Иллюстрация Роберта Тома,
«Гален»
|
Древнеримский врач греческого происхождения Гален (129–200/216) довольно много писал о душевных болезнях. Правда, на древнюю психиатрию взгляды Галена повлияли слабо, и всерьез этой стороной его наследия занялись лишь в 1970 гг [1]. В современной поп-психологии отголоски галеновской философии души проявляют себя в системах вроде теории личности Айзенка и им подобных классификациях людей по темпераменту.
Значение Галена в истории психиатрии определяется не объемом текстов о душевных заболеваниях. Обращаясь к болезням, которые в наши дни относятся к сфере психиатрии, Гален встречает проблемы, не теряющие актуальность по прошествии многих столетий. Там, где медицина соприкасается с философскими вопросами, рассуждения Галена о психике созвучны рефлексиям современных психиатров. Для Галена близость философии и медицины принципиально важна. В этом его отличие от тех врачей, кто беспрекословно принимает обычную антропологическую модель, делящую человека на тело и душу. Для прояснения слабостей этой модели, заметно влияющей на психиатрическую практику, полезно обратиться к древним авторам, занимавшимся философией медицины.
Значение Галена в истории психиатрии определяется не объемом текстов о душевных заболеваниях. Обращаясь к болезням, которые в наши дни относятся к сфере психиатрии, Гален встречает проблемы, не теряющие актуальность по прошествии многих столетий. Там, где медицина соприкасается с философскими вопросами, рассуждения Галена о психике созвучны рефлексиям современных психиатров. Для Галена близость философии и медицины принципиально важна. В этом его отличие от тех врачей, кто беспрекословно принимает обычную антропологическую модель, делящую человека на тело и душу. Для прояснения слабостей этой модели, заметно влияющей на психиатрическую практику, полезно обратиться к древним авторам, занимавшимся философией медицины.
***
Два важных авторитета для Галена: Гиппократ и Платон. Преданность Платону останавливает его от принятия физикалистской позиции, в соответствии с которой психика тождественна мозгу. Гален хочет сохранить представление о душе, но в то же время он – эмпирик, а эмпирический опыт не дает ему знаний о субстанции души. Он признает, что о природе души не может сказать ничего определенного, хотя существование души не отрицает.
Шаг к пониманию природы души делается в учении Галена о физиологии. Материальным субстратом души является пневма, производимая организмом из воздуха и пищи. Три вида пневмы присущи трем частям души. Гален, как и многие мыслители древности, раскладывает душу на несколько компонентов, повторяя платоновское деление души на три части с привязкой к главным органам тела. Рациональность – мозг, аффекты – сердце, желания – печень. В мозге находится та часть души, которая считалась Платоном (и Галеном [2]) бессмертной. Психическая пневма хранится в желудочках мозга и распределяется в теле по нервам.
Не все были согласны с тем, что центром психической жизни является мозг. Спор о том, где этот центр расположен – в мозге или в сердце – длился веками. На заре Нового времени Вильям Гарвей был кардиоцентристом, а Везалий – энцефалоцентристом. Гален обосновывал энцефалоцентризм эмпирически: если поражен возвратный гортанный нерв, нарушается речь, но сердце при этом работает нормально. Значит, психические функции зависят не от сердца, а от нервной системы.
Размышления Галена на эту тему напоминают описательный дуализм Спинозы – у одной сущности тела есть два аспекта, физический и ментальный. Когда философ говорит о желательной части души, а врач говорит о печени, они говорят об одном и том же, но каждый на своем языке.
Для практика, лечащего душевные заболевания, вопрос о свойствах души не должен стоять на первом месте. Достаточно временно признать верность физикалистских посылок и работать с психикой так же, как врач работает с внутренними органами. Таков компромисс, к которому склоняется Гален, – признавать существование души, но лечить всегда только тело. Многие врачи в наши дни согласятся с этим. Душа, которую во избежание религиозных коннотаций современные люди иногда называют сознанием, существует, но мы по каким-то причинам не способны описать ее свойства. Онтологический статус сознания не определен, и заботить это должно философов-теоретиков, а не врачей-практиков. Известное свойство сознания, интересующее медика, – это его локализация. Сознание – в мозге (по Галену, там находится рациональный компонент души). Чтобы действенно влиять на психику, нужно следовать той же научной парадигме, что и при лечении соматических заболеваний. Лечебные методы во времена Галена по большей части сводились к восстановлению гуморального равновесия.
Итак, психическое связано с соматическим и эта связь двунаправлена. Психика реагирует на изменения в теле, поэтому проблемы с психикой надо исправлять так же, как проблемы с телом. Но есть и обратное направление – психическое влияет на соматическое. Гален разбирает случай женщины, жаловавшейся на бессонницу. Им были сделаны два предположения. Первое: у женщины меланхолия (депрессия, говоря по-современному), вызванная отклонениями в уровне черной желчи. В таком случае нужно выравнивать объем и температуру внутренних жидкостей. Второе предположение: в жизни женщины есть какие-то обстоятельства, которые влияют на ее психику, вызывая нарушения сна. Гален замечает, что у пациентки учащается пульс при произнесении имени популярного танцора, и делает вывод – женщина влюблена. Похожий случай был у внука Аристотеля, врача Эрасистрата. Он понял, что Антиох влюблен в свою мачеху, когда обратил внимание на то, что происходит с Антиохом при ее приближении: покраснение лица, потливость, сердцебиение и т. д. В том случае, который разбирает Гален (Авиценна приводит такой же пример), стимулом для психосоматической реакции была не встреча с возлюбленным, а всего лишь звук его имени. Таким образом, при поиске истоков психических проблем нужно иметь в виду разделение на внутренние (гуморальные) и внешние причины. Внешними причинами могут быть не только очевидные жизненные обстоятельства, но и знаки, например, слова, действующие на психику как стимулы.
Если психическое отклонение можно выправить словесно, как это делают современные психотерапевты, то такое отклонение, строго говоря, нельзя считать болезнью в медицинском смысле этого понятия. Болезнь – следствие дискразии, т. е. нарушения баланса жидкостей в организме. То, что поддается психотерапии, Гален относит к области морали и воспитания, а не медицины. Психическая аномалия, таким образом, трактуется как проявление гуморального дисбаланса или как следствие моральной ошибки (греха). Ошибка в свою очередь должна быть отделена от страсти. Разница в том, что под влиянием страсти человек не может поступать правильно, даже если захочет, а ошибка – это добровольное действие. Все это случается с каждым и медицина здесь не при чем. (Надо отметить, что слово “страсть” употребляется Галеном в двух дискурсах – не только этическом, но и медицинском. Говоря о бреде и галлюцинациях, появляющихся из-за болезненного ослабления разумности, Гален тоже использует слово “страсть” [3].)