 |
| Изображение из архива Петра Каменченко |
Известно, что война — двигатель технического прогресса.
Первая мировая война доказала это как нельзя лучше: новое оружие, новые способы
убийства, новые увечья. К сожалению, медицина не всегда поспевала за этим
процессом. Тысячи раненых, ставших инвалидами, безвозвратно потерявших
способность к дальнейшему «боевому применению», оказались в особом
пространстве. Государственная пропагандистская машина обязана была поддержать
их. Хотя бы некоторых… Хотя бы в целях пропаганды…
Дамочки падали в обморок, дети цепенели…
Можно было показать спортивные успехи бега на новейших
протезах, можно было осветить выставку художника, написавшего свои полотна
искусственной рукой… Но была особая категория инвалидов, и их лучше было не
показывать никому. Да и как можно взбодрить общественное мнение внешним видом
человека со снесенным осколком снаряда лицом, или рассказом о солдате, у
которого в результате химической атаки с черепа сползла кожа… А таких было
немало. Руки и ноги целы, грудь в орденах, а трепетные дамочки падают в
обморок, дети цепенеют от ужаса, а остальные вежливо отводят глаза…
Подобные ужасающие травмы получали и во времена прежних
войн. Но Первая мировая поставила смерть на поток. И, как любая машина, она
давала сбои, и многие несмотря ни на что — выживали…
В воюющих странах ветеранам с обезображенными лицами
пытались помочь. О них с сочувствием писали газеты, их объединяли в специальные
союзы. Была даже изготовлена мягкая игрушка в виде английского летчика с
изуродованным огнем лицом.
 |
| Фото: Anna Coleman Ladd / Archives of American Art |
Страшно представить жизнь этих
«людей без лица». Можно было приспособиться проглатывать пищу при отсутствии
челюсти… Трудно, но возможно. Но привыкнуть к постоянному ужасу в глазах
окружающих было невыносимо. Сотни искалеченных солдат и офицеров от грядущего
одиночества и вечной брезгливой отверженности сводили счеты с жизнью. И
поэтому, когда на горизонте появилась хоть слабая, но надежда на иную судьбу,
они первые добровольно подставили себя под ножи начинающих
хирургов-экспериментаторов.
Хирургия «стебельком»
И вот в Англию из Новой Зеландии
приезжает известный хирург-новатор Гарольд Гиллис. Его специализация в то время
еще не имела собственного названия. Лишь спустя много лет это направление
медицины стало называться «пластической хирургией». То, что он предлагал, не
могло не заинтересовать оставшихся без лиц инвалидов. И хотя методика мистера
Гиллиса в то время была в большей части теорией, желающих опробовать ее на себе
оказалось достаточно.
Тут необходимо упомянуть молодого
английского летчика Генри Ральфа Лавли. Того самого, по образу которого сделали
странную мягкую игрушку. В 1916 году Генри сдавал выпускной экзамен по летной
подготовке в школе королевских ВВС. Его самолет потерпел крушение и загорелся.
В результате лицо летчика стало похоже на череп, слегка прикрытый остатками
плоти. Чудом сохранился один глаз, к сожалению практически невидящий. Несмотря
на активную общественную поддержку, он находился в глубокой депрессии и готов
был поставить на кон даже свою жизнь ради хотя бы иллюзорной возможности
восстановить себе лицо.
Из груди Генри был вырезан лоскут
кожи и перенесен на лицо. К несчастью, попытка закончилась трагически. Кожа не
прижилась, началось отторжение трансплантата. Ослабленный организм не справился
с инфекцией, начался сепсис и летчик умер от интоксикации. К сожалению, в то
время антибиотики еще не были изобретены. Увы, не все операции заканчивались
успешно.
Но несмотря на неудачу, опыты с
пересадкой кожи продолжились. Больше повезло моряку Уолтеру Йео. Он получил
сильнейший ожог лица и лишился век на обоих глазах.
 |
| Уолтер Йео |
На лицо ему успешно наживили «маску» из его собственной
неповрежденной кожи, но сделали это уже по новой экспериментальной методике,
получившей название Walking-stalk skin flap, что можно приблизительно перевести
как «перенос кожи стебельком».
Филатовский стебель
Описанный метод пластической хирургии был хорошо известен. Целый ряд аналогичных пластических операций для устранения дефекта тканей лица (первоначально для восстановления нижнего века) провел еще в 1916 году Владимир Петрович Филатов. В пластической хирургии кожный лоскут, свернутый в трубку вместе с подкожной жировой клетчаткой (круглый стебельчатый лоскут), получил название «филатовского стебля».
Различают три вида филатовского стебля:
- обычный стебель на двух питающих ножках (в виде чемоданной ручки);
- ускоренно-мигрирующий стебель, когда одна из ножек сразу переносится на предплечье или другое место для переноса стебля к дефекту;
- острый стебель, когда одна из ножек сразу распластывается и подшивается к раневой поверхности в области дефекта; длина филатовского стебля может варьировать от нескольких до 35-40 сантиметров.
Теперь кожу не снимали окончательно, а оставляли одним краем
на старом месте. Это позволяло сохранить кровообращение трансплантата до
момента его полного приживления на новом месте. Только когда кожа приживалась,
ее отсекали от изначального места.
Очередным пациентом Гиллиса стал матрос британского линкора
Вилли Викэридж, пострадавший во время знаменитого Ютландского сражения. 31 мая
1916-го года матрос Вилли находился на боевом посту на корабле
"Малайя", в который попало 8 снарядов. Линкор остался на плаву, но 65
членов его команды погибло. Матросу Вилли снесло переднюю часть нижней челюсти.
Фактически у Вилли отсутствовал подбородок. Сначала вместо утраченной кости ему
установили металлический каркас. На этот каркас стали наживлять лоскуты
собственной кожи пациента. Для формирования нового подбородка кожаные
«стебельки» протянули с груди и спины. В течение нескольких лет он перенес
множество сложных и болезненных операций. Процесс длился очень долго, но в
результате Вилли Викэридж все же обрел новый подбородок. Пусть и не идеальный,
но уже не столь шокирующий окружающих.
 |
| Вилли Викэридж |
Увы… и в этом случае побочные
эффекты сделали свое дело. За время мучительных операций Вилли настолько привык
к обезболивающим, которые в то время представляли собой исключительно препараты
опия, что после курса лечения уже был конченным наркоманом. Вскоре он умер.
Для тех, у кого повреждения были
не столь значительны, доктор Гиллис применял другой способ. Кожу для пересадки
брали на руке оперируемого. В течение нескольких недель, вплоть до полного
приживления кожи на новом месте, пациент был вынужден ходить с рукой, намертво
примотанной к лицу.
Восстанавливал Гарольд Гиллис и
хрящевые ткани. Им была проведена первая в мире ринопластика (восстановление
носа). Солдат Уильям М. Спрекли в результате ранения полностью утратил нос.
Хрящ для нового носа был взят из грудины пациента и приживлен у него на лбу.
Позже сформированный нос был перенесен на свое естественное место, где была уже
проведена его «чистовая обработка».
 |
| Фото: Anna Coleman Ladd / Archives of American Art |
Несмотря на большую разницу в инструментарии и средствах
лечения, методы Гарольда Гиллиса до сих пор лежат в основе современной
пластической хирургии.
Маска, я тебя знаю
Но была и еще одна возможность реабилитации ветеранов,
оставшихся без лица. Для тех, кто не решался на столь опасные для жизни и болезненные
операции. В Лондоне и Париже были созданы специальные студии по «лицевому
протезированию». Здесь главенствовали уже не хирурги, а скульпторы. Они
изготавливали накладки, воссоздающие поврежденные участки лица. Иногда это были
полноценные маски, иногда лишь фрагменты, фиксирующиеся при помощи очков по
принципу всем нам известной новогодней маски «очки с носом и усами». Их делали
из тончайшей меди методом гальванопластики, на которую потом наносили слой
эмали, максимально приближенный к естественному цвету человеческой кожи.
Предварительно клиент обсуждал со скульптором черты своего
будущего образа. Причем далеко не всегда прообразом нового лица была фотография
пациента, сделанная до получения травмы… Очень часто просили сделать лицо по
образу какой-нибудь брутальной знаменитости того времени.
Так или иначе, но благодаря новаторству врачей,
самопожертвованию пациентов и таланту скульпторов-протезистов многие обреченные
на отверженность обрели надежду вернуться в общество. И хотя ветераны,
получившие новые лица, исчислялись единицами, эта надежда дорогого стоила.