 |
Индейцы майя
|
Какими они были, индейские цивилизации доколумбовой Америки – инки, ацтеки, майя? Если вы зададите этот вопрос своим знакомым, многие ответят – "жестокими", имея в виду массовые человеческие жертвоприношения у этих народов. На втором месте наверняка будут характеристики "древние" и "загадочные" – но с этим потом, а пока разберемся с жестокостью.
Предисловие
Действительно, в государствах как Южной, так и Центральной Америки до прихода европейцев жертвоприношения были широко распространенным явлением. Особенно на этом поприще (инки и майя были поскромнее) отличились ацтеки – их хроники описывают, как для сооружения главного храма было принесено в жертву около 84 400 пленников за четыре дня.
Число это вызывает некоторые сомнения: непонятно, как и где городское население в 120 000 человек смогло наловить, разместить и удержать от бунта такое число пленников, а главное, каким образом Ауисотль умудрился, как утверждается, принести их в жертву собственноручно – если даже считать, что он не прерывался на сон, еду и пописать, то, чтобы принести в жертву такое количество народу в течение четырех суток, он должен был убивать по человеку каждые четыре секунды, и не просто ведь ножом тыкать, а каждого вскрыть, достать сердце и предложить его Солнцу. Многие историки считают, что реальное количество жертв на том празднике не могло превышать трех тысяч, а в хронике количество смертей завышено в пропагандистских целях.
Возведение главного храма – экстраординарное событие, что же касается повседневной жизни, то миссионеры-францисканцы подробно описывали (постфактум, разумеется) жертвоприношения, которые у ацтеков совершались на восемнадцати религиозных праздниках в течение года. Каждому богу требовался определенный тип жертвы: молодую девушку раз в год убивали для Шилонен, болезненных мальчиков жертвовали Тлалоку, говорящих на науатле пленников – Уицилопочтли, а ацтека-добровольца – Тескатлипоке.
В целом получалось где-то от 300 до 600 жертв в год, однако общего согласия по поводу реальных цифр нет: Кортес, прибыв в Теночтитлан, запретил языческие обряды, поэтому сами испанцы вживую этих жертвоприношений не видели. Сохранились их изображения в камне и настенных росписях и ритуальные предметы, использовавшиеся в обрядах, и они, как и археологические свидетельства, не подтверждают проведения когда-либо праздников с десятками тысяч жертв.
В целом получалось где-то от 300 до 600 жертв в год, однако общего согласия по поводу реальных цифр нет: Кортес, прибыв в Теночтитлан, запретил языческие обряды, поэтому сами испанцы вживую этих жертвоприношений не видели. Сохранились их изображения в камне и настенных росписях и ритуальные предметы, использовавшиеся в обрядах, и они, как и археологические свидетельства, не подтверждают проведения когда-либо праздников с десятками тысяч жертв.
Для сравнения – в крупнейших за всю историю древнеримских гладиаторских боях, устроенных в 107 году Траяном и продолжавшихся 123 дня, на арене сражалось около 10 000 человек, а за 55 лет до этого в разовой наумахии на Фуцинском озере, по словам Тацита, участвовали 19 000 гладиаторов.
При этом следует учесть, что если для индейцев праздники с жертвоприношениями были в первую очередь необходимостью – человеческие душа-сердце и душа-кровь, по их мнению, были нужны для того, чтобы мир не рухнул – то для римлян периода империи гладиаторские бои были, скорее, массовым развлечением; да и раньше, будучи в куда большей степени религиозным действом – тоже жертвоприношениями! – преследовали более меркантильные цели: не сохранить мир от разрушения, а насытить души предков. Жертвы сами колбасили друг друга. Но вот ведь какая штука – прародительницу современной Западной цивилизации, Древнеримскую, никто не называет жестокой. Римляне "цивилизованные", "просвещенные", "благородные", на худой конец "рабовладельцы" или – периода упадка – "развращенные роскошью", но не "мрачные" и не "кровавые".
При этом следует учесть, что если для индейцев праздники с жертвоприношениями были в первую очередь необходимостью – человеческие душа-сердце и душа-кровь, по их мнению, были нужны для того, чтобы мир не рухнул – то для римлян периода империи гладиаторские бои были, скорее, массовым развлечением; да и раньше, будучи в куда большей степени религиозным действом – тоже жертвоприношениями! – преследовали более меркантильные цели: не сохранить мир от разрушения, а насытить души предков. Жертвы сами колбасили друг друга. Но вот ведь какая штука – прародительницу современной Западной цивилизации, Древнеримскую, никто не называет жестокой. Римляне "цивилизованные", "просвещенные", "благородные", на худой конец "рабовладельцы" или – периода упадка – "развращенные роскошью", но не "мрачные" и не "кровавые".
 |
Гладиаторы
Древнего Рима
|
Христианская цивилизация, надо сказать, недалеко ушла: Константин, конечно, запретил гладиаторские бои, но не столько из человеколюбия, сколько как языческое действо – связь между ними и поминками никогда не забывалась, официально они до конца именовались "mumus" ("обязанность", долг живых по отношению к умершим). В отношении же, скажем, жестокости казней преступников (и использования их в качестве народного развлечения) ничего не изменилось.
Если же говорить о культовых убийствах у христиан, то в Испании только при Торквемаде – с 1481 по 1498 год – и только инквизицией, то есть по той же, по большому счету, причине, что и у ацтеков с римлянами – из религиозных (официально) соображениий – было сожжено на костре около 8 800 человек и около 6 500 чучел или портретов тех, кто избежал казни, бежав или не дожив до конца следствия (спалили бы и этих, да не срослось).
Если же говорить о культовых убийствах у христиан, то в Испании только при Торквемаде – с 1481 по 1498 год – и только инквизицией, то есть по той же, по большому счету, причине, что и у ацтеков с римлянами – из религиозных (официально) соображениий – было сожжено на костре около 8 800 человек и около 6 500 чучел или портретов тех, кто избежал казни, бежав или не дожив до конца следствия (спалили бы и этих, да не срослось).
При этом инквизицию в Кастилии народ любил, а Торквемада до самой смерти пользовался всеобщим почетом и уважением. Цифры, конечно, поскромнее, чем в примерах с Ауисотлем и Траяном (зато повнушительнее, чем статистика ацтекских будней), но я тут не собираюсь составлять топ-30 самых ужасных цивилизаций и утверждать, что конкистадоры были бóльшими или меньшими зверюгами, чем завоеванные ими индейцы.
И те, и другие были отнюдь не мармеладными феями, однако ж – я к чему это всё – знание об ужасах испанской инквизиции не отвлекает нас от сюжета, когда мы в пятый раз смотрим "Собаку на сене". А желая узнать о римском праве и достижениях древнеримской архитектуры, мы читаем именно о римском праве и достижениях оной архитектуры, а не о законах-древней-жестокой-империи и мрачном-зодчестве-отражающем-нравы-любителей-кровавой-потехи.
У нас же речь пойдет об инках…
Основание династии Инков приписывается некоему Манко Капаку, который в начале XII века не то пришел во главе племени полубогов Айяр из района Эквадора, не то вместе со своей сестрой-женой Мамой Окльо, потрясая волшебным жезлом, вылез из вод озера Титикака, дабы по воле своего отца-Солнце наставить на путь цивилизации окрестных дикарей, и основал Куско.
Четыре поколения его преемников в долине Куско жили-поживали и в истории особо не отметились – о них неизвестно практически ничего, кроме имен, которые вам все равно ни о чем не скажут. Однако ж без дела они не сидели, и шестой Инка – Рока – к 1350 году стал правителем всех земель вблизи озера Титикака и близлежащих долин.
Сам Инка Рока сотоварищи покорил племена сора и рукана к западу от Урубамбы (не очень нужные подробности, мне просто нравится, как это всё звучит) и навел сорокапятиметровый висячий мост Уакачака через каньон реки Апуримак – крупнейший в будущей империи инков – что, конечно, не могло не вызвать раздражения местного апуримакского племени чанка, кое раздражение и копилось всё время правления Роки и его преемника – седьмого Инки Йаруара Уакака.
 |
Сорокапятиметровый
висячий мост Уакачака
|
Мост этот через Апуримак до сих пор на том же месте – каждый год местные (жители окрестных четырех деревень в провинции Канак) собираются на ритуал его перенатягивания.
 |
| Сорокапятиметровый висячий мост Уакачака |
История государства инков как империи началась с восьмого Инки – отважного Виракочи, правившего в начале XV века, прославившегося тем, что, спасаясь от дошедших до кондиции чанков, позорно бежал в долину Шакишауана и оставил оборону родного Куско на своего сына Куси Юпанки Пачакутека. Куси не в папашу пошел, он при поддержке союзников-колья город оборонил, чанков разогнал, а потом путем интриг и предательства подчинил своей власти и этих самых союзников, став индейским народным национальным героем-освободителем и завоевателем. Подчинять своей власти Пачакутеку понравилось – при нем инки расширили свои владения к северу до озера Хунин, а на юге захватили весь бассейн Титикаки.
 |
Мачу
Пикчу. Ступени, ведущие в пропасть.
Далеко
внизу текёт та самая Урубамба
|
 |
Саксайуаман
— церемониальный комплекс в Куско,
воздвигнутый,
по преданию, первым Инкой Манко Капаком
|
Здесь хорошо видно, что это не бетон, как полагают некоторые, а именно обтесанные валуны.
Последние завоевания совершил племянник Пачакутека Уайна Капак, пришедший к власти в 1493, год спустя после открытия Америки Колумбом. Он присоединил к империи Чачапойяс в Северном Перу, подчинил воинственные племена острова Пуна и примыкающего побережья в районе нынешнего Гуаякиля, а в 1525 северная граница империи достигла реки Анкасмайо, где сейчас пролегает граница между Эквадором и Колумбией. К югу страна простиралась до реки Мауле в центральной части Чили, достигая 4800 км длины с севера на юг и 900 000 км² площади.
 |
Карта. Рост империи
|
Таким образом, вся история империи инков от Куси Юпанки Пачакутека до прихода испанцев в 1531 насчитывает всего-то около 130 лет, и на вопросы типа "почему они не развили регулярные торговые сношения и регулярное же морское сообщение с другими государствами Нового Света, например, с империей ацтеков, хотя условия для этого были самые благоприятные?" ответ простой и скучный: не успели. Хотя развивались, опять-таки вопреки распространенному мнению о "застывших в веках индейских цивилизациях", весьма динамично.
То же самое – "не успели" – можно сказать и про отсутствие в Новом свете железной металлургии: если в Евразии медь начали обрабатывать где-то восемь тысяч лет назад, и к третьему тысячелетию до нашей эры дошли до бронзы, то в Андах первые эксперименты с медью начались всего за полтора тысячелетия до рождества Христова – и привели к появлению бронзы менее чем через тысячу лет. Так что развитие там шло – с учетом позднего старта – даже быстрее, а до железа индейцам самостоятельно додуматься просто не хватило времени. Ну и да, инки со своей короткой историей, конечно, были не родоначальниками перуанской цивилизации, а наследниками длинной цепи (нескольких "цепей") более древних культур, начиная с каменного века. Они это осознавали и гордились, а наиболее выдающейся заслугой Тупака Юпанки считали подчинение чиму, стоявших на момент завоевания на более высоком уровне развития, так же как римляне (опять они!) гордились наследованием греческой культуры.
Государство чиму образовалось около 1000 года на руинах еще более древней культуры Уари и занимало прибрежные долины северного и центрального Перу – один из самых засушливых районов мира, где дожди не выпадают по нескольку лет, однако чиму вели образ жизни отнюдь не бедуинский, а успешно занимались земледелием, построив сложную систему ведущих от гор каналов, достигавших порой длины более 100 км (инки при завоевании этим воспользовались – не стали брать штурмом города чиму, население крупнейшего из которых достигало 50 000 человек, а просто перекрыли им воду).
То же самое – "не успели" – можно сказать и про отсутствие в Новом свете железной металлургии: если в Евразии медь начали обрабатывать где-то восемь тысяч лет назад, и к третьему тысячелетию до нашей эры дошли до бронзы, то в Андах первые эксперименты с медью начались всего за полтора тысячелетия до рождества Христова – и привели к появлению бронзы менее чем через тысячу лет. Так что развитие там шло – с учетом позднего старта – даже быстрее, а до железа индейцам самостоятельно додуматься просто не хватило времени. Ну и да, инки со своей короткой историей, конечно, были не родоначальниками перуанской цивилизации, а наследниками длинной цепи (нескольких "цепей") более древних культур, начиная с каменного века. Они это осознавали и гордились, а наиболее выдающейся заслугой Тупака Юпанки считали подчинение чиму, стоявших на момент завоевания на более высоком уровне развития, так же как римляне (опять они!) гордились наследованием греческой культуры.
Государство чиму образовалось около 1000 года на руинах еще более древней культуры Уари и занимало прибрежные долины северного и центрального Перу – один из самых засушливых районов мира, где дожди не выпадают по нескольку лет, однако чиму вели образ жизни отнюдь не бедуинский, а успешно занимались земледелием, построив сложную систему ведущих от гор каналов, достигавших порой длины более 100 км (инки при завоевании этим воспользовались – не стали брать штурмом города чиму, население крупнейшего из которых достигало 50 000 человек, а просто перекрыли им воду).
 |
Погребальная
башня над соленым горным озером
|
Среди других славных предтеч инкской цивилизации числится и культура Чавин (XII-VIII вв. до н.э. – IV в. н.э.) – не государство, а этнокультурная общность. И вот чавинцы-то, частью обитавшие на побережье, похоже, как раз имели морские контакты с Центральной Америкой – во всяком случае, у них в то время были очень схожие мотивы и символика в искусстве, архитектура, металлургические технологии...
 |
Внутренний
коридор в руинах храма Чавин-де-Уантар.
центре
чавинской культуры, расположеногой в Центральных Андах
|
Город сохранял свое значение и в инкскую эпоху. Место для его постройки было выбрано не абы как, а с учетом сейсмичности региона, что и позволило ему простоять три тыщи лет. Последнее крупное землетрясение в этом районе произошло в 1970 и спровоцировало сход горных лавин, уничтоживших больше половины центров более поздних археологических культур, например, Уарас, а Чавин-де-Унтар, находившийся в самом эпицентре, практически не пострадал.
Чем еще знамениты чавинцы? Например, экспериментами над собственными головами – это те самые "инопланетянские" черепа странной вытянутой и клиновидной формы, достигавшейся за счет тугого перематывания головы с детства. Такая вот эстетика. Этим же увлекались и представители более поздней культуры – Паракас, считающейся наследницей чавинской. Те еще и дырки себе в черепах вырезали – для общения с богами (то есть достижения измененных состояний психики и мировосприятия), причем трепанированных черепов в их захоронениях почти половина. Иногда трепанации осуществлялись по несколько раз на одну голову, причем люди, перенесшие эти процедуры, в большинстве случаев выживали.
В дни своего расцвета – незадолго до конкисты – империя Инков была самым крупным государством, созданным коренными жителями в западном полушарии. Население ее по различным подсчетам достигало от 6 до 12 млн человек. По мнению испанцев, 200-тысячный Куско мог соперничать величием с тогдашними крупнейшими городами Европы. Завоевателей поразили грандиозные дворцы и храмы, мощеные улицы, построенные в соответствии с планом, водопровод и канализация (которыми европейские столицы XVI века похвастать не могли). Город слепил золотым блеском – некоторые здания были покрыты золотыми пластинами, имитировшими каменную кладку. Крытые соломой крыши храмов имели золотые вкрапления, имитировавшие соломинки; лучи закатного солнца зажигали их блеском, создавая впечатление, будто вся крыша сделана из золота…
Жилищами большей части населения служили хижины, сделанные из недолговечных материалов. Ряды одинаковых каменных руин на снимках Мачу-Пикчу – остатки домов знати, а для визитов Инки строились во всех центральных городах провинций великолепные дворцы.
Сами инки называли свое государство Тауантисуйу, что означает "земля четырех соединенных частей". Части эти были соединены друг с другом прекрасными дорогами, не уступавшими римским и далеко превосходившими те, которые были в тогдашней Испании. Они шли по дамбам через болота, вырубались в скалах, пересекали пропасти при помощи каменных или висячих мостов. Четко организованная служба скороходов обеспечивала связь столицы со всей страной. В окрестностях столицы, других городов и вдоль дорог были расположены государственные склады, наполненные продовольствием, одеждой, утварью и военным снаряжением (когда потом испанцы грабили эти хранилища, они находили там запасы на десять лет вперед).
Колесных повозок индейцы так и не изобрели (да и сложновато было бы их использовать в горной местности с висячими мостами), а верхом ездить им было не на ком, поэтому дороги предназначались для пешеходов и караванов вьючных лам. Через каждые 7,2 км стояли указатели расстояний, а через 19-29 км – станции для отдыха путешественников. Кроме того, через каждые 2,5 км располагались курьерские станции. Курьеры-часки передавали известия и приказы по эстафете, и таким образом информация передавалась на 2000 км за 5 дней.
Письменности как таковой инки не знали, хотя могли передавать большую часть информации при помощи кипу – сложной системы шнурков с узелками. Существовала легенда, что раньше письмо у них всё-таки существовало, но было запрещено одним из первых инкских правителей, а то больно грамотные все стали. Подтверждением этому служит наличие в кечуа доиспанского периода корня "келька", означающего "письмо, письменность". Есть также данные, говорящие о том, что узоры на тканях инков и на их керамике (токапу) могли быть разновидностью идеографической письменности, а также указания хронистов о ведении инками некой летописи на золотых табличках.
Невысокий уровень техники компенсировался совершенной организацией жестко структурированного общества. Жизнь каждого инки… кстати, сами они называли Инкой лишь императора, а свой народ обозначали словом "капак-куна" ("великие", "прославленные"), но раз уж все, начиная с испанцев, привыкли называть инками то весь народ, то аристократию этого народа, то и мы тоже будем. Думаю, не запутаемся. О чем бишь я? Да, жизнь каждого инки была жестко связана с его местом в обществе и личные интересы – во всяком случае, в идеале – в значительной мере подчинялись государственным. Некоторые авторы XIX и первых десятилетий ХХ в. даже называли империю Тауантинсуйю социалистической. Ну-у… насколько этот термин применим в условиях сословно-монархического общества… да, у инков был социализм. В худшем смысле этого слова.
Сначала разберемся со структурой инкского общества, а оно было разделено на три слоя:
- Инки – господствующее сословие, по большей части потомки соплеменников Манко Капака, положившие некогда начало империи в окрестностях озера Титикака. К этому слою принадлежали чиновники, офицеры, инженеры, жрецы, ученые и сам император – собственно Инка. Также в эту касту "принимали" вождей покоренных племен, становившихся в качестве наместников частью имперской администрации.
- Основная часть населения - крестьяне, пастухи, ремесленники... Обычно этот слой составляют "свободные граждане", но не в данном случае – в Тауантисуйу де-факто все они были крепостными. Денег у инков не водилось, так что представители этого слоя были обременены натуральными повинностями – военной и трудовой, а также могли быть использованы для других нужд: например, для заселения вновь завоеванных территорий или как материал для жертвоприношений.
- Государственные рабы – янакуна. По преданию, они происходили от племени, которое некогда подняло восстание против господства инков, было побеждено и приговорено Инкой к истреблению, но пощажено по просьбе его супруги с тем, чтобы их потомки навеки заняли самое низшее положение в стране. Они обрабатывали государственные земли, пасли казенные стада лам, были слугами в домах инков. О том, как им жилось, говорит тот факт, что во время конкисты они стали натуральной пятой колонной, массово переходя на сторону испанцев и сражаясь на их стороне.
Вся земля в империи принадлежала Инке и от него давалась в пользование как аристократам, так и крестьянским общинам-айлью. При этом основной единицей был тупу – участок, необходимый для прокормления одного человека. Женясь, индеец получал от администрации один тупу, на каждого родившегося сына – еще один, и половину – на дочь. После смерти пользователя земля возвращалась в государственный фонд. Другая часть земель не делилась на тупу, а считалась принадлежащей богу солнца и служила нуждам храмов и жрецов. Еще одна часть земли принадлежала инкам или непосредственно государству. Все эти земли в определенном порядке обязаны были обрабатывать крестьяне. Контроль над сельскохозяйственными работами осуществлялся чиновниками, помимо прочего они ежедневно подавали сигнал, по которому крестьяне приступали к работе; для этого были построены специальные башни, с которых специально обученные люди трубили в раковину. Храмовые земли возделывали под звуки музыки.
Помимо "барщины" почетными обязанностями крестьян были армейская служба по призыву, строительство храмов и дворцов, ремонт и строительство дорог и мостов, ремесленные и шахтерские работы – чего прикажут. Высококвалифицированные ремесленники земледелием не занимались, а находились на государственном довольствии. Сырьё также поставляло государство, ему же сдавались изделия. Например, ламы стриглись государственными рабами, затем чиновники раздавали шерсть крестьянам, которые должны были ее прясть и сдавать пряжу другим чиновникам.
Закон разделял жизнь мужчины-крестьянина на 10 периодов и предписывал каждому возрасту его повинность: от 9 до 16 лет полагалось быть пастухом, от 16 до 20 – гонцом или слугой в доме одного из инков и т.д. Даже "пенсионерам" – старше 60 лет – предписывались свои работы: плести веревки, кормить уток и т.д. Особую группу составляли инвалиды, но и им назначались определенные работы. Аналогичные предписания существовали и для женщин. Закон требовал от крестьян непрерывной занятости. Женщина, идя в соседний дом, должна была брать с собой шерсть и прясть ее по дороге. Согласно хронике Сиеза де Леон и Акосты, крестьян, словно солдат-срочников в российской армии, могли занимать и совершенно бессмысленной работой, лишь бы не бездельничали: например, заставляли передвигать земляной холм на другое место. Полностью нетрудоспособные и старики находились на попечении государства или сельской общины.
Помимо "барщины" почетными обязанностями крестьян были армейская служба по призыву, строительство храмов и дворцов, ремонт и строительство дорог и мостов, ремесленные и шахтерские работы – чего прикажут. Высококвалифицированные ремесленники земледелием не занимались, а находились на государственном довольствии. Сырьё также поставляло государство, ему же сдавались изделия. Например, ламы стриглись государственными рабами, затем чиновники раздавали шерсть крестьянам, которые должны были ее прясть и сдавать пряжу другим чиновникам.
Закон разделял жизнь мужчины-крестьянина на 10 периодов и предписывал каждому возрасту его повинность: от 9 до 16 лет полагалось быть пастухом, от 16 до 20 – гонцом или слугой в доме одного из инков и т.д. Даже "пенсионерам" – старше 60 лет – предписывались свои работы: плести веревки, кормить уток и т.д. Особую группу составляли инвалиды, но и им назначались определенные работы. Аналогичные предписания существовали и для женщин. Закон требовал от крестьян непрерывной занятости. Женщина, идя в соседний дом, должна была брать с собой шерсть и прясть ее по дороге. Согласно хронике Сиеза де Леон и Акосты, крестьян, словно солдат-срочников в российской армии, могли занимать и совершенно бессмысленной работой, лишь бы не бездельничали: например, заставляли передвигать земляной холм на другое место. Полностью нетрудоспособные и старики находились на попечении государства или сельской общины.
Административно крестьяне обьединялись в группы по 10 семей; 5 таких групп в большую группу и т.д. вплоть до 10.000 семей. Во главе каждой группы стоял опять чиновник. Низшие члены этой иерархии назначались из крестьян, высшие были инками.
Не только работа, но и вся жизнь обитателей государства инков находилась под надзором чиновников. Для удобства надзора крестьяне, например, были обязаны держать дверь открытой во время еды (закон предписывал время еды и ограничивал меню). Другие стороны жизни тоже строго регламентированы.
Чиновники выдавали каждому индейцу из государственных складов два плаща - один рабочий и один праздничный. В пределах одной провинции плащи отличались только в зависимости от пола владельца, в остальном они были одинакового фасона и цвета, но жители разных провинций отличались по цвету своих плащей. Плащи полагалось носить, пока они не истлеют. Изменять покрой или цвет одежды запрещалось. В каждой провинции была своя, обязательная для ее жителей прическа. Делалось это для контроля перемещения крестьян: покидать свою деревню без особого разрешения они не имели права. За проходящими через мосты и заставы надзирали опять же специальные чиновники.
Были законы и против других излишеств: запрещалось иметь в доме стулья (разрешалось только скамьи), строить дома большего, чем положено размера и т.д. Предписания распространялись не только на крестьян: например, количество и размеры золотой и серебрянной посуды, которую мог иметь чиновник низшего разряда, было строго ограничено в зависимости от его положения.
Под особым строгим контролем находились жители вновь завоеванных областей. Туда принудительно переселялись жители центральных провинций, причем им предоставлялось право входить в дома туземцев в любое время дня и ночи, они обязаны были сообщать обо всех признаках недовольства. Нелояльная часть завоеванного племени, наоборот, расселялась по другим областям империи. Оставшимся местным жителям не возбранялось блюсти свои обычаи, носить традиционные одежды и говорить на родном языке (ко времени испанского завоевания на побережье и в горных районах было распространено 15 или 20 языков), однако претендующим на руководящие должности вменялось в обязанность знание кечуа. Иногда переселения вызывались экономическими соображениями: работники перебрасывались в провинцию, опустевшую после эпидемии, или для надзора за дорогой, пролегающей по безлюдным землям – таким переселенцам полагались некоторые послабления в других обязанностях перед государством.
Интеграция покоренных народов в единое культурное пространство оказалась успешной – до сих пор 7 млн. человек говорят на кечуа, среди индейцев сохраняется традиция айлью, и на огромной территории доныне ощутимо влияние инкской культуры в фольклоре, хозяйстве и менталитете.
Под контролем государства находилась и семейная жизнь. Все мужчины, достигшие определенного возраста, обязаны были вступить в брак. Все незамужние женщины считались собственностью инков, но не частной, а раздавались им государственной администрацией в качестве жён или служанок. Раз в год каждую деревню для этого посещал особый чиновник, проводивший публичную церемонию заключения брака, в которой обязаны были участвовать все, достигшие в этом году брачного возраста, при этом мужчина мог отказаться от неудачной партии, сославшись на то, что уже дал обещание другой девушке. Мнением женщин, по-видимому, не интересовались.
Инки – в смысле аристократы – имели право на несколько жен или, вернее, сожительниц (первая жена занимала особое положение, а остальные находились на роли наложниц). Брак с первой женой был нерасторжим, сожительница же могла быть прогнана и после этого не имела права вступать в брак. Закон регулировал число жен в зависимости от социального положения мужа – двадцать, тридцать, пятьдесят и т.д. Для Инки и его ближайших родственников никаких ограничений не существовало. Прямым следствием, разумеется, было то, что чем более высокий статус занимал инка, тем более многочисленным – в среднем – было его потомство, а члены императорской фамилии вообще плодились как кролики. Удельный вес инков в населении постоянно возрастал, и всем этим благородным отпрыскам следовало обеспечить по мере взросления хоть сколько-нибудь достойное занятие – не в крестьяне же их сдавать, в самом деле! Отсюда, видимо, и рекордное число различных чиновников, проверяющих, контролеров и прочих государевых людей на душу населения, явно избыточное для большинства нормальных государств: в среднем по одному чиновнику (с семейством) приходилось на каждые 7,5 семей простолюдинов. Здесь же, возможно, кроется причина и стремительного, взрывного расширения империи – для обеспечения экспоненциально увеличивавшейся оравы аристократов требовалось всё больше рабочих рук.
Кроме описанных выше контролеров на местах, существовала еще система тикуй-рикуков – разъездных ревизоров, наблюдающх за поведением чиновников в качестве "глаз и ушей" Инки. Они были облечены полномочиями для расследования жалоб, лишения должностных лиц их постов, наложения санкций, принятия решений и т.п. – знаменитый гоголевский сюжет можно было бы почти без потерь переложить на реалии Тауантисуйу.
Уильям Прескотт так заканчивал свои "Предварительные наблюдения о цивилизации инков":
Инки – в смысле аристократы – имели право на несколько жен или, вернее, сожительниц (первая жена занимала особое положение, а остальные находились на роли наложниц). Брак с первой женой был нерасторжим, сожительница же могла быть прогнана и после этого не имела права вступать в брак. Закон регулировал число жен в зависимости от социального положения мужа – двадцать, тридцать, пятьдесят и т.д. Для Инки и его ближайших родственников никаких ограничений не существовало. Прямым следствием, разумеется, было то, что чем более высокий статус занимал инка, тем более многочисленным – в среднем – было его потомство, а члены императорской фамилии вообще плодились как кролики. Удельный вес инков в населении постоянно возрастал, и всем этим благородным отпрыскам следовало обеспечить по мере взросления хоть сколько-нибудь достойное занятие – не в крестьяне же их сдавать, в самом деле! Отсюда, видимо, и рекордное число различных чиновников, проверяющих, контролеров и прочих государевых людей на душу населения, явно избыточное для большинства нормальных государств: в среднем по одному чиновнику (с семейством) приходилось на каждые 7,5 семей простолюдинов. Здесь же, возможно, кроется причина и стремительного, взрывного расширения империи – для обеспечения экспоненциально увеличивавшейся оравы аристократов требовалось всё больше рабочих рук.
Кроме описанных выше контролеров на местах, существовала еще система тикуй-рикуков – разъездных ревизоров, наблюдающх за поведением чиновников в качестве "глаз и ушей" Инки. Они были облечены полномочиями для расследования жалоб, лишения должностных лиц их постов, наложения санкций, принятия решений и т.п. – знаменитый гоголевский сюжет можно было бы почти без потерь переложить на реалии Тауантисуйу.
Жен благородным господам тоже нужно было откуда-то набирать, поэтому для женщин даже простого происхожденрия в империи существовал своеобразный "социальный лифт" (для незнатного мужчины существовала единственная возможность заделаться инкой – быть воином, совершить подвиг и остаться в живых). Каждый год во все области страны посылались чиновники, отбиравшие девочек 8-9 лет. Эти девочки становились "избранными" и воспитывались в специальных домах ( в некоторых испанских хрониках они назывались монастырями). Каждый год во время определенного праздника тех из них, которым исполнилось 13 лет, отправляли в столицу, где сам Инка разделял их на три категории. Одни возращались в "монастырь", они назывались "солнечными девами", их деятельность была связана с культом богов солнца, луны и звезд. Они должны были соблюдать целомудрие, но Инка мог предоставить их своим приближенным и брать себе - в качестве наложниц. Вторая группа распределялась Инкой между инками - в качестве жен или наложниц. Такой подарок Инки считался высоким отличием. Наконец, третья группа предназначалась для человеческих жертвоприношений, которые происходили регулярно, в особенно же больших размерах при праздновании инаугурации… то есть коронации нового Инки. Закон предусматривал наказание родителей, дававших заметить свою печаль, когда их дочерей отбирали в "избранные".
Вертикаль власти была выстроена предельно четко: чиновник имел связь лишь со своим начальством и подчиненными, чиновники одного ранга могли сноситься друг с другом лишь через посредство их общего ближайшего начальства. Основой функционирования этой бюрократии был учет и контроль, осуществляемый при помощи кипу.
Вертикаль власти была выстроена предельно четко: чиновник имел связь лишь со своим начальством и подчиненными, чиновники одного ранга могли сноситься друг с другом лишь через посредство их общего ближайшего начальства. Основой функционирования этой бюрократии был учет и контроль, осуществляемый при помощи кипу.
Идея кипу была любопытным отражением в мире вещей иерархического строения государственного аппарата. Иерархия вводилась и в материальную область: например, все виды оружия были расположены в порядке "старшинства" – копье считалось старше всех других, за ним шли стрелы, дальше лук и т.д. Соответственно "старшинству" эти предметы отмечались завязками выше или ниже на шнурке. Обучение искусству пользоваться кипу начиналось именно с заучивания принципов "старшинства".
В виде кипу информация передавалась вверх по бюрократической лестнице в столицу, где она анализировалась и затем хранилась по типам: военное дело, население, продовольственные припасы и т.д. В испанских хрониках утверждается, что учтено было даже число камней для пращей, число животных, убитых на охотах и т.д. Получалось неплохо: встречаются сообшения о таких достижениях административного искусства, как создание рабочих армий в 20 тысяч человек или операции распределения 3,5 тыс. кубометров маиса (взвешивать продукты инки как-то не додумались) среди населения большой области по строго определенным нормам.
Работники имперской администрации готовились в школах, куда был открыт доступ лишь детям инков; закон запрещал образование низшим слоям населения. Обучение вели ученые-амаутас. Их же обязанностью было писать историю, причем в двух вариантах: одна, обьективная, в форме кипу хранилась в столице и была предназначена лишь для специально допущенных чиновников, другая в форме гимнов повествовалась народу на праздневствах. Если сановник признавался недостойным, его имя устранялось из этой "праздничной" истории.
В виде кипу информация передавалась вверх по бюрократической лестнице в столицу, где она анализировалась и затем хранилась по типам: военное дело, население, продовольственные припасы и т.д. В испанских хрониках утверждается, что учтено было даже число камней для пращей, число животных, убитых на охотах и т.д. Получалось неплохо: встречаются сообшения о таких достижениях административного искусства, как создание рабочих армий в 20 тысяч человек или операции распределения 3,5 тыс. кубометров маиса (взвешивать продукты инки как-то не додумались) среди населения большой области по строго определенным нормам.
Работники имперской администрации готовились в школах, куда был открыт доступ лишь детям инков; закон запрещал образование низшим слоям населения. Обучение вели ученые-амаутас. Их же обязанностью было писать историю, причем в двух вариантах: одна, обьективная, в форме кипу хранилась в столице и была предназначена лишь для специально допущенных чиновников, другая в форме гимнов повествовалась народу на праздневствах. Если сановник признавался недостойным, его имя устранялось из этой "праздничной" истории.
Когда вся жизнь регулируется государством, всякое нарушение законов выливается в государственное преступление, а, в свою очередь, любое преступление против государства затрагивает самую основу общественного строя. Законы, регулирующие жизнь в государстве инков, опирались на изощренную систему наказаний. Кара закона была суровой: почти всегда смерть или тяжелые пытки. Так, смерть полагалась за поваленное в лесу дерево или за кражу плода с государственной плантации (впрочем, сорвавший плод в частном владении мог вообще избегнуть наказания, если доказывал, что сделал это под влиянием голода). Аборт карался смертью как самой женщины, так и всех, кто ей помогал. В случае наиболее серьезных преступлений предусматривалась и казнь всех родственников виновного. Другие виды наказаний состояли в принудительных работах на государственных золотых и серебрянных копях или на плантациях коки, в тяжелом тропическом климате.
Равенства перед законом не существовало – за одно и то же преступление крестьянин карался смертью, а принадлежащий к сословию инков - публичным выговором. При этом исходили из убеждения, что для инки царской крови (теоретически все инки были родственниками) публичный выговор был гораздо большим наказанием, чем смерть для плебея.
Равенства перед законом не существовало – за одно и то же преступление крестьянин карался смертью, а принадлежащий к сословию инков - публичным выговором. При этом исходили из убеждения, что для инки царской крови (теоретически все инки были родственниками) публичный выговор был гораздо большим наказанием, чем смерть для плебея.
Уильям Прескотт так заканчивал свои "Предварительные наблюдения о цивилизации инков":
"Нельзя недооценивать подлинное величие тех результатов, которых сумели достичь правители инков; нельзя забывать о том, что под их властью самый обездоленный человек из народа жил гораздо более благополучно, испытывал несравненно меньше физических страданий, чем соответствующие категории населения у всех остальных народов Американского континента. В такой же степени это относится и к различиям между представителями высших и низших сословий в большинстве стран феодальной Европы того времени. Под властью правящих классов инкского общества во многих областях были достигнуты успехи, которые сделали бы честь любому цивилизованному народу. Инкам удалось заложить основы правления, которое в XVI веке – веке грабежа и насилия – могло обеспечить своим подданным неоценимые блага мира и безопасности".Не будем говорить про многочисленные эпидемии, терзавшие Европу – тут коренным американцами просто повезло… это "везение", правда, обернулось против них при контактах с европейцами (хотя рискну предположить, что наличие в инкской столице и других городах водопровода и канализации заметно снижало риск распространения кишечных инфекций, которые водились и в Америке) – жизнь инкских крестьян и ремесленников была более спокойной, а, главное, сытной (а для XVI века это очень немало!), чем у европейских– и это уже заслуга самих инков.
 |
Зернохранилища инков
|
Возможно, после слов о том, что жизнь крестьян-пуриков была спокойной и сытой, у кого-то в голове уже зреет комментарий на тему, что-де сытость и спокойствие в сочетании с надзором – удел скотины в хлеву. Ну, во-первых, европейских крестьян в XVI веке тоже "кое-где порой" держали за скотов, а во-вторых, представители народа кечуа скотами не были (за исключением отдельных представителей, конечно, но таков уж род людской): в империи процветали наука и культура, причем последняя была уделом не только знати, но и простолюдинов. Сохранились сведения о различных жанрах индейской поэзии, среди которых не только религиозные гимны и восхваляющие Инку оды, но и вполне мирские танцевальные песни и шуточные стихи, танцах – ритуальных и для развлечения, театре, а уж музыку инков, думаю, представлять не надо. Во всяком случае, у народа вполне находились и время и силы, чтобы заниматься всей этой "ерундой".
Перу.
Инки и еда инков
Что же касается тотального контроля – то в государствах Евразии подобное удавалось редко не из-за либеральности тамошних правителей – они бы и непрочь, а потому что вилланам да феллахам обычно было попросту не прокормить слишком большой штат надзирателей.
 |
| Чан Чан был крупнейшим городом доколумбовой эпохи в Южной Америке |
 |
Ступени
в мачу Пикчу – вырублены из монолита, а не сложены
|
Сытая жизнь густонаселенной империи тем более удивительна, что большая часть ее расположена в крайне неплодородной местности, включающей прибрежные и горные пустыни, лишь изредка пересеченные плодородными речными долинами. Одной из основных заботой жителей было превращение этих пустынь в плодородные земли, и это им неплохо удавалось. Причем гораздо лучше, чем современным земледельцам, живущим в том же регионе. Дело в том, что за время колониального владычества испанцев была приведена в запустение и частично разрушена удивительная ирригационная система индейцев, включавшая крытые и подземные водопроводы, каналы, проходившие под руслами рек, отвод подземных вод, вытекавших из толщи горных пород и сбегавших к океану, открытые каналы протяженностью 750 км, проложенные на крутых горных склонах, вода которых орошала тысячи гектаров полей и использовалась на другие нужды.
 |
Один
из немногих действующих до сих пор
элементов ирригационной системы инков
|
 |
…
и один из многих уже недействующих
|
Наличие сети дарующих жизнь в пустынном климате подземных водохранилищ, изрядная часть которых была создана еще предшественниками инков, получило отражение в их религии: в Нижнем Мире – Уку Пача – находились "зародыши" еще не рождавшихся существ и семена будущих растений. Туда же возвращались мертвые простолюдины (знать отправлялась на небо к Солнцу), чтобы вновь возродиться. Вместе их называли "мальки" или альмасиго, также на кечуа этим словом обозначались мумии. Уку Пача сообщался с Кай Пача – нашим, срединным миром – через пакарины – всевозможные пещеры, родники, шахты, кратеры и озера. Из Великой пакарины – озера Титикака – вылез в свое время не только Манко Капак, но и сам Апу Кон Тики Виракоча.
 |
Подземные
водохранилища инков
|
Культ Виракочи как верховного божества был искусственно введен Пачакутеком после победы над чанками и поставлен в космогонии Тауантисуйу выше общих для индейцев верховных божеств Сонлца и Луны. Свою религию инки не считали единственно истинной, исключающей все иные верования, они не обращали в свою веру подвластные народы через насильственное искоренение местных культов и верований – впрочем, здесь тоже ничего особенного нет. Привычные нам авраамитские культы – христианство, ислам – огнем и мечом утверждаюшие славу божию, на общем историческом фоне скорее исключение. Инки же впитывали верования покоренных народов в свою теогонию, не разрушая их, а лишь утверждая из политических соображений главенство "своего" божества.
 |
Уайна-Пикчу — горный хребет в Перу,
вокруг которого река Урубамба делает поворот. Поднимается над Мачу-Пикчу на 360
метров. Пик можно условно разделить на три раздела: нижний, средний и верхний.
Во втором разделе всё ещё существуют некоторые дороги, которые были созданы
жителями Мачу-Пикчу.
|
Расширение империи, кстати, не всегда имело насильственный характер, война рассматривалась как крайнее средство подчинения непокорных племен, когда все дипломатические возможности были исчерпаны. Вождей завлекали богатыми подарками и перспективой присоединения к имперской аристократии, оговаривали условия сохранения привилегий и атрибутов власти, а подвластным им жителям демонстрировали техническое превосходство инков и преимущества цивилизованной жизни.
 |
Точное представление о народах,
населяющих Южноамериканский континент в «доколумбову» эру, составить непросто,
ввиду отсутствия у них письменности. Поэтому ученые по крупицам воссоздают
образ древней эпохи, изучая археологические находки. Одна из цивилизаций –
племя Моче (или Мочика), существовавшее с I по VII века нашей эры. Находящаяся
на севере Перу, в районе современного города Трухильо, в I веке нашей эры
Долина Моче являлась центром этой цивилизации, открытой в конце прошлого
столетия немецким археологом Максом Уле.
|