Смогут ли роботы обеспечить людям материальное изобилие, избыток свободного времени, качественную медицину и образование или же они создадут мир неравенства и массовой безработицы? Автор не претендует на то, что знает ответы на все вопросы, но аргументированно и веско показывает, почему современные технологии способны оказаться намного более разрушительными для рынка труда, чем инновации прошлого. Ниже вниманию читателя предлагается отрывок из этой книги.
Лучше всего влияние распределенного машинного интеллекта видно в самой индустрии информационных технологий. Распространение Интернета привело к появлению чрезвычайно прибыльных и могущественных корпораций с поразительно маленьким числом сотрудников. В 2012 г. корпорация Google, например, получила прибыль в размере почти $14 млрд, имея в штате менее 38 000 человек. Сравните эти цифры с показателями в автомобилестроении. В 1979 г., когда уровень занятости в отрасли достиг максимального значения, в одной лишь General Motors работали почти 840 000. При этом доход компании в том году составил всего лишь $11 млрд, т.е. на 20% меньше той горы денег, которую Google получила в 2012 г. И да, это после корректировки с учетом инфляции. Штат Ford, Chrysler и American Motors был больше штата Google на сотни тысяч человек. При этом, помимо собственных сотрудников предприятия, отрасли создавали миллионы сопутствующих рабочих мест для среднего класса в сферах, связанных с вождением, ремонтом, страхованием и арендой автомобилей.
Разумеется, интернет-компании также создают возможности для занятости в сопряженных сферах. Новую информационную экономику часто превозносят, приписывая ей роль «великого уравнителя». И это действительно так: любой может начать писать блог и разместить в нем рекламу, продать что-нибудь на eBay или разработать приложение для iPhone.
Эти возможности, несомненно, существуют, но они принципиально отличаются от тех традиционных рабочих мест для среднего класса, которые создавались в автомобилестроении.
Данные ясно показывают, что доходы от деятельности в Интернете почти всегда соответствуют модели распределения, в которой победитель получает все. Хотя в теории Интернет должен уравнять всех с точки зрения возможностей, устранив все барьеры на входе, фактически деятельность в нем всегда приводит к высокому уровню неравенства.
Если на графике изобразить трафик, генерируемый пользователями сайтов, доходы от интернет-рекламы, продажи мелодий в интернет-магазине iTunes, книг на сайте Amazon, приложений в интернет-магазине App Store компании Apple или Google Play или другие данные, относящиеся к любому виду коммерческой деятельности в Интернете, он практически всегда будет выглядеть так, как на рис. 1.
Это вездесущее распределение по принципу «длинного хвоста» является центральным элементом бизнес-моделей корпораций, доминирующих в интернет-секторе. Компании вроде Google, eBay и Amazon способны генерировать выручку в любой точке кривой распределения. Если компания контролирует большой рынок, то при агрегации пускай даже и крошечных сумм вдоль всей кривой общая сумма выручки может легко достигать миллиардов.
Разумеется, интернет-компании также создают возможности для занятости в сопряженных сферах. Новую информационную экономику часто превозносят, приписывая ей роль «великого уравнителя». И это действительно так: любой может начать писать блог и разместить в нем рекламу, продать что-нибудь на eBay или разработать приложение для iPhone.
Эти возможности, несомненно, существуют, но они принципиально отличаются от тех традиционных рабочих мест для среднего класса, которые создавались в автомобилестроении.
Данные ясно показывают, что доходы от деятельности в Интернете почти всегда соответствуют модели распределения, в которой победитель получает все. Хотя в теории Интернет должен уравнять всех с точки зрения возможностей, устранив все барьеры на входе, фактически деятельность в нем всегда приводит к высокому уровню неравенства.
Если на графике изобразить трафик, генерируемый пользователями сайтов, доходы от интернет-рекламы, продажи мелодий в интернет-магазине iTunes, книг на сайте Amazon, приложений в интернет-магазине App Store компании Apple или Google Play или другие данные, относящиеся к любому виду коммерческой деятельности в Интернете, он практически всегда будет выглядеть так, как на рис. 1.
Это вездесущее распределение по принципу «длинного хвоста» является центральным элементом бизнес-моделей корпораций, доминирующих в интернет-секторе. Компании вроде Google, eBay и Amazon способны генерировать выручку в любой точке кривой распределения. Если компания контролирует большой рынок, то при агрегации пускай даже и крошечных сумм вдоль всей кривой общая сумма выручки может легко достигать миллиардов.
 |
Рис. 1
|
Рынки товаров и услуг, которые могут быть перенесены в Интернет, в процессе своей эволюции неизбежно придут к распределению по принципу «победитель получает все».
Например, сферы торговли книгами и музыкой, размещения частных объявлений и аренды кинофильмов начинают все в большей и большей степени зависеть от горстки гигантских распределительных узлов. Одним из наиболее очевидных следствий этого процесса является исчезновение огромного количества рабочих мест для журналистов и сотрудников магазинов розничной торговли.
«Длинный хвост» хорош только тогда, когда это ваш «хвост». Однако у тех, кто занимает всего лишь одну точку на кривой распределения, не все так радужно. Чем ближе к концу «длинного хвоста», тем стремительнее доходы от большинства видов деятельности в Интернете падают до уровня карманной мелочи. Это не беда, если у вас есть альтернативный источник дохода или вам посчастливилось жить в подвале родительского дома. Проблема в том, что в процессе преобразования различных отраслей экономики под влиянием цифровых технологий возникает риск исчезновения все большего количества рабочих мест, являющихся основным источником дохода.
С потерей все большим количеством людей надежного источника дохода, обеспечивавшего место в рядах среднего класса, растет и число тех, кто решает обратиться к цифровому сегменту экономики в поисках возможностей для заработка.
И происходит это именно на отрезке «длинного хвоста». Лишь немногим избранным суждено добиться случайного успеха, о котором все потом будут говорить, но подавляющему большинству придется бороться за поддержание уровня жизни, хотя бы отдаленно напоминающего уровень среднего класса.
Как отметил Джарон Ланье, признанный «провидец» в мире технологий, множеству людей, скорее всего, придется жить в условиях неформальной экономики, характерной для стран третьего мира. Молодые люди, которых манит царящая в неформальном секторе свобода, быстро осознают все ее недостатки, когда задумываются о собственном доме, воспитании детей и пенсии. Разумеется, в США, как и в других развитых странах, всегда были люди, живущие «в тени», но даже они в той или иной мере существуют за счет доходов критической массы домохозяйств, относящихся к среднему классу. Наличие этой мощной середины является одним из главных отличий развитой страны от бедной – и ее постепенное разрушение становится все более очевидным, особенно в США.
Можно не сомневаться, что большинство оптимистов из мира технологий не согласятся со мной. Они склонны видеть в информационных технологиях универсальный инструмент прогресса. В связи с этим неслучайно этот оптимизм, как правило, присущ людям, преуспевшим в новых экономических условиях. Самые видные оптимисты цифровой эпохи обычно относятся к левой части «длинного хвоста» или, что указывает на еще больший успех, являются основателями компаний, которые держат в своих руках всю кривую распределения.
В одном телевизионном спецпроекте канала PBS, вышедшем в эфир в 2012 г., изобретателю и футурологу Рэю Курцвейлу задали вопрос о возможности возникновения «цифрового неравенства», имея в виду то, что в новой информационной экономике материальное благополучие будет обеспечено лишь небольшому проценту населения. Курцвейл отверг саму мысль о таком неравенстве, указав на благотворное влияние таких технологий, как мобильная связь. Каждый, у кого есть смартфон, отмечает он, «носит с собой такой ресурс производительности, который еще 20–30 лет стоил миллиарды долларов». Правда, он не говорит, как обычный человек сможет превратить эту технологию в доход, на который сможет жить.
Распространение мобильных телефонов действительно способствовало повышению уровня жизни, но в наибольшей степени этот положительный эффект проявился в развивающихся странах, где отсутствуют какие-либо другие средства связи и нет соответствующей инфраструктуры. Об этом свидетельствует и самый обсуждаемый пример успеха, связанный с мобильной связью: история рыбаков, промышляющих ловлей сардин в Керале – одном из регионов на юго-западном побережье Индии.
В статье 2007 г. экономист Роберт Дженсен рассказал, как благодаря мобильным телефонам рыбаки получили возможность находить рынки с максимальной ценой на их рыбу. До появления беспроводных технологий рыбаки выбирали деревню для сбыта своей рыбы наугад, что часто приводило к несовпадению предложения и спроса. Однако теперь, когда у них есть новые телефоны, рыбаки точно знают, где их ждут покупатели, значит, рынок в целом функционирует более эффективно, цены стабилизировались, а отходов стало значительно меньше.
Рыбаки из Кералы стали своего рода символом, подтверждающим правоту оптимистического взгляда на будущее технологий, во всяком случае, применительно к развивающимся странам, а их история оказалась на страницах многочисленных книг и в журнальных статьях. Впрочем, даже если мобильные телефоны и приносят огромную пользу рыбакам третьего мира, у нас нет практически никаких данных, которые свидетельствовали бы о том, что простые жители развитых стран – или даже бедных стран, если уж на то пошло, – смогут получить сколь-нибудь ощутимый доход от пользования смартфонами.
Даже высококвалифицированные разработчики ПО не могут обеспечить себе достаточный доход от продажи мобильных приложений, сталкиваясь с колоссальными трудностями, главная из которых, как можно легко догадаться, – вездесущее распределение по принципу «длинного хвоста».
Зайдите на любой форум разработчиков для Android-устройств или iPhone, и вы наверняка наткнетесь на обсуждения, полные жалоб на доминирование принципа «победитель получает все» в экосистеме мобильных устройств и невозможность монетизировать свое приложение.
Таким образом, с практической точки зрения большинству потерявших работу представителей среднего класса наличие смартфона не дает никаких преимуществ, кроме возможности поиграть в Angry Birds в очереди центра занятости.
Если вернуться к удвоению одного пенса как средству измерения экспоненциального роста в мире цифровых технологий, становится очевидным, что текущий громадный баланс счета технологий является результатом усилий бесчисленного числа людей и организаций, трудившихся на протяжении многих десятилетий. А если попытаться прочертить траекторию прогресса, то начинать ее придется по крайней мере с начала XVII в., когда Чарльз Беббидж изобрел свою механическую разностную машину.
Несмотря на всю свою безусловную значимость, инновации, которым обязана своим фантастическим богатством и влиянием современная информационная экономика, не идут ни в какое сравнение с революционной работой, проделанной такими первопроходцами, как Алан Тьюринг и Джон фон Нейман. Вся разница в том, что сегодня для дальнейшего увеличения накопленного громадного баланса достаточно даже небольших поэтапных изменений.
В известном смысле современных успешных инноваторов можно уподобить участнику Бостонского марафона, который прославился тем, что в 1980 г. присоединился к бегущим всего лишь за полкилометра до финишной линии.
Разумеется, все инноваторы опираются на достижения предшественников. Например, Генри Форд вряд ли бы придумал «Форд-Т», если бы не использовал опыт других. Однако, как мы уже могли убедиться, в мире информационных технологий все совершенно иначе.
Уникальная способность информационных технологий обеспечивать масштабирование машинного интеллекта в рамках организаций с последующим сокращением штата, а также присущая им тенденция к созданию ситуаций, развивающихся по сценарию «победитель получает все», будут иметь очень серьезные последствия как для экономики, так и для общества.
Наступит момент, когда нам придется ответить на фундаментальный этический вопрос: должны ли все остальные заявить о своем праве на часть этого накопленного на технологическом счету баланса? Конечно, стремительное развитие цифровых технологий приносит обществу немалую выгоду в виде снижения затрат и свободного доступа к информации и развлечениям в удобной форме. Но это возвращает нас к проблеме, упомянутой в связи с замечанием Курцвейла о мобильных телефонах: все эти вещи не приносят никакого дохода.
Кроме того, следует помнить, что в значительной мере фундаментальные исследования, обеспечившие прогресс в секторе информационных технологий, финансировались из кармана американских налогоплательщиков. Например, компьютерная сеть, эволюция которой в конечном итоге привела к появлению Интернета, была создана на деньги Управления перспективных исследований Министерства обороны США (Defense Advanced Research Projects Agency, DARPA).
Сам закон Мура отчасти является результатом университетских исследований, проводившихся при финансовой поддержке Национального научного фонда (National Science Foundation, NSF). Ассоциация полупроводниковой промышленности (Semiconductor Industry Association), защищающая интересы производителей на политическом уровне, активно лоббирует выделение дополнительных инвестиций на исследования из федерального бюджета.
В какой-то мере современные компьютерные технологии существуют благодаря тому, что миллионы налогоплательщиков из среднего класса поддерживают финансирование фундаментальных исследований за счет федерального бюджета на протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны.
С большой долей уверенности можно сказать, что, выступая в поддержку такого финансирования, налогоплательщики рассчитывали, что плоды этих исследований помогут обеспечить процветание их детям и внукам в будущем. Однако, если судить по тенденциям, рассмотренным нами в предыдущей главе, мы движемся в совершенно другом направлении.
Если оставить в стороне вопрос, является ли этичным фактический захват всего накопленного обществом технологического капитала горсткой людей, образующих элиту, остается ряд проблем практического характера, касающихся общего состояния экономики, в которой неравенство доходов достигает столь высокого уровня.
Непрерывность прогресса зависит от сохранения потребности в будущих инновациях на рынке, а это, в свою очередь, предполагает рациональное распределение покупательской способности.
Форд М.
«Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы»
Например, сферы торговли книгами и музыкой, размещения частных объявлений и аренды кинофильмов начинают все в большей и большей степени зависеть от горстки гигантских распределительных узлов. Одним из наиболее очевидных следствий этого процесса является исчезновение огромного количества рабочих мест для журналистов и сотрудников магазинов розничной торговли.
«Длинный хвост» хорош только тогда, когда это ваш «хвост». Однако у тех, кто занимает всего лишь одну точку на кривой распределения, не все так радужно. Чем ближе к концу «длинного хвоста», тем стремительнее доходы от большинства видов деятельности в Интернете падают до уровня карманной мелочи. Это не беда, если у вас есть альтернативный источник дохода или вам посчастливилось жить в подвале родительского дома. Проблема в том, что в процессе преобразования различных отраслей экономики под влиянием цифровых технологий возникает риск исчезновения все большего количества рабочих мест, являющихся основным источником дохода.
С потерей все большим количеством людей надежного источника дохода, обеспечивавшего место в рядах среднего класса, растет и число тех, кто решает обратиться к цифровому сегменту экономики в поисках возможностей для заработка.
И происходит это именно на отрезке «длинного хвоста». Лишь немногим избранным суждено добиться случайного успеха, о котором все потом будут говорить, но подавляющему большинству придется бороться за поддержание уровня жизни, хотя бы отдаленно напоминающего уровень среднего класса.
Как отметил Джарон Ланье, признанный «провидец» в мире технологий, множеству людей, скорее всего, придется жить в условиях неформальной экономики, характерной для стран третьего мира. Молодые люди, которых манит царящая в неформальном секторе свобода, быстро осознают все ее недостатки, когда задумываются о собственном доме, воспитании детей и пенсии. Разумеется, в США, как и в других развитых странах, всегда были люди, живущие «в тени», но даже они в той или иной мере существуют за счет доходов критической массы домохозяйств, относящихся к среднему классу. Наличие этой мощной середины является одним из главных отличий развитой страны от бедной – и ее постепенное разрушение становится все более очевидным, особенно в США.
Можно не сомневаться, что большинство оптимистов из мира технологий не согласятся со мной. Они склонны видеть в информационных технологиях универсальный инструмент прогресса. В связи с этим неслучайно этот оптимизм, как правило, присущ людям, преуспевшим в новых экономических условиях. Самые видные оптимисты цифровой эпохи обычно относятся к левой части «длинного хвоста» или, что указывает на еще больший успех, являются основателями компаний, которые держат в своих руках всю кривую распределения.
В одном телевизионном спецпроекте канала PBS, вышедшем в эфир в 2012 г., изобретателю и футурологу Рэю Курцвейлу задали вопрос о возможности возникновения «цифрового неравенства», имея в виду то, что в новой информационной экономике материальное благополучие будет обеспечено лишь небольшому проценту населения. Курцвейл отверг саму мысль о таком неравенстве, указав на благотворное влияние таких технологий, как мобильная связь. Каждый, у кого есть смартфон, отмечает он, «носит с собой такой ресурс производительности, который еще 20–30 лет стоил миллиарды долларов». Правда, он не говорит, как обычный человек сможет превратить эту технологию в доход, на который сможет жить.
Распространение мобильных телефонов действительно способствовало повышению уровня жизни, но в наибольшей степени этот положительный эффект проявился в развивающихся странах, где отсутствуют какие-либо другие средства связи и нет соответствующей инфраструктуры. Об этом свидетельствует и самый обсуждаемый пример успеха, связанный с мобильной связью: история рыбаков, промышляющих ловлей сардин в Керале – одном из регионов на юго-западном побережье Индии.
В статье 2007 г. экономист Роберт Дженсен рассказал, как благодаря мобильным телефонам рыбаки получили возможность находить рынки с максимальной ценой на их рыбу. До появления беспроводных технологий рыбаки выбирали деревню для сбыта своей рыбы наугад, что часто приводило к несовпадению предложения и спроса. Однако теперь, когда у них есть новые телефоны, рыбаки точно знают, где их ждут покупатели, значит, рынок в целом функционирует более эффективно, цены стабилизировались, а отходов стало значительно меньше.
Рыбаки из Кералы стали своего рода символом, подтверждающим правоту оптимистического взгляда на будущее технологий, во всяком случае, применительно к развивающимся странам, а их история оказалась на страницах многочисленных книг и в журнальных статьях. Впрочем, даже если мобильные телефоны и приносят огромную пользу рыбакам третьего мира, у нас нет практически никаких данных, которые свидетельствовали бы о том, что простые жители развитых стран – или даже бедных стран, если уж на то пошло, – смогут получить сколь-нибудь ощутимый доход от пользования смартфонами.
Даже высококвалифицированные разработчики ПО не могут обеспечить себе достаточный доход от продажи мобильных приложений, сталкиваясь с колоссальными трудностями, главная из которых, как можно легко догадаться, – вездесущее распределение по принципу «длинного хвоста».
Зайдите на любой форум разработчиков для Android-устройств или iPhone, и вы наверняка наткнетесь на обсуждения, полные жалоб на доминирование принципа «победитель получает все» в экосистеме мобильных устройств и невозможность монетизировать свое приложение.
Таким образом, с практической точки зрения большинству потерявших работу представителей среднего класса наличие смартфона не дает никаких преимуществ, кроме возможности поиграть в Angry Birds в очереди центра занятости.
Если вернуться к удвоению одного пенса как средству измерения экспоненциального роста в мире цифровых технологий, становится очевидным, что текущий громадный баланс счета технологий является результатом усилий бесчисленного числа людей и организаций, трудившихся на протяжении многих десятилетий. А если попытаться прочертить траекторию прогресса, то начинать ее придется по крайней мере с начала XVII в., когда Чарльз Беббидж изобрел свою механическую разностную машину.
Несмотря на всю свою безусловную значимость, инновации, которым обязана своим фантастическим богатством и влиянием современная информационная экономика, не идут ни в какое сравнение с революционной работой, проделанной такими первопроходцами, как Алан Тьюринг и Джон фон Нейман. Вся разница в том, что сегодня для дальнейшего увеличения накопленного громадного баланса достаточно даже небольших поэтапных изменений.
В известном смысле современных успешных инноваторов можно уподобить участнику Бостонского марафона, который прославился тем, что в 1980 г. присоединился к бегущим всего лишь за полкилометра до финишной линии.
Разумеется, все инноваторы опираются на достижения предшественников. Например, Генри Форд вряд ли бы придумал «Форд-Т», если бы не использовал опыт других. Однако, как мы уже могли убедиться, в мире информационных технологий все совершенно иначе.
Уникальная способность информационных технологий обеспечивать масштабирование машинного интеллекта в рамках организаций с последующим сокращением штата, а также присущая им тенденция к созданию ситуаций, развивающихся по сценарию «победитель получает все», будут иметь очень серьезные последствия как для экономики, так и для общества.
Наступит момент, когда нам придется ответить на фундаментальный этический вопрос: должны ли все остальные заявить о своем праве на часть этого накопленного на технологическом счету баланса? Конечно, стремительное развитие цифровых технологий приносит обществу немалую выгоду в виде снижения затрат и свободного доступа к информации и развлечениям в удобной форме. Но это возвращает нас к проблеме, упомянутой в связи с замечанием Курцвейла о мобильных телефонах: все эти вещи не приносят никакого дохода.
Кроме того, следует помнить, что в значительной мере фундаментальные исследования, обеспечившие прогресс в секторе информационных технологий, финансировались из кармана американских налогоплательщиков. Например, компьютерная сеть, эволюция которой в конечном итоге привела к появлению Интернета, была создана на деньги Управления перспективных исследований Министерства обороны США (Defense Advanced Research Projects Agency, DARPA).
Сам закон Мура отчасти является результатом университетских исследований, проводившихся при финансовой поддержке Национального научного фонда (National Science Foundation, NSF). Ассоциация полупроводниковой промышленности (Semiconductor Industry Association), защищающая интересы производителей на политическом уровне, активно лоббирует выделение дополнительных инвестиций на исследования из федерального бюджета.
В какой-то мере современные компьютерные технологии существуют благодаря тому, что миллионы налогоплательщиков из среднего класса поддерживают финансирование фундаментальных исследований за счет федерального бюджета на протяжении нескольких десятилетий после Второй мировой войны.
С большой долей уверенности можно сказать, что, выступая в поддержку такого финансирования, налогоплательщики рассчитывали, что плоды этих исследований помогут обеспечить процветание их детям и внукам в будущем. Однако, если судить по тенденциям, рассмотренным нами в предыдущей главе, мы движемся в совершенно другом направлении.
Если оставить в стороне вопрос, является ли этичным фактический захват всего накопленного обществом технологического капитала горсткой людей, образующих элиту, остается ряд проблем практического характера, касающихся общего состояния экономики, в которой неравенство доходов достигает столь высокого уровня.
Непрерывность прогресса зависит от сохранения потребности в будущих инновациях на рынке, а это, в свою очередь, предполагает рациональное распределение покупательской способности.
Форд М.
«Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы»