 |
|
Современные
мандеи
|
Слово мандей, несмотря на свою обманчиво-знакомую форму, происходит из арамейского языка. В семитском корнеслове есть корень YDʕ, знать, откуда и происходит слово мандыайэ, т.е. гностики, «ведающие», не то чтобы «ведуны», но обладающие мистическим знанием. Суффикс -n/an- – особенность мандейского диалекта арамейского языка (ср. манд. ginza вм. сир. gazza, сокровище). Собственно говоря, мандеями называют особую этноконфессиональную группу, говорящую в настоящее время на арабском языке, но использующую особый хузистанский диалект арамейского (сирийского) языка в качестве языка богослужения и Писания. Представители этого направления обозначают себя бхирэ зидка (избранные праведности) или шурбта д-хаййэ (насаждение жизни). Есть еще название насурайе, «соблюдающие», назореи. Посвященные – этот термин, видимо, заимствован у одной из раннехристианских групп, которая именовалась «назареями», по городу Назарет.
Мандáйе – это, собственно название мирян в отличие от священников (тармиди). Но в Европе это название привилось для всех членов этой группы. Арабы называют мандеев сабиыун (ṣabiʕūn или ṣubba) вероятный смысл – «крестители») или муГтазила, мугтазилиты (омывающиеся, очищающиеся). Мандеи издавна жили в Южном Ираке и юго-западном Иране. Крупнейшие общины существовали в Хузестане (Ахваз, Хорремшахр, Шуштар).
Происхождение этой группы сложно определить точно. С одной стороны, мандеи – часть арамеоязычного населения Месопотамии, т. е. часть средневекового христианского Востока в его сирийском изводе и должна в качестве таковой изучаться. Миссионеры 17 в. придумали мифологическое объяснение, что мандеи – это «ученики Иоанна Крестителя» или даже «христиане Иоанна». Эти предположения, получившие новую жизнь в ходе бума новозаветных исследований конца 19-начала 20 вв., не находят подтверждения в современной науке, однако то и дело повторяются журналистами и популяризаторами, опирающимися на старую литературу.
Несомненна связь мандеизма (религиозных воззрений этой группы) с гностическими учениями, точнее, с каким-то их изводом. Эдвин Ямаучи, профессор университета Ратгерс, справедливо считает, что именно исследование мандеизма позволяет реконструировать многие аспекты гностицизма, известного нам только по сочинениям христианских противников и по рукописному коптскому архиву из Наг Хаммади. Конечно, нельзя прямо ставить знак равенства между коптскими гностиками 2 в. и сирийскими «сектантами», но связь кое-какая имеется. Мир разных т. н. пара-христианских групп в начале н. э. и в эпоху поздней античности был очень богатым и разнообразным. Мистические идеи различных учителей находили ответ в душах людей и возникали группы поклонников Ялдабаота, исчисляющие небесные сферы и ожидающие откровения Небесной Софии-Ахамот. С другой стороны, прото-мандеи начала н. э., по всей вероятности, и происходили из одной такой группы. Все остальные гностические группы исчезли. Что же помогло сохраниться мандейской?
Можно предложить такое объяснение: гностическая сирийская группа вроде маркионитов (последователей Маркиона) или Бардесанитов (последователей Бар Дайсана) сохранилась именно благодаря этнизации, т. е. превращению в квази-этническую группу. Этничность вкупе с развитием собственного культурного кода стала их защитой от ассимиляции и растворения. Именно в таком виде их восприняли мусульмане, представившие, что имеют дело с одной из сект, которых в исламе было немало. Тот факт, что секта ограничилась одним народом и одной культурой, примирило ее последователей с исламскими властями.
Исследование мандеев начали немецкие семитологи (Лидзбарски, Нёльдеке, Мацух). Большой вклад в изучение мандее внесла леди Э. С. Дроэр (1879-1972), которая прожила в Ираке много лет и ее коллекция (DC, Drawer collection) из 54 рукописей хранится в Бодлеянской библиотеке. В современной науке мандеев изучают как этнографы, так и религиоведы, ведь в их лице мы имеем живую гностическую группу. Интересно, что сирийский богослов VIII века Феодор бар Кевани (Конай) включил несколько цитат из Гинзы в свою "Книгу школ" при описании секты «достеан».
Сирийцы, говорящие на другом восточно-арамейском диалекте, могут с некоторым трудом понимать мандейский диалект, но современные мандеи все больше арабизируются, из-за чего их даже стали называть «болотными арабами». Новомандейский диалект на языковой карте является угрожаемым и даже исчезающим. Особенностями его надо считать переход ā в ō, как в диалекте туройо, а также исчезновение гуттуральных, которое объясняют субстратным влияние аккадского языка. Это уникальный феномен мандейского диалекта, который также интересен большим количеством иранизмов, как заимствований из древне- и среднеперсидского, так и из фарси-дари (новоперсидского).
Древняя священная письменность мандеев, хотя и родственна сирийской классической, однако использует другой принцип организации. Вместо чисто консонантного письма мандеи используют принцип слоговых лигатур. Согласный звук изображается графемой-базой, а вокализация – модифицирующейся надстройкой на эту базу, для чего используются графемы у, Ɂ, w (т.н. matres lectionis). В общесемитском они обозначали согласные, но постепенно они стали использоваться для указания на огласовку. На похожем принципе построено, например, эфиопское письмо. Эта система огласовок также очень похожа на центрально-азиатские модификации сирийского письма (согдийскую и уйгурскую) и происходящее от уйгурского старо-монгольское письмо. В мандейском есть развитая система диакритических знаков, похожая одновременно и на арабскую, и на арамейскую. Для обозначения звуков «айн» и «гайн» в заимствованиях из арабского применяется арабский знак ع.
Как отмечает К. Рудольф, «самыми ранними свидетельствами характерного мандейского письма являются надписи на харакенских монетах, датированных II и III веками. Известны также элюмейские надписи в Хузестане, открытые в Танг-и-Сарвак. Они принадлежат тому же периоду. По мнению Р. Мацуха, эти надписи предполагают существование мандейского письма. Уже давно было известно, что мандейские буквы связаны с набатейской системой письма. То, что мандейское письмо является связующим звеном между набатейской и элюмейской системами письменности, является вполне вероятным выводом. К этому следует добавить и надписи в Танг-и-Бутан или долине Шимбар, также в Хузестане, которые схожи с элюмейским письмом. Можно надеяться, что новый материал из надписей (таких, как надпись в Пушт-и-Кух в Луристане) расширят основания для такого сравнения. Только на этом пути станет возможным разрешить сложные проблемы происхождения мандейской системы письма, да и самих мандеев».
Мандáйе – это, собственно название мирян в отличие от священников (тармиди). Но в Европе это название привилось для всех членов этой группы. Арабы называют мандеев сабиыун (ṣabiʕūn или ṣubba) вероятный смысл – «крестители») или муГтазила, мугтазилиты (омывающиеся, очищающиеся). Мандеи издавна жили в Южном Ираке и юго-западном Иране. Крупнейшие общины существовали в Хузестане (Ахваз, Хорремшахр, Шуштар).
Происхождение этой группы сложно определить точно. С одной стороны, мандеи – часть арамеоязычного населения Месопотамии, т. е. часть средневекового христианского Востока в его сирийском изводе и должна в качестве таковой изучаться. Миссионеры 17 в. придумали мифологическое объяснение, что мандеи – это «ученики Иоанна Крестителя» или даже «христиане Иоанна». Эти предположения, получившие новую жизнь в ходе бума новозаветных исследований конца 19-начала 20 вв., не находят подтверждения в современной науке, однако то и дело повторяются журналистами и популяризаторами, опирающимися на старую литературу.
Несомненна связь мандеизма (религиозных воззрений этой группы) с гностическими учениями, точнее, с каким-то их изводом. Эдвин Ямаучи, профессор университета Ратгерс, справедливо считает, что именно исследование мандеизма позволяет реконструировать многие аспекты гностицизма, известного нам только по сочинениям христианских противников и по рукописному коптскому архиву из Наг Хаммади. Конечно, нельзя прямо ставить знак равенства между коптскими гностиками 2 в. и сирийскими «сектантами», но связь кое-какая имеется. Мир разных т. н. пара-христианских групп в начале н. э. и в эпоху поздней античности был очень богатым и разнообразным. Мистические идеи различных учителей находили ответ в душах людей и возникали группы поклонников Ялдабаота, исчисляющие небесные сферы и ожидающие откровения Небесной Софии-Ахамот. С другой стороны, прото-мандеи начала н. э., по всей вероятности, и происходили из одной такой группы. Все остальные гностические группы исчезли. Что же помогло сохраниться мандейской?
Можно предложить такое объяснение: гностическая сирийская группа вроде маркионитов (последователей Маркиона) или Бардесанитов (последователей Бар Дайсана) сохранилась именно благодаря этнизации, т. е. превращению в квази-этническую группу. Этничность вкупе с развитием собственного культурного кода стала их защитой от ассимиляции и растворения. Именно в таком виде их восприняли мусульмане, представившие, что имеют дело с одной из сект, которых в исламе было немало. Тот факт, что секта ограничилась одним народом и одной культурой, примирило ее последователей с исламскими властями.
Исследование мандеев начали немецкие семитологи (Лидзбарски, Нёльдеке, Мацух). Большой вклад в изучение мандее внесла леди Э. С. Дроэр (1879-1972), которая прожила в Ираке много лет и ее коллекция (DC, Drawer collection) из 54 рукописей хранится в Бодлеянской библиотеке. В современной науке мандеев изучают как этнографы, так и религиоведы, ведь в их лице мы имеем живую гностическую группу. Интересно, что сирийский богослов VIII века Феодор бар Кевани (Конай) включил несколько цитат из Гинзы в свою "Книгу школ" при описании секты «достеан».
Язык-диалект-письменность
Культурный код, этническое своеобразие мандеев имеют несколько аспектов. Особенно интересен язык и письменность мандеев. Говорить о языке мандеев можно лишь беря во внимание, что «священный язык» мандеев – безусловно есть диалект арамейского и, строго говоря, никакого отдельного «мандейского языка» не существует. Но в силу разных культурных причин так иногда говорят. Впрочем, сам диалект делится на два хронологических подвида: классический мандейский (генза – по названию священной книги мандеев) и новомандейский или ратна («шептание»). Сирийские авторы называли этот язык «майшанским» (майшанайя) по названию города Майшан. Сам диалект в двух его диахронических формах довольно убедительно описан А. Немировской и А. Лявданского в семитском томе «Языков мира».Сирийцы, говорящие на другом восточно-арамейском диалекте, могут с некоторым трудом понимать мандейский диалект, но современные мандеи все больше арабизируются, из-за чего их даже стали называть «болотными арабами». Новомандейский диалект на языковой карте является угрожаемым и даже исчезающим. Особенностями его надо считать переход ā в ō, как в диалекте туройо, а также исчезновение гуттуральных, которое объясняют субстратным влияние аккадского языка. Это уникальный феномен мандейского диалекта, который также интересен большим количеством иранизмов, как заимствований из древне- и среднеперсидского, так и из фарси-дари (новоперсидского).
Древняя священная письменность мандеев, хотя и родственна сирийской классической, однако использует другой принцип организации. Вместо чисто консонантного письма мандеи используют принцип слоговых лигатур. Согласный звук изображается графемой-базой, а вокализация – модифицирующейся надстройкой на эту базу, для чего используются графемы у, Ɂ, w (т.н. matres lectionis). В общесемитском они обозначали согласные, но постепенно они стали использоваться для указания на огласовку. На похожем принципе построено, например, эфиопское письмо. Эта система огласовок также очень похожа на центрально-азиатские модификации сирийского письма (согдийскую и уйгурскую) и происходящее от уйгурского старо-монгольское письмо. В мандейском есть развитая система диакритических знаков, похожая одновременно и на арабскую, и на арамейскую. Для обозначения звуков «айн» и «гайн» в заимствованиях из арабского применяется арабский знак ع.
Как отмечает К. Рудольф, «самыми ранними свидетельствами характерного мандейского письма являются надписи на харакенских монетах, датированных II и III веками. Известны также элюмейские надписи в Хузестане, открытые в Танг-и-Сарвак. Они принадлежат тому же периоду. По мнению Р. Мацуха, эти надписи предполагают существование мандейского письма. Уже давно было известно, что мандейские буквы связаны с набатейской системой письма. То, что мандейское письмо является связующим звеном между набатейской и элюмейской системами письменности, является вполне вероятным выводом. К этому следует добавить и надписи в Танг-и-Бутан или долине Шимбар, также в Хузестане, которые схожи с элюмейским письмом. Можно надеяться, что новый материал из надписей (таких, как надпись в Пушт-и-Кух в Луристане) расширят основания для такого сравнения. Только на этом пути станет возможным разрешить сложные проблемы происхождения мандейской системы письма, да и самих мандеев».
Культурный код, этническое своеобразие мандеев имеют несколько аспектов. Особенно интересен язык и письменность мандеев. Говорить о языке мандеев можно лишь беря во внимание, что «священный язык» мандеев – безусловно есть диалект арамейского и, строго говоря, никакого отдельного «мандейского языка» не существует. Но в силу разных культурных причин так иногда говорят. Впрочем, сам диалект делится на два хронологических подвида: классический мандейский (генза – по названию священной книги мандеев) и новомандейский или ратна («шептание»). Сирийские авторы называли этот язык «майшанским» (майшанайя) по названию города Майшан. Сам диалект в двух его диахронических формах довольно убедительно описан А. Немировской и А. Лявданского в семитском томе «Языков мира».
Сирийцы, говорящие на другом восточно-арамейском диалекте, могут с некоторым трудом понимать мандейский диалект, но современные мандеи все больше арабизируются, из-за чего их даже стали называть «болотными арабами». Новомандейский диалект на языковой карте является угрожаемым и даже исчезающим. Особенностями его надо считать переход ā в ō, как в диалекте туройо, а также исчезновение гуттуральных, которое объясняют субстратным влияние аккадского языка. Это уникальный феномен мандейского диалекта, который также интересен большим количеством иранизмов, как заимствований из древне- и среднеперсидского, так и из фарси-дари (новоперсидского).
Древняя священная письменность мандеев, хотя и родственна сирийской классической, однако использует другой принцип организации. Вместо чисто консонантного письма мандеи используют принцип слоговых лигатур. Согласный звук изображается графемой-базой, а вокализация – модифицирующейся надстройкой на эту базу, для чего используются графемы у, Ɂ, w (т.н. matres lectionis). В общесемитском они обозначали согласные, но постепенно они стали использоваться для указания на огласовку. На похожем принципе построено, например, эфиопское письмо. Эта система огласовок также очень похожа на центрально-азиатские модификации сирийского письма (согдийскую и уйгурскую) и происходящее от уйгурского старо-монгольское письмо. В мандейском есть развитая система диакритических знаков, похожая одновременно и на арабскую, и на арамейскую. Для обозначения звуков «айн» и «гайн» в заимствованиях из арабского применяется арабский знак ع.
Как отмечает К. Рудольф, «самыми ранними свидетельствами характерного мандейского письма являются надписи на харакенских монетах, датированных II и III веками. Известны также элюмейские надписи в Хузестане, открытые в Танг-и-Сарвак. Они принадлежат тому же периоду. По мнению Р. Мацуха, эти надписи предполагают существование мандейского письма. Уже давно было известно, что мандейские буквы связаны с набатейской системой письма. То, что мандейское письмо является связующим звеном между набатейской и элюмейской системами письменности, является вполне вероятным выводом. К этому следует добавить и надписи в Танг-и-Бутан или долине Шимбар, также в Хузестане, которые схожи с элюмейским письмом. Можно надеяться, что новый материал из надписей (таких, как надпись в Пушт-и-Кух в Луристане) расширят основания для такого сравнения. Только на этом пути станет возможным разрешить сложные проблемы происхождения мандейской системы письма, да и самих мандеев».
Древняя священная письменность мандеев, хотя и родственна сирийской классической, однако использует другой принцип организации. Вместо чисто консонантного письма мандеи используют принцип слоговых лигатур. Согласный звук изображается графемой-базой, а вокализация – модифицирующейся надстройкой на эту базу, для чего используются графемы у, Ɂ, w (т.н. matres lectionis). В общесемитском они обозначали согласные, но постепенно они стали использоваться для указания на огласовку. На похожем принципе построено, например, эфиопское письмо. Эта система огласовок также очень похожа на центрально-азиатские модификации сирийского письма (согдийскую и уйгурскую) и происходящее от уйгурского старо-монгольское письмо. В мандейском есть развитая система диакритических знаков, похожая одновременно и на арабскую, и на арамейскую. Для обозначения звуков «айн» и «гайн» в заимствованиях из арабского применяется арабский знак ع.
Как отмечает К. Рудольф, «самыми ранними свидетельствами характерного мандейского письма являются надписи на харакенских монетах, датированных II и III веками. Известны также элюмейские надписи в Хузестане, открытые в Танг-и-Сарвак. Они принадлежат тому же периоду. По мнению Р. Мацуха, эти надписи предполагают существование мандейского письма. Уже давно было известно, что мандейские буквы связаны с набатейской системой письма. То, что мандейское письмо является связующим звеном между набатейской и элюмейской системами письменности, является вполне вероятным выводом. К этому следует добавить и надписи в Танг-и-Бутан или долине Шимбар, также в Хузестане, которые схожи с элюмейским письмом. Можно надеяться, что новый материал из надписей (таких, как надпись в Пушт-и-Кух в Луристане) расширят основания для такого сравнения. Только на этом пути станет возможным разрешить сложные проблемы происхождения мандейской системы письма, да и самих мандеев».
 |
|
Мандейский алфавит |
Религия
В мандейском культурном коде определяющую роль играют именно религиозные представления. Что неудивительно, если учитывать гностическое происхождение мандеев. Главное историческое достояние мандеев – их религиозные книги, отражающие их религию гностического типа. Если говорить кратко, то гнозис – это система мистических воззрений, в центре которой три самых важных: учение о системе эонов, учение от передаче тайного символического знания, гностическая этика. Немало исследований последнего времени посвящено именно мандейской этике в связи с классическим гностицизмом. В отличие от христиан мандеи отвергают Бога Ветхого Завета, а Моисея считают лжепророком.
Ритуалы мандеев сильно связаны с христианскими. Важнейшими обрядами являются крещение или масбута и заупокойная служба, посвящение священника или епископа, ежегодное очищение культовой хижины и различные обряды во время праздников. Ритуальное омовение (крещение), тщательно разработанный ритуал которого находится в «Гинзе», совершается для связи омываемого с миром высших сил. Ритуал крещения «масвета» совершается каждое воскресение (называемое у мандеев хашабба) день, который мандеи отмечают так же, как и христиане. Древнейшим ритуалом также является заупокойная служба или масикта (то есть «вознесение»).
Книги мандеев составлены ок. 3 в. Древнейшая рукопись – 16 в., в основном рукописи датируются 18 и 19 вв. Книги, как считается, собраны и записаны после 640 г. мусульманами, чему свидетельством, например, имя Яхъя, которым мандеи обозначают Иоанна Крестителя, арамайское имя которого – Йоханнан. В книгах мандеев есть ссылки на мусульман и мечети, а в «Коране» упоминаются «ас-сабиъа» (крестильники), которых ассоциируют с мандеями. В исламском праве мандеи причислены вместе с иудеями и христианами к «народам книги» (ахль ал-китаб).
Ученые, изучающие другую древнюю религиозную традицию, манихеизм (манихейство), отметили, что некоторые «Псалмы Фомы», священные тексты манихейской традиции, связаны с мандейскими текстами (это заметил Т. Сэве-Сёдерберг), поэтому можно постулировать примерно связь мандейской традиции с манихейской. Леди Дроэр, Мацух и Рудольф датируют мандейскую традицию 3 в. Существует немало параллелей с коптскими гностическими текстами.
«Гинза Рабба» («Великое Сокровище» или «Книга Адама»), опубликованая в 1915 г. М. Норбергом в сирийской транслитерации, представляет собой молитвенник. Мандейский текст появился в 1867 г. в издании Х. Петерманна. Перевод М. Лидзбарского сделал доступным текст «Гинзы» для европейского читателя. «Гинза» включает две части – правая (GR) из 118 книг и левая (GL) из 3 книг, священническая и мирская. Помимо молитв книга включает космологический нарратив (несколько рассказов о творении). В «Гинзе» также находятся поучения Яхъи (Иоанна Крестителя), различные гимны и апокалиптическое писание. На структуру «Гинзы» повлияла христианская, гностическая и отчасти исламская книжная традиция.
«Книга Иоанна» опубликована Лидбарским в 1905 г. содержит сказания о Иоанне (Яхъя или Юхана) Крестителе. «Мандейские литургии» (изд. Лидзбарским в 1925), другие лит. тексты , изданные леди Э. Дроэр, среди которых «Восхваление» (Колласта), «Тысяча двенадцать вопросов» («Альф трисар шуйлайя), ритуальные и нравственные наставления для священников и кандидатов в священство; ритуал брака, называемый Šarh d-Qabin d-Šišlam Rba, ритуал посвящения или "коронации" священников (Trasa d-Taga d-Šišlam Rba), ритуал крещения Авеля (Hibil; Diwan Masbuta d-Hibil-Ziwa). В категорию "тайных свитков" включены и два кратких комментария на заупокойное богослужение, названные "Первый микрокосм" (alma rišaia zuta) и "Первый макрокосм" (Алма ришайя рабба). Важную роль в мандейской религии играет астрологическое знание, отраженное в книге «Сфар Малвашья» (Книга зодиака или созвездий). Кроме этого известны «диваны» (диуанья), например, «Диван Абатура» или Третьей жизни, называемый также «Диваном весов». Этот диван, как объясняет К. Рудольф, «описывает и иллюстрирует путешествие души усопшего в небесные миры. Многие из свитков и диванов украшены удивительными иллюстрациями в почти "кубистском" стиле. Примечательно, что аналогичные изобразительные формы встречаются в ряде магических папирусов (включая мандейские, иудейские и христианские) позднеантичного периода». Многие мандейские тексты до сих пор не опубликованы.
В настоящее время маленькая религиозная община мандеев состоит из не более чем пятнадцати тысяч верующих. Известно, что они являются умелыми мастерами по обработке золота и серебра, кузнецами и строителями лодок. Община мандеев делится на две группы: священников и мирян. Религиозного главы у них нет, должность эта вакантна уже около ста лет. Священникам в богослужении помогают своего рода дьяконы (сгандэ, т.е посланники). Священник называется «царем» (малка) и его посвящение «коронацией».
Как объясняет Рудольф, «знаками его власти являются "венец" (taga), то есть повязка вокруг головы из белого шелка или хлопка, деревянный жезл (margna) и золотой перстень, называемый Šom Yawar (то есть "имя Йавара", которое и выгравировано на нем). Во время богослужений священник представляет небесных существ или ангелов (uthrē). В течение многих столетий священство было наследственным – ganzibra должен быть "сыном царя". Только священник живет строго религиозной жизнью, и его особые обязанности включают ежедневные молитвы (rahmē – "посвящения") утром, в полдень и вечером (раньше было ещё два бдения). Каждое утро он должен совершать малое ритуальное омовение, называемое rišama ("знак"). Молитвы обычно произносятся стоя, лицом к северу (где расположены миры Света), – без использования особых поз и движений рук. Иногда, читая молитвы, священник сидит или преклоняет колени. Белые ритуальные одеянии (coвp. rasta, в текстах ustla) должны носиться священниками и мирянами во время всех богослужений. Это символ небесного одеяния Света, которое, согласно представлениям мандеев, носят ангелы (uthrē) и чистые души».
Ритуалы мандеев сильно связаны с христианскими. Важнейшими обрядами являются крещение или масбута и заупокойная служба, посвящение священника или епископа, ежегодное очищение культовой хижины и различные обряды во время праздников. Ритуальное омовение (крещение), тщательно разработанный ритуал которого находится в «Гинзе», совершается для связи омываемого с миром высших сил. Ритуал крещения «масвета» совершается каждое воскресение (называемое у мандеев хашабба) день, который мандеи отмечают так же, как и христиане. Древнейшим ритуалом также является заупокойная служба или масикта (то есть «вознесение»).
Книги мандеев составлены ок. 3 в. Древнейшая рукопись – 16 в., в основном рукописи датируются 18 и 19 вв. Книги, как считается, собраны и записаны после 640 г. мусульманами, чему свидетельством, например, имя Яхъя, которым мандеи обозначают Иоанна Крестителя, арамайское имя которого – Йоханнан. В книгах мандеев есть ссылки на мусульман и мечети, а в «Коране» упоминаются «ас-сабиъа» (крестильники), которых ассоциируют с мандеями. В исламском праве мандеи причислены вместе с иудеями и христианами к «народам книги» (ахль ал-китаб).
Ученые, изучающие другую древнюю религиозную традицию, манихеизм (манихейство), отметили, что некоторые «Псалмы Фомы», священные тексты манихейской традиции, связаны с мандейскими текстами (это заметил Т. Сэве-Сёдерберг), поэтому можно постулировать примерно связь мандейской традиции с манихейской. Леди Дроэр, Мацух и Рудольф датируют мандейскую традицию 3 в. Существует немало параллелей с коптскими гностическими текстами.
«Гинза Рабба» («Великое Сокровище» или «Книга Адама»), опубликованая в 1915 г. М. Норбергом в сирийской транслитерации, представляет собой молитвенник. Мандейский текст появился в 1867 г. в издании Х. Петерманна. Перевод М. Лидзбарского сделал доступным текст «Гинзы» для европейского читателя. «Гинза» включает две части – правая (GR) из 118 книг и левая (GL) из 3 книг, священническая и мирская. Помимо молитв книга включает космологический нарратив (несколько рассказов о творении). В «Гинзе» также находятся поучения Яхъи (Иоанна Крестителя), различные гимны и апокалиптическое писание. На структуру «Гинзы» повлияла христианская, гностическая и отчасти исламская книжная традиция.
«Книга Иоанна» опубликована Лидбарским в 1905 г. содержит сказания о Иоанне (Яхъя или Юхана) Крестителе. «Мандейские литургии» (изд. Лидзбарским в 1925), другие лит. тексты , изданные леди Э. Дроэр, среди которых «Восхваление» (Колласта), «Тысяча двенадцать вопросов» («Альф трисар шуйлайя), ритуальные и нравственные наставления для священников и кандидатов в священство; ритуал брака, называемый Šarh d-Qabin d-Šišlam Rba, ритуал посвящения или "коронации" священников (Trasa d-Taga d-Šišlam Rba), ритуал крещения Авеля (Hibil; Diwan Masbuta d-Hibil-Ziwa). В категорию "тайных свитков" включены и два кратких комментария на заупокойное богослужение, названные "Первый микрокосм" (alma rišaia zuta) и "Первый макрокосм" (Алма ришайя рабба). Важную роль в мандейской религии играет астрологическое знание, отраженное в книге «Сфар Малвашья» (Книга зодиака или созвездий). Кроме этого известны «диваны» (диуанья), например, «Диван Абатура» или Третьей жизни, называемый также «Диваном весов». Этот диван, как объясняет К. Рудольф, «описывает и иллюстрирует путешествие души усопшего в небесные миры. Многие из свитков и диванов украшены удивительными иллюстрациями в почти "кубистском" стиле. Примечательно, что аналогичные изобразительные формы встречаются в ряде магических папирусов (включая мандейские, иудейские и христианские) позднеантичного периода». Многие мандейские тексты до сих пор не опубликованы.
В настоящее время маленькая религиозная община мандеев состоит из не более чем пятнадцати тысяч верующих. Известно, что они являются умелыми мастерами по обработке золота и серебра, кузнецами и строителями лодок. Община мандеев делится на две группы: священников и мирян. Религиозного главы у них нет, должность эта вакантна уже около ста лет. Священникам в богослужении помогают своего рода дьяконы (сгандэ, т.е посланники). Священник называется «царем» (малка) и его посвящение «коронацией».
Как объясняет Рудольф, «знаками его власти являются "венец" (taga), то есть повязка вокруг головы из белого шелка или хлопка, деревянный жезл (margna) и золотой перстень, называемый Šom Yawar (то есть "имя Йавара", которое и выгравировано на нем). Во время богослужений священник представляет небесных существ или ангелов (uthrē). В течение многих столетий священство было наследственным – ganzibra должен быть "сыном царя". Только священник живет строго религиозной жизнью, и его особые обязанности включают ежедневные молитвы (rahmē – "посвящения") утром, в полдень и вечером (раньше было ещё два бдения). Каждое утро он должен совершать малое ритуальное омовение, называемое rišama ("знак"). Молитвы обычно произносятся стоя, лицом к северу (где расположены миры Света), – без использования особых поз и движений рук. Иногда, читая молитвы, священник сидит или преклоняет колени. Белые ритуальные одеянии (coвp. rasta, в текстах ustla) должны носиться священниками и мирянами во время всех богослужений. Это символ небесного одеяния Света, которое, согласно представлениям мандеев, носят ангелы (uthrē) и чистые души».
Источник:
- The Mandaean Religion by Kurt Rudolf (русский пер.: Мандеизм)
- The Mandaeans of Iraq and Iran
- Nöldeke, Theodor. 1875. Mandäische Grammatik. Halle: Waisenhaus (доступный на Internet Archive)
Aleks Muravev