 |
|
«Сотворение Евы», Микеланджело |
Лет пятнадцать назад, когда я работал в одной из русских газет в Тель-Авиве, к нам в редакцию пришел пожилой грузинский еврей, чтобы познакомить со своей сногсшибательной теорией: оказывается, иврит происходит от грузинского языка. В качестве примера он приводил слово геверет, «госпожа», которое связывал с грузинским гверди, что значит «сторона».
Производить иврит от какого-либо современного языка и выводить другие языки из иврита одинаково нелепо, хотя найдется немало любителей этого дела (маститый московский языковед Андрей Зализняк так и называет подобные занятия «любительской лингвистикой»). Вопрос в другом: какое отношение имеет женщина к «стороне»? Чтобы ответить на него, вспомним рассказ о сотворении человека во второй главе Книги Бытия:
Производить иврит от какого-либо современного языка и выводить другие языки из иврита одинаково нелепо, хотя найдется немало любителей этого дела (маститый московский языковед Андрей Зализняк так и называет подобные занятия «любительской лингвистикой»). Вопрос в другом: какое отношение имеет женщина к «стороне»? Чтобы ответить на него, вспомним рассказ о сотворении человека во второй главе Книги Бытия:
«21 И навел Господь крепкий сон на человека, и (человек) уснул; и взял одно из его цéла, и закрыл то место плотью. 22 И построил Господь из цéла, которое взял у человека, жену…»
Слово, которое мы выделили здесь курсивом, обычно переводят как «ребро» (это подтверждается многочисленными параллелями из мифологий народов мира). Тем не менее в иудаизме существует традиция, понимающая слово цела в значении «сторона». Еврейский мидраш называет человека до разделения на мужчину и женщину андрогином, то есть существом, содержащим как мужскую, так и женскую «сторону» (этот термин встречается уже в платоновском диалоге «Пир»). Если принять эту интерпретацию (что и делают современные феминистки вроде Мике Баль и Филлис Трибл), получается, что неважно, как сказать: женщина создана из тела мужчины или мужчина создан из тела женщины. Полное равноправие. На первый взгляд, к тому же выводу нас подводит и параллельный рассказ в первой главе Бытия: «…мужчиной и женщиной сотворил их». Отсюда вроде бы следует, что мужчина и женщина представляют два равноправных «варианта» человека. Углубленный анализ, однако, показывает, что не все так просто.
Прежде всего не до конца ясен смысл слова «цела»: что же это все-таки — ребро или сторона? Проблема в том, что за исключением двух случаев (2:21-22), слово это никогда не используется в Библии применительно к телу: говорится, например, про цела Скинии или про цела горы. При этом не всегда понятно, идет ли речь о стороне или о ребре (метафорическом). Да и свидетельства других мифологических традиций нельзя игнорировать.
Но главное не в этом. Наш рассказ упорно отказывается считать мужчину и женщину равноправными сторонами андрогина. Человек-мужчина, получившийся в результате разделения полов, по умолчанию отождествляется с человеком до их разделения, существовавшим вне конкретного гендера. Вернемся к стиху 22:
Прежде всего не до конца ясен смысл слова «цела»: что же это все-таки — ребро или сторона? Проблема в том, что за исключением двух случаев (2:21-22), слово это никогда не используется в Библии применительно к телу: говорится, например, про цела Скинии или про цела горы. При этом не всегда понятно, идет ли речь о стороне или о ребре (метафорическом). Да и свидетельства других мифологических традиций нельзя игнорировать.
Но главное не в этом. Наш рассказ упорно отказывается считать мужчину и женщину равноправными сторонами андрогина. Человек-мужчина, получившийся в результате разделения полов, по умолчанию отождествляется с человеком до их разделения, существовавшим вне конкретного гендера. Вернемся к стиху 22:
«И построил Господь из ребра [цела], которое взял у человека, жену, и привел ее к человеку».
В первом случае слово «человек» [адам] относится к первоначальному андрогину, во втором — к мужчине. Далее в стихе 23 читаем: «<…> называть будут ее жена [ишша], ибо от мужа [иш] взята она». Именно так, а не наоборот: жена от мужа, а не муж от жены. И, наконец, в последнем стихе главы:
«И были оба они наги, человек и жена его, и не стыдились».
Ничего не поделаешь: человек (hа-адам) — это именно «то, что осталось» после разделения мужчины и женщины, хотя жена для него, безусловно, «кость от кости и плоть от плоти».
Может быть, нас выручит параллельный рассказ из Быт 1:27? Но и здесь не так все просто. Процитируем соответствующее место полностью:«И сотворил Бог человека по образу своему: по образу Божьему сотворил его, мужчиной и женщиной сотворил их».
Иначе говоря, человек — это и мужчина и женщина, и «он», и «она», но все вместе — все-таки «он».
Дмитрий Сливняк
В 1983 году защитил кандидатскую диссертацию по лингвистике, в 2001 году стал доктором библеистики Тель-Авивского университета. Читал курсы, посвященные Библии, в Московском, Санкт-Петербургском и Хайфском университетах. Является автором ряда публикаций по библеистике, в том числе в ведущих библеистических изданиях мира. В настоящее время живет в Канаде.