня отряд обнаружил в Артском заливе «до 100 галер». Языка взять не удалось, и отряд вернулся обратно. 18 сентября с той же целью к Превезе собрался испанский капитан Сигала «на галере «Патрона», доброй под вёслами и под парусом».
В тот же день на Корфу пришёл орденский командор (comendador) Ордас на «доброй бергантине с Родоса», который весь минувший месяц по приказу гроссмейстера следил за флотом Барбароссы. На Кефалонии командор укрыл бергантину в заводи, а сам всю ночь провёл «не далее аркебузного выстрела от места, где те (османы) были», то есть на месте их высадки и стоянки. Ордас сообщал о «200 кораблях или более». 18 сентября 1538 года командование всё ещё ждало девять транспортов с оставшимися 2 500 пехотинцами из Апулии.
Юрий Тарасевич
Вероятнее всего, 12 сентября «все галеры» вышли в море. Они вели на буксире 22 имперских и венецианских парусника, а также «сколько-то скираццо с припасами», чтобы запереть флот Хайреддина в Артском заливе и прикрыть идущие на Корфу транспорты. Однако в тот же день разразился шторм, «каких и в декабре не бывает», и не стихал до ночи 17 сентября.
14 сентября на разведку к Превезе отправился отряд в 11 «отборных» галер Джанеттино Дориа. Утром следующего дня отряд обнаружил в Артском заливе «до 100 галер». Языка взять не удалось, и отряд вернулся обратно. 18 сентября с той же целью к Превезе собрался испанский капитан Сигала «на галере «Патрона», доброй под вёслами и под парусом».
 |
Далматинская бергантина XVII века
|
В тот же день на Корфу пришёл орденский командор (comendador) Ордас на «доброй бергантине с Родоса», который весь минувший месяц по приказу гроссмейстера следил за флотом Барбароссы. На Кефалонии командор укрыл бергантину в заводи, а сам всю ночь провёл «не далее аркебузного выстрела от места, где те (османы) были», то есть на месте их высадки и стоянки. Ордас сообщал о «200 кораблях или более». 18 сентября 1538 года командование всё ещё ждало девять транспортов с оставшимися 2 500 пехотинцами из Апулии.
Тайные переговоры
Главные действующие лица Священной лиги не могли не замечать, что всё это время Гонзага и Дориа от имени императора вели тайные переговоры с Хайреддином, которые имперская сторона начала ещё в 1537 году. 20 сентября 1538 года «на острове Парга близ Корфу» — видимо, имелся в виду Паксос — состоялась встреча двух заинтересованных сторон. Хайреддин потребовал вернуть ему трон Туниса.
Трудно сказать, действительно ли имперцы надеялись переманить на свою сторону заклятого врага, предлагая ему вместо Туниса на выбор Бугию, Бону или Триполи. Гораздо более очевидна мотивация Хайреддина. В обмен на ничего не стоившие разговоры он получал выигрыш во времени и ослаблял решимость противника.
Например, французские дипломаты в Константинополе полагали, что Хайреддин «более мусульманин, чем Мухаммед», а переговоры он вёл лишь для вида. Такой его расчёт вполне оправдался в сентябре 1538 года: флот лиги оказался готов к походу лишь в конце навигационного сезона в Средиземноморье.
Времени у него почти не оставалось.
Трудно сказать, действительно ли имперцы надеялись переманить на свою сторону заклятого врага, предлагая ему вместо Туниса на выбор Бугию, Бону или Триполи. Гораздо более очевидна мотивация Хайреддина. В обмен на ничего не стоившие разговоры он получал выигрыш во времени и ослаблял решимость противника.
Например, французские дипломаты в Константинополе полагали, что Хайреддин «более мусульманин, чем Мухаммед», а переговоры он вёл лишь для вида. Такой его расчёт вполне оправдался в сентябре 1538 года: флот лиги оказался готов к походу лишь в конце навигационного сезона в Средиземноморье.
Времени у него почти не оставалось.
Литература:
- Ермолаев, Г. Г. Морское судовождение. Москва, 1970.
- Ágoston, G. Early Modern Ottoman and European gunpowder technology // Multicultural science in the Ottoman empire. Brepols, 2003. P. 13—27.
- Angelucci, A. I cannoni veneti di Famagosta l' Armeria dell' Arsenale ed il Museo Civico di Venezia // Archivio Veneto. 1874. Vol. 8. P. 5—24, 378.
- Candiani, G. Une tradition différente: La construction des navires de guerre à voile à Venise du milieu du XVIIe siècle au début du XVIIIe siècle // Cahiers de la Méditerranée. 2012. Vol. 84. P. 293—307.
- Cerezo Martínez, R. La táctica naval en el siglo XVI // Revista de historia naval. 1983. Vol. 1. P. 23—61.
- Crowley, R. The empires of the sea: the siege of Malta, the battle of Lepanto, and the contest for the center of the world. Random House, 2008.
- De Laiglesia, F. Cómo se defendian los españoles en el siglo XVI. Madrid, 1906.
- Dotson, J. E. Foundations of Venetian naval strategy from Pietro II Orseolo to the battle of Zonchio 1000—1500 // Viator. 2001. V. 32. P. 113—125.
- Eliav, J. Tactics of Sixteenth-century Galley Artillery // The Mariner's Mirror. 2013. Vol. 99. P. 398—409.
- Giustiniani, P. Le historie Venetiane. Venetia, 1576.
- Gravière, J. de la. Doria et Barberousse. Paris, 1886.
- Guazzo, M. Historie di tvtte le cose degne di memoria… Venetia, 1544.
- Guerazzi, F. D. Vita di Andrea Doria. Vol. 1. Milano, 1864.
- Guglielmotti, A. La guerra dei pirati e la marina pontificia dal 1500 al 1560. Vol. 2. Firenze, 1876.
- Guilmartin, J. F. The weapons of sixteenth century warfare at sea // Gunpowder and galleys: changing technology and Mediterranean warfare at sea in the sixteenth century. Rev. ed. United States Naval Institute, 2003.
- Iovius, P. Historiarvm sui temporis. T. 2. Florentiae, 1552.
- Káldy-Nagy, Gy. Suleimans Angriff auf Europa // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. 1974. Vol. 28. P. 163—212.
- Lamb, H. Suleiman the Magnificent: Sultan of the East. Doubleday, 1951.
- Lane, F. C. Venetian naval architecture about 1550 // The Mariner's Mirror. 1934. Vol. 20. P. 24—49.
- Madunić, D. The Adriatic Naval Squadron (1645—1669): Defense of the Adriatic during the War for Crete // Historical contributions = Historische Beiträge. 2013. Vol. 45. P. 199—234.
- Marmora, A. Della historia di Corfv. Venetia, 1672.
- Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 180—192.
- Morton Nance, R. The ship of the Renaissance // The Mariner's Mirror. 1955. Vol. 41. P. 281—298.
- Norwich, J. J. A history of Venice. Penguin Press, 1982.
- Norwich, J. J. The Middle Sea: a history of the Mediterranean. Random House, 2006.
- Pantera, P. L'armata navale. Roma, 1614.
- Paruta, P. [Paruta 1605] Historia vinetiana. Vinetia, 1605.
- Paruta, P. [Paruta 1658] The history of Venice ; transl. by Henry, Earl of Monmouth. London, 1658.
- Sagredo, G. Memorie istoriche de monarchi ottomani. Venetia, 1673.
- The history of the maritime wars of the Turks. Translated from the Turkish of Haji Khalifeh by James Mitchell. Chapters I. to IV. London, 1831.
Юрий Тарасевич
_________________________
- Пушки и турки: Мохачское поле
- Пушки и турки: христианский мир даёт отпор
- Доблестный город Гюнс
- Ответный удар императора Карла V
- Война в Срединном море: Морея и Тунис
- Война в Срединном море: Карл V против Хайреддина Барбароссы
- Тревожный 1537-й: в ожидании «турецкой грозы»
- Тревожный 1537-й: седьмой поход султана Сулеймана
- Тревожный 1537-й: Эссекский разгром
- Тревожные 1537-йи 1538-й: «турецкая угроза» от Покутья до Архипелага
- Тревожный 1538-й: Священная лига и молдавский узел
- Тревожный 1538-й: восьмой поход султана Сулеймана
- Превеза: сборы,споры, штурм, разведка
- Превеза: план и импровизация
- Превеза: наступление, «обращённое в ничто»
- Превеза: «вовсех отрядах поднялся ропот против генуэзца»
- Превеза: «все искали причин случившегося…»
- Превеза: Священная лига ставит точку