Страсть к путешествиям

Страсть к путешествиям сегодня считается нормальной,

но когда-то её рассматривали как болезнь.

История о временах, когда врачи считали «страсть к путешествиям» психологической болезнью.

На протяжении десятилетий «патологических туристов» отправляли в психиатрические больницы или того хуже.

В 1890-х годах Франция стала жертвой, казалось бы, заразной эпидемии. С 1886 по 1909 год десятки людей бродили по Европе в состоянии диссоциативной фуги, пересекая границы или даже континенты без видимой цели. Эти люди неизбежно оказывались либо в тюрьме, либо в психиатрической лечебнице. Врачи называли это дромоманией, согласно Яну Хакингу, философу и автору книги «Безумные путешественники: размышления о реальности преходящих психических заболеваний». Вторым названием дромомании был «патологический туризм». Сегодня мы называем это как «страсть к путешествиям».

Эта странная болезнь терроризировала Францию в течение почти двух десятилетий, став внезапным и новым видом безумия. Но в действительности, по мере распространения дромомании, это было не столько психическое состояние, сколько удобный диагноз – универсальный термин для поведения, которое отклонялось от социальных норм. Врачи могли ставить диагноз «дромомания» всем, кто бросал семью, дезертировал из армии или испытывал приступ амнезии (возможно, из-за травмы головы). Эта «забава» продолжалась всего 23 года, её конец был связан с ужесточением пограничного контроля и изменениями в психиатрии, помимо прочего. И сегодня страсть к путешествиям считается чем-то совершенно иным – менее патологическим и более желательным. Но когда-то Франция считалась рассадником патологических туристов. И всё началось с одного человека.

Жан-Альберт Дадас родился в 1860 году. Его мать умерла, когда ему исполнилось семнадцать лет, а отец был сифилитическим ипохондриком, который тратил деньги сразу же, как только зарабатывал их. В возрасте восьми лет Дадас упал с дерева и получил сотрясение мозга, сопровождавшееся приступами рвоты и мигрени. По мнению современных психологов, эта травма головы могла спровоцировать у него появление страсти к путешествиям.

В возрасте двенадцати лет Дадас был принят на работу в топливную компанию. Однажды он исчез, чтобы появиться в соседнем городке. Его нашёл брат. Мальчик помогал странствующему продавцу зонтиков. Когда Дадас увидел своего брата, он словно очнулся от глубокого сна. Он понятия не имел, где находится и почему перевозит зонтики для незнакомца.

Во Франции XIX века чрезмерное скитание могло привести к тому,

что человека отправляли в сумасшедший дом.

Инцидент с зонтиками стал первым необъяснимым случаем в жизни Дадаса. Большую часть своей юной жизни он спонтанно путешествовал. Он просыпался на парижских скамейках, в полиции или поездах, которые направлялись туда, где он никогда раньше не был. Часто он уезжал настолько далеко, что ему приходилось искать работу, чтобы заработать деньги на дорогу домой. Дадас сел на корабль, который плыл в Алжир. Он чистил горшки на галере судна, направлявшегося во Францию. В конце концов, его арестовали в городе Экс, где он работал сельскохозяйственным рабочим. В перерывах между этими состояниями фуги Дадас возвращался домой и работал в топливной компании. «Как ему удавалось сохранять за собой рабочее место, не совсем понятно, поскольку он постоянно странствовал», – говорит Мод Кейси, автор художественной версии жизни Дадаса под названием «Человек, который жил в странствиях». За эти долгие годы, отмеченные кратковременным пребыванием в тюрьмах или психлечебницах, Дадас обрёл популярность и стал известен как случайный, зачарованный турист.

Наиболее впечатляющее путешествие Дадаса началось в 1881 году, когда он присоединился и дезертировал из французской армии недалеко от города Монс и направился на восток. Он побывал в Праге, Берлине, Познани и Москве – весь путь он преодолел пешком. Однажды в Пруссии его укусила собака, и он попал в больницу, где его признали заядлым путешественником. Он оказался не в том месте и не в то время, поскольку правителя только что убили, а Дадаса, известного нигилиста, бросили в тюрьму. Три месяца спустя он и остальные пленники были отправлены в сопровождении вооружённой мечами охраны в Константинополь, где французский консул дал ему достаточно денег на билет четвёртого класса. Дадас в очередной раз вернулся в топливную компанию.

Наконец, в 1886 году Дадас оказался в больнице Сент-Андре в Бордо, Франция, где он попал на попечение молодого нейропсихиатра Филиппа Огюста Тиссе. Тиссе увлёкся историей своего странного пациента, у которого он диагностировал дромоманию или неконтролируемое желание странствовать/путешествовать. Психиатр вскоре обнаружил, что Дадас мог рассказать о своих безумных путешествиях только в состоянии гипноза. Он решил составить огромный том воспоминаний Дадаса, хотя, как пишет Хакинг, их не стоит воспринимать слишком серьёзно. Но Дадас был первым, но далеко не последним пациентом с таким диагнозом.

После того как Тиссе исследовал Дадаса, стали появляться другие люди (исключительно мужчины) со страстью к путешествиям. Они не были бродягами, которых Франция рассматривала как растущую угрозу обществу. Они, как правило, были трезвыми, чистыми и непритязательными – не представители среднего класса, но работающие бедняки. «Всем этим людям удавалось сохранить работу, несмотря на то, что они постоянно странствовали», – пишет Кейси.

Современные путешественники часто говорят о самопознании.

 Патологический странник Жан-Альберт Дадас,

возможно, хотел потерять себя.

В то время было на удивление легко путешествовать по Европе. В каком бы городе Дадас ни оказывался, будучи в состоянии фуги, он всегда находил французского консула, просил у него денег на дорогу домой, а затем использовал полученные средства, чтобы отправиться в новый город. Это была хорошо продуманная бесцельная афера. В отличие от современных путешественников, дромомания Дадаса не была связана с самопознанием. Скорее, это была серия «систематических, бессмысленных» попыток убежать от себя, как пишет Хакинг. Но вряд ли это касалось всех мужчин, которым ставили такой диагноз.

Откровенно говоря, Франция 1890-х годов была идеальным местом для туризма, бродяжничества или просто побега от ожиданий, которые считались психическим расстройством. «Бродяжничество считалось большой проблемой во Франции того времени, потому что, как ожидало общество, вы должны были сидеть дома и исполнять свои семейные обязанности», – говорит Кейси. Военные врачи по всей Европе, пребывая в ужасе от суровых наказаний, применяемых по отношению к дезертирам в мирное время, ухватились за идею дромомании как спасение для мужчин, которые в противном случае могли столкнуться с тюремным заключением или даже казнью (как пишет Марк Миракл в книге «Разум модернизма: медицина, психология и культурные искусства в Европе»). Похоже, дромомания была удобным диагнозом для нонконформизма.

Врачи охарактеризовали дромоманию как расстройство импульсного контроля, подобное клептомании (тяга к воровству), пиромании (тяга к поджиганию вещей) или дипсомании (тяге к чрезмерному потреблению алкоголя), согласно статье, опубликованной в The British Medical Journal в 1902 году. В Соединённых Штатах врач и известный расист Сэмюэль Картрайт изобрёл связанное с этим психическое расстройство под названием драпетомания, непреодолимое желание, которое заставляло рабов убегать. Он утверждал, что единственным способом лечения было избиение до полусмерти.

По словам Бенджамина Кахана, профессора, который проводит гендерные исследования в Университете штата Луизиана, дромоманьяки относились к «бесчисленной семье извращенцев», которая была крайне специфичной. «Дромомания постановила, что стабильность является ключевым условием нормальности или гетеросексуальности», – говорит Кахан.

Несмотря на постоянные скитания,

Дадас всегда возвращался домой, к работе и семье.