Не позволяйте вчерашнему дню влиять на себя сегодня

«Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие» // Паскаль Буайе

Как сознание определяет наше бытие
Ничто не мешает нам описывать и объяснять человеческие сообщества так же точно и столь же успешно, как и все прочее в мире, используя научный инструментарий. Так рассуждает эволюционный психолог Паскаль Буайе в этой новаторской книге. Сопоставляя последние достижения эволюционной биологии, психологии, генетики, экономики и других научных дисциплин, автор представляет новый взгляд на устройство человеческих обществ. Буайе убедительно доказывает, насколько значимую роль когнитивные процессы играют в том, как люди выстраивают иерархии, семейные и гендерные нормы, как возникают межгрупповые конфликты и этнические стереотипы. В фокусе его внимания находится принципиальный вопрос: как выработанные в ходе эволюции способности и предрасположенности человека объясняют то, как мы живем в обществе? И почему данные естественных наук критически важны для понимания исторических событий и социальных процессов?
РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИИ

Разнообразие сверхъестественного, безусловно, захватывающе интересно и заслуживает изучения, поскольку обнажает нарушение скрытых, глубоко укорененных понятийных принципов. Но одна из причин, по которой это привлекает внимание антропологов и историков, состоит в том, что большинство идей, обычно называемых религиозными, относят к сфере их исследований. Ограниченный набор представлений о сверхъестественном формализован и кодифицирован в рамках того, что называют религиозными традициями, культами, примитивными религиями и т. д.

Здесь будет полезно привести несколько примеров. Взять, например, культы предков, которые встречаются практически во всех небольших сообществах, особенно среди земледельцев и скотоводов. Люди вступают в воображаемые отношения со своими предками, которые время от времени требуют жертвоприношений, а также соблюдения традиционных норм и нравов. Считается, что умершие в виде бестелесных духов пребывают в переходном мире между живыми и мертвыми и могут причинить серьезные неприятности именно из-за своей тоски по миру, который оставили. Превращение неустойчивого пугающего призрака в надежного консервативного предка — распространенный в таких сообществах ритуал перехода, например, устраиваемых во многих местах мира вторых похорон, когда останки переносят в место окончательного упокоения.

Другая группа традиций относится к тому, что антропологи называют шаманизмом. Шаман становится посредником между людьми и определенными душами или духами, чтобы избавить людей от какого-то несчастья. Болезнь, плохой урожай, падёж скота, раздоры в общине могут интерпретироваться как результат вмешательства злых духов или предков либо как необходимость призвать на помощь какие-то из этих сверхъестественных сущностей. Такие контакты и переговоры со сверхчеловеческими силами требуют особых ритуалов и чаще всего участия специалистов: медиумов, целителей, шаманов, прорицателей — всех, кого в той или иной мере считают способными узнать, чего хотят высшие силы и как наилучшим образом их умиротворить.

Общая черта подобных культов и традиций — представление о людях-посредниках, обладающих сверхчеловеческими способностями. Это расходится с причудливым разнообразием представлений о сверхъестественном, с образами плавающих островов, говорящих деревьев, жар-птиц, которые занимают умы людей. Но культы и традиции почти всегда связаны с посредниками. Призраки, предки, души и духи демонстрируют контринтуитивные свойства — они могут одновременно находиться в разных местах, проходить сквозь стены, оставаться невидимыми, читать намерения людей и т. д. При этом по умолчанию считается, что их разум очень похож на человеческий. Нам кажется вполне естественным, что они сознают, думают, чувствуют и помнят, ведь предполагается, что они подобны людям.

Так как представления о богах, духах и предках относятся к сфере сверхъестественного, в них сохранилось немало важных особенностей более широкого характера. Заметнее всего контраст между контринтуитивными и интуитивными компонентами этих представлений. Первые обычно очевидны или могут быть проверены сознанием и привлекают внимание людей. Последние, как правило, скрыты от нашего сознания. Нам не нужно напоминать себе: «Богиня, обладая разумом, помнит, что с ней случилось». Это и так понятно, ведь наша повседневная интуитивная психология распространяется и на воображаемое существо.

Людей, привыкших к самым распространенным современным религиям, больше всего в этих практиках или традициях удивляет то, что с ними не связано никакое учение, никакой устойчивый набор представлений, с которыми последователи этих практик согласны и готовы их объяснить. Например, люди могут чувствовать, что важно приносить предкам в жертву животных, но у них нет четкого представления о том, зачем предкам это нужно, какую пользу им приносит жертва, откуда они знают, что люди не исполняют долг, и т. д. Это кажется странным: как можно всерьез воспринимать ритуал, не имея представления о том, как он действует? Но всё это хорошо знакомо антропологам, изучавшим такие традиции. Знакомо из непростого опыта, потому что этнография — трудная наука. Мало где можно просто спросить людей: «Как выглядят предки? Чем они отличаются от вас или от меня?» — не натолкнувшись на недоуменное непонимание. Большинство людей не задумываются об этом, а те, кто все же думал о таких вещах, предлагают самые экстравагантные и своеобразные версии. Дело антрополога — просеять всю эту информацию и сформулировать набор предположений, которые ясно отвечали бы большинству суждений и ритуалов, относящихся, например, к предкам: что они, как правило, невидимы, что им нужны свиньи, а не быки, что они благожелательны или мстительны и т. п. Это трудная задача, когда устойчивых и точных правил вообще не существует.

Еще один поразительный аспект этих традиций — полное отсутствие какой-либо организации служителей культа, то есть чего-то подобного христианскому духовенству, касте браминов или группе религиозных ученых наподобие улемов у мусульман. Нет никакого формального обучения, школ медиумов или программ подготовки шаманов, которые люди должны проходить, чтобы считаться законно практикующими специалистами. Вместо этого таким специалистам часто приходится подвергнуться особой инициации, и в большинстве случаев они освоили свое ремесло, обучаясь у авторитетного специалиста. Но это не всегда достаточное и необходимое условие для того, чтобы общаться с предками.

Во многих местах подобные умения считаются природным свойством определенных людей. Например, в Камеруне представители народа фанг верят, что у людей, называемых нгенгангами, имеется особый орган эвур, который позволяет им вступать во взаимодействие с призраками и душами. Конечно же, просто увидеть это нельзя — так сказать, по делам их узнаете их. Представление о дополнительных органах широко распространено в Центральной и Южной Африке. В других местах люди, не веря в особый орган, считают, что общение с духами требует особых врожденных качеств, отличающих шамана от остальных людей. Например, в Республике Тыва в Южной Сибири люди связывают результаты действий шаманов с обладанием некой внутренней «силой», с которой они рождаются и которую сохраняют на протяжении всей жизни. Считается, что у каждого шамана есть своя особая сущность, наделяющая его уникальным даром общения с духами. Но и здесь остается элемент неопределенности относительно того, настоящий ли это специалист. Люди с готовностью признают, что многие шаманы некомпетентны или просто мошенники. И опять-таки узнать это можно только из опыта.

Но самое удивительное различие между подобными религиозными практиками и тем, чего мы обычно ожидаем от религии, — это отсутствие концепции веры или сообщества верующих. Антропологи давно утверждали, что концепции веры или убеждений, известные по современным формам организованных религий, не слишком распространены — кажется, они вообще не годятся для описания менее привычных религиозных традиций. Это также относится и к концепции веры как осознанного вероисповедания. Люди, обращающиеся к прорицателю или шаману, не присоединяются к культу в современном смысле слова. Они просто нанимают специалиста, как нанимают плотника или сантехника. Обращение к шаману не делает вас членом никакого сообщества, так же как поход к зубному врачу не делает вас членом секты дантистопоклонников. То же относится к культам предков, второй основной форме религиозных традиций в малых сообществах. Люди, приносящие в жертву предку свинью, не присоединяются к группе — они уже относятся к ней в силу происхождения, и именно поэтому они хотят обмениваться благами с конкретным предком. На месте веры или поклонения божествам мы обнаруживаем эмпирический жребий, ожидание и надежду, что конкретные ритуалы умиротворят предков, что данный шаман поможет данному больному и т. д.

Возможно, эта явная прагматическая направленность нагляднее всего отличает религиозные традиции малых сообществ от тех, что знакомы современному человеку. Члены таких сообществ обращаются к религии не ради постижения миропорядка, обретения смысла существования или понимания основ морали. Они просто хотят, чтобы урожай был обильным, а невзгоды сгинули прочь. Никакими метафизическими вопросами, лежащими за пределами этих практических проблем, люди в таких сообществах, как правило, не интересуются.

Таковы в самых общих чертах практики и культы, которые можно наблюдать во всём мире на протяжении всей истории человечества. Найдется, конечно, и много отличий. Охотники-собиратели, например, меньше интересуются предками, духами и колдунами, чем земледельцы. А во многих больших, сложно устроенных обществах такие культы, как мы увидим далее, конкурируют с более организованными формами религии. Важно, однако, подчеркнуть, что на протяжении всей истории человечества (а во многих сообществах и в наши дни) взаимодействие со сверхчеловеческими силами происходило и происходит в основном по практическим соображениям, без установившейся и явной доктрины, без формального обучения специалистов и определенно в отсутствие какой-либо идеи принадлежности к общине верующих.

🔹🔹🔹

«Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие» // Паскаль Буайе (фрагмент из книги)