 |
|
Surreal Self-Portrait Photography By Flora Borsi |
Существуют ли хоть сколько-нибудь объективные признаки, по которым больную психику можно отличить от здоровой? Как общественно-экономический строй может провоцировать признаки психопатии? Является ли симуляция безумия признаком самого безумия? Ответы на эти вопросы пытается найти Джон Ронсон — автор книги «Тест психопата» и режиссер документального кино, который исследует вопросы сумасшествия, обсессий и психических расстройств.
Маленькая брошюрка для большой тревоги
История началась с книги «Руководство по диагностике психических расстройств», где были перечислены все известные психические заболевания, — я нашел ее у своей подруги на полке. В 1950-е годы это руководство представляло собой тоненькую брошюрку. Со временем оно становилось все толще и толще. Сегодня в нем 886 страниц, на которых описаны 374 психических расстройства. Я взял ее с полки и листал, пытаясь выяснить, страдаю ли я от какого-нибудь расстройства. Я насчитал 12. У меня нашелся общий тревожный невроз, что само собой разумеется. У меня навязчивые кошмары — это когда человеку периодически видятся сны, в которых он терпит неудачу или становится жертвой преследования. Во всех моих снах за мной всегда кто-то гонится и кричит: «Ты — неудачник!». Также у меня проблемы в детско-родительских отношениях, за что я виню своих родителей. Я шучу. Я не шучу. Нет, это шутка. У меня симулятивное расстройство. Это, между прочим, редкое и интересное сочетание — симулятивное и тревожное расстройства. Потому что, как вы понимаете, выдуманные болезни вызывают у меня лишь большую тревогу.
Итак, я листал справочник, пытаясь выяснить, настолько ли я сумасшедший, насколько я полагал. Возможно, это и плохая идея — диагностировать у себя психическое расстройство, не будучи психиатром. Кто знает, может, психиатрам свойственно странное желание вешать ярлык психического расстройства на нормальное человеческое поведение. Я подумал, что это очень интересный вопрос, и решил встретиться с противниками психиатрии, чтобы узнать их точку зрения. Вот как я оказался за обедом с саентологом.
По Хаэру, причина эпидемии психопатов в том, что капитализм во всей своей жестокости поощряет нарушенное поведение: отсутствие эмпатии, льстивые речи, коварство, манипулятивность. По сути, можно сказать, что жестокая система капитализма — это практическая манифестация психопатии.
Его звали Брайан, он руководил спецгруппой саентологов, намеренных уничтожить психиатрию во всех ее проявлениях. Они называют себя ГКПЧ. Я спросил его: «Вы можете доказать, что психиатрия — это псевдонаука, которой нельзя доверять?» Он говорит: «Да, можем». А я говорю: «Как?» Он ответил: «Давай-ка мы познакомим тебя с Тони». Я спросил: «Кто такой Тони?» Он ответил: «Тони в Бродмуре». Имелась в виду Бродмурская лечебница. В свое время она была известна как Бродмурская тюрьма для душевнобольных преступников. Туда посылают серийных убийц и буйнопомешанных. Я спросил Брайана, что же Тони натворил? Он ответил — ничего существенного. Кого-то избил или что-то вроде того и решил притвориться безумным, чтобы избежать тюрьмы. Но притворялся слишком хорошо и застрял в Бродмуре. Никто не верит, что он не сумасшедший. «Так что, хочешь, мы устроим тебе встречу с ним?» Я ответил: «Да, пожалуйста». Я сел на поезд до Бродмура. На середине пути я начал безудержно зевать — кажется, собаки тоже зевают, когда нервничают. В Бродмуре меня провели через одну дверь, потом — еще через одну, и еще одну, и еще одну — к рекреационному центру, где посетители встречаются с пациентами. Этот центр выглядит как гигантский отель, где все оформлено в успокаивающих зелено-персиковых тонах. Только кнопки вызова ярко-красного цвета. В комнату стали запускать пациентов. Они были полноватые, в спортивных трико и выглядели вполне смирными. Саентолог Брайан прошептал мне: «Они все на лекарствах», — для саентологов это самое худшее, что вообще можно представить.
Секрет полосатого костюма
В комнату вошел мужчина. Он не был полным, он был в очень хорошей физической форме. На нем не было спортивных штанов, он был одет в полосатый костюм. Он протянул мне руку, как герой телешоу «Кандидат». Казалось, что он специально надел этот костюм, чтобы убедить меня в своей вменяемости. Он сел. Я спросил: «Правда, что ты притворился, чтобы попасть сюда?» Он ответил: «Да. Так точно. Я избил кое–кого, когда мне было 17. Я был в тюрьме и ждал суда, и мой сокамерник сказал мне: «Знаешь, что тебе нужно сделать? Симулировать безумие. Скажи, что ты сумасшедший. Тебя отправят в какую-нибудь плюшевую больницу. Сестры будут кормить тебя пиццей. У тебя будет собственная игровая приставка». Я попросился к тюремному психиатру. Я тогда только посмотрел фильм «Автокатастрофа», в котором люди получали сексуальное удовольствие, разбивая машины о стену. Вот я и сказал психиатру: «Я получаю сексуальное удовольствие, когда врезаюсь на автомобиле в стену». Ах, да, еще я ему сказал, что мне хотелось наблюдать за тем, как умирают женщины, что это помогло бы мне чувствовать себя более нормальным». Я спросил его, как он все это выдумал, он ответил, что прочитал об этом в биографии Теда Банди, которую нашел в тюремной библиотеке.
В общем, как он сказал, он притворился безумным слишком убедительно. Его отправили не в какую-нибудь безобидную лечебницу. Его отправили в Бродмур. Как только он туда попал, он попросился на прием к психиатру и сказал: «Произошло ужасное недоразумение. У меня с психикой все в порядке». Я спросил его, сколько он после этого оставался в Бродмуре, он ответил, что, хотя срок за первоначальное преступление предполагал 5 лет тюрьмы, он там сидит уже 12.
Тони говорит, что намного сложнее убедить людей в своем здравомыслии, чем убедить их в своем безумии. Он говорит: «Я думал, что убедительнее всего будет говорить с людьми нормально о нормальных вещах — например, о футболе или о телевидении. Я подписался на журнал New Scientist, недавно там была статья о том, как вооруженные силы США тренируют пчел искать взрывчатку. Вот я сказал медсестре: «Вы знали, что вооруженные силы США тренируют пчел искать взрывчатку?» Когда я читал заметки в моей истории болезни, я увидел, что они написали: «Пациент верит, что пчелы могут находить взрывчатку». Он говорит: «Ты знаешь, они всегда выискивают невербальное подтверждение моему психическому состоянию. Но как сидит психически здоровый человек? Как человек в здравом рассудке кладет ногу на ногу? Это невозможно изобразить». В этот момент я сам сразу начал панически прикидывать: «Сижу ли я, как журналист? Кладу ли я ногу на ногу, как журналист?».
Он рассказывал: «У меня с одной стороны — Стоквеллский душитель, с другой — насильник. Так что обычно я остаюсь у себя в комнате, так как они меня пугают. А врачи интерпретируют это как свидетельство безумия. Он говорят, это знак равнодушия и мании величия». Только в Бродмуре считается ненормальным желание держаться подальше от серийных убийц. Тони показался мне совершенно нормальным, но разве я могу судить об этом?
Когда я вернулся домой, я связался с его врачом, Энтони Мэденом. Я спросил: «Какова его история?» Он ответил: «Мы тоже считаем, что Тони симулировал безумие, чтобы избежать тюрьмы, потому что его галлюцинации, и так довольно шаблонные, сразу исчезли, как только он попал в Бродмур. Тем не менее в результате обследований мы поставили ему диагноз «психопатия». Вообще-то, симуляция безумия очень характерна для хитрого и манипулятивного поведения психопата. Коварство и манипулятивность есть в перечне симптомов. Так что, выходит, симуляция расстройства рассудка как раз и свидетельствует о расстройстве рассудка. Я разговаривал и с другими экспертами, они утверждали: костюм в полоску — типичный психопат. Соответствует первым пунктам в перечне симптомов: раскатистые речи, поверхностное обаяние и гипертрофированное чувство собственного достоинства. Я спросил: «А то, что он не хотел общаться с другими пациентами?». Снова типичный психопат: мания величия и отсутствие эмпатии. Получается, то, что казалось самым нормальным в Тони, по мнению его врача, подтверждало его новый диагноз — психопатию.
Психопатия как общественный строй
Его врач посоветовал мне записаться на курс по выявлению психопатов, чтобы узнать о психопатах больше, — этот курс ведет Роберт Хаэр, тот самый автор «Перечня симптомов психопатии». Так я и поступил. Я пошел на курс по выявлению психопатов, и сегодня я сертифицированный и, должен отметить, невероятно способный диагност психопатов. Статистика такова: один из ста обычных людей — психопат. Допустим, в зале 1500 человек. Среди них пятнадцать психопатов. Хотя число поднимается до 4% среди исполнительных директоров и начальников. Так что, я думаю, вполне возможно, что психопатов в нем 30 или 40. Вечер может закончиться массовой дракой.
По Хаэру, причина эпидемии психопатии в том, что капитализм во всей своей жестокости поощряет нарушенное поведение: отсутствие эмпатии, льстивые речи, коварство, манипулятивность. По сути, можно сказать, что жестокая система капитализма — это практическая манифестация психопатии. Это форма психопатии, которая влияет на нас всех. Хаэр говорит мне: «Забудь про парня из Бродмура, который, может, симулировал безумие, а, может, и нет. Какая разница? Что на самом деле важно, так это корпоративная психопатия. Ты бы лучше взял интервью у корпоративных психопатов». Попытаться стоило. Я написал людям из компании Enron. Я написал: «Могу ли я навестить вас в тюрьме и взять у вас интервью, чтобы выяснить, являетесь ли вы психопатами?» Они не ответили, так что я изменил подход. Я написал Элу Данлэпу по прозвищу «Бензопила», скупщику активов из 1990-х. Он мог прийти на убыточные предприятия и сократить 30% работников. Он превращал американские города в города-призраки. Я написал ему в письме: «Я полагаю, что у вас необычная аномалия мозга, которая делает вас особенным, бесстрашным и безжалостным. Могу ли я приехать и взять у вас интервью о вашей необычной аномалии мозга?» И он ответил мне: «Приходите».
Внутренняя Нарния
Я приехал к Элу Данлэпу в его гигантский особняк во Флориде, заставленный скульптурами хищников — в основном, львов и тигров. Он провел меня по саду. Там были соколы и орлы. Он сказал: «А вот там акулы, посмотрите. Здесь у нас опять акулы, а там тигры». Выглядело это все, как Нарния.
Потом мы прошли в кухню. Эла Данлэпа нанимали спасать убыточные предприятия. Ему, как я уже упоминал, ничего не стоило сократить 30% работников. Он частенько увольнял их с шуткой. Например, есть одна известная история о нем. Кто-то пришел к нему и сказал: «Я только что купил автомобиль». А он ответил: «Новый автомобиль у тебя, конечно, теперь есть. Но я тебе скажу, чего у тебя теперь нет — работы».
Итак, он стоял на кухне со своей женой Джуди и телохранителем Шоном. Я говорю: «Вы помните, как я написал в письме, что, возможно, у вас аномалия мозга, которая делает вас особенным?» Он говорит: «Да, интересная теория. Это как в «Стар Треке». Я как бы направляюсь туда, куда еще не ступала нога человека». Я говорю: «Вообще-то, некоторые психологи полагают, что это говорит о том, что вы…» Он спросил: «Что?» Я выдавил слово «психопат». У меня, говорю, в кармане на листочке список психопатических черт. Мы можем вместе по ним пройтись? Поневоле он был заинтригован и согласился: «Ну, давайте». Я начал перечислять:
- «Гипертрофированное самомнение».
Должен заметить, ему было бы сложно это отрицать, потому что он стоял как раз под огромным портретом себя самого. Он сказал: «Ну, надо же верить в себя!»
Я сказал:
- «Манипулятивность».
Он ответил: «Это признак лидерства».
Я продолжил:
- «Неспособность испытывать эмоции широкого спектра».
Он сказал: «Кто хочет нагружать себя ненужными эмоциями?» Он шел по списку психопатических симптомов, оправдывая каждый из них.
«Я не психопат. Ты знаешь, что один из симптомов — это неспособность ни о чем сожалеть. Но история в том, что в перечне также есть хитрость и манипулятивность. Так что когда ты говоришь, что сожалеешь о содеянном, они говорят: «Типичный психопат — хладнокровно врет, что раскаивается»
И я заметил еще кое-что любопытное в тот день, когда встретился с Элом Данлэпом. Каждый раз, когда он говорил мне что-то вроде бы совершенно нормальное, он упоминал о том, что не стоит осуждать преступное поведение в подростковом возрасте. Он рассказал, что его приняли в Вест-Пойнт, а в Вест-Пойнт «не берут хулиганов». Он ответил отрицательно на вопрос о коротких брачных отношениях. Он был женат только дважды и во втором браке состоит уже 41 год. Стоит признать, что его первая жена записала в документах на развод, что он однажды угрожал ей ножом и сказал, что он всегда хотел узнать, какова человеческая плоть на вкус; но люди говорят глупости во время ссоры, если они несчастливы и раздражены. Каждый раз, когда он рассказывал о чем-то, что казалось совершенно нормальным, я думал про себя: «Нет, в свою книгу я включать это не буду». И тогда я осознал, что, учась выискивать психопатов, я сам стал немного психопатом. Поскольку я постоянно старался запихнуть кого-нибудь в ящик с пометкой «психопат», а ради этого — стремился описывать характер людей по самым странным их чертам.
И меня осенило: «Боже, да это то, чем я занимался последние 20 лет. Это то, чем занимаются журналисты. Мы путешествуем по миру с блокнотом в руке в поисках жемчужин. А жемчужины — это ведь самые выдающиеся черты личности героя. И мы аккуратно их отбираем в свою коллекцию, отбрасывая за ненадобностью все, что кажется нам нормальным и обычным. Мы просто не обращаем внимания на нормальное». И в нашей стране диагностируют слишком много умственных расстройств. Биполярное расстройство — детям четырех лет ставят такой диагноз, если у них просто бывают приступы гнева.
Хэппи-энд для полупсихопата
Когда я вернулся в Лондон, мне позвонил Тони. Он спросил: «Почему ты не отвечал на мои звонки?» Я ответил: «Ну, мне сказали, что ты психопат». Он сказал: «Я не психопат. Ты знаешь, что один из симптомов — это неспособность ни о чем сожалеть. Но история в том, что в перечне также есть хитрость и манипулятивность. Так что, когда ты говоришь, что сожалеешь о содеянном, они говорят: «Типичный психопат — хладнокровно врет, что раскаивается». Это как колдовство. Они все переворачивают с ног на голову». Он сказал: «У меня скоро суд. Ты придешь?».
Я согласился и сходил. После 14 лет в Бродмуре он был выпущен на свободу. Они решили, что не могут держать его бесконечно просто из-за того, что у него высокий балл по тесту на вероятность рецидива, и отпустили. В коридоре он мне сказал: «Ты знаешь, Джон, каждый немного психопат. Ты. Я. Ну я-то уж точно». Я спросил его, что он будет теперь делать, он ответил: «Я поеду в Бельгию. Там живет женщина, которая мне нравится. Но она замужем, поэтому мне придется сделать так, чтобы они расстались».
Это было два года назад, и этим заканчивалась моя книга. Последние 20 месяцев все было хорошо. Ничего плохого не случилось. Он живет под Лондоном с одной девчонкой. По словам саентолога Брайана, наверстывает упущенное — я знаю, это звучит зловеще, но ничего страшного за этими словами не скрывается. К сожалению, спустя 20 месяцев он все-таки опять попал за решетку: ввязался в потасовку в баре, так он это назвал, и в результате ему дали месяц тюрьмы. Что, конечно, плохо, — но по крайней мере короткий срок говорит о том, что потасовка не была серьезной.
По-моему, это хорошо, что Тони выпустили. Потому что нельзя судить о человеке по его наихудшим чертам. Тони — полупсихопат. Он — неопознанная серая зона в мире, который не любит неопределенность. Однако серая зона находится там, где ты натыкаешься на сложности, это то, в чем заключается человечность. Именно там и находится правда. Потом он мне позвонил. Он позвонил мне и сказал: «Джон, могу я угостить тебя в баре? Я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал». И я не пошел. А что бы вы сделали?
В 2000 году известный исследователь шизофрении Тимоти Кроу опубликовал статью с сенсационным заглавием: «Шизофрения – цена, которую homo sapience платит за язык». Кроу утверждает, что язык и психоз имеют общие эволюционные истоки – генетические изменения.