 |
|
Роберт
Вильгельм Бунзен — немецкий химик-экспериментатор,
внесший немалую лепту и в
развитие неорганической химии
|
Роберт Бунзен
(1811-1899) и Густав Кирхгоф (1824-1887) — две ослепительные вершины в истории
химии. Памятником Бунзену можно считать всю спектроскопию. Знаменитую горелку,
которую назвали его именем, Бунзен сконструировал с целью получить бледное,
практически бесцветное пламя, в котором проще различать цвета спектра.
Родившийся в Геттингене в 1811 году, в зрелые годы Бунзен был обожаемым всеми
приветливым холостяком с привычкой к неряшеству: жена одного из его коллег по
Гейдельбергскому университету как-то сказала, что хотела бы его поцеловать, но
прежде его нужно отмыть.
Кирхгоф, друг и коллега Бунзена, на равных участвовал
во многих работах по спектральному анализу и внес вклад во многие другие
области физической химии. Лаборатории Бунзена и Кирхгофа во Фридрихсбау, в
здании физического факультета, располагались по соседству.
 |
|
Густав
Кирхгоф – один из величайших физиков XIX века,
работавший
преимущественно в области математической физики
|
Начиналось все в конце
XIX века — с имени Кирхгофа, нацарапанного на окне комнаты, которую сейчас отвели
старшему ассистенту. Из этого окна открывается вид на долину Рейна, где лежит
город Мангейм, и именно в эту сторону смотрели Бунзен и Кирхгоф однажды
вечером: там бушевал пожар, и спектроскопический анализ пламени позволил им
определить, что в горящих материалах присутствуют барий и стронций. Если же
выглянуть из окна в другую сторону, взгляду откроются река Неккар и
Хейлинген-берг, где по склонам петляет «философская тропа» — главная из
множества тропинок на лесистых холмах вокруг города, и именно там двое друзей
имели привычку совершать свои ежедневные прогулки.
Бунзен говорил, что как
раз во время таких прогулок к нему и приходят самые умные мысли. Одна из них
была такой:
«Если мы смогли узнать, что за вещества горят в Мангейме, то отчего бы не проделать этот трюк с Солнцем? Только вот все скажут, что мы сошли с ума…»
Что произошло потом, знает теперь весь мир,
однако прекраснее всего, надо думать, была минута, когда Кирхгоф сказал: «Бунзен, а я уже сошел с ума», и когда
Бунзен, сообразив, что это значит, ответил: «И
я тоже, Кирхгоф!».
 |
|
Английский
ученый Уильям Гайд Воластон первым получил
платину
в чистом виде и открыл ультрафиолетовое излучение
|
Свет Солнца,
пропущенный сквозь спектрограф (простой инструмент, где призма раскладывает
свет в цвета радуги), как оказалось, прерывается множеством узких черных полос.
В 1802 году английский химик Уильям Гайд Воластон (главный повод вспомнить о
нем сегодня — большая двояковыпуклая лупа, с которой изображают Шерлока Холмса)
с удивлением обнаружил семь таких «зазоров» в солнечном спектре, 10 лет спустя
Йозеф Фраунгофер из Германии, вооруженный куда лучшей оптикой, зафиксировал не
менее 300 таких линий (потом их станут называть фраунгоферовыми).
Как установили Бунзен и
Кирхгоф, две самые известные фраунгоферовы линии в точности соответствуют тем
линиям из желтой части спектра, которые дает натрий в пламени горелки. Затем
они стали находить в спектре Солнца все новые и новые следы присутствия других
элементов, и в конце концов их методика позволила открыть прежде неизвестный,
но имеющийся в изобилии на Солнце элемент — благородный газ гелий.
 |
|
Известный
и уважаемый в ученых кругах XIX века Огюст Конт (1798-1857)
был
гениальным человеком, но даже он был убежден, что человечеству
никогда
не удастся постичь тайну Солнца
|
Чтобы оценить значение
этого случая и понять, что привело друзей-ученых в восторг, стоит вспомнить
влиятельного философа и математика Огюста Конта, который несколькими годами
раньше провозгласил, что вопрос о составе Солнца — один из тех, на которые
наука ответить не сможет никогда. Открытие того, что Солнце (и, как установили
позднее аналогичным способом, далекие звезды) состоит из тех же элементов, что
и Земля, стало невероятно важным событием в истории науки.