 |
««Геологическая спираль времени — путь в прошлое», |
Одиннадцать дней
Первый полноценный допрос немецкого ученого Феликса Хоутерманса органами НКВД состоялся в январе 1938 года в Харькове, куда он был доставлен после ареста в Москве за месяц до этого. Это длилось одиннадцать дней подряд, процедура, известная тайной полиции как «Конвейер». В течение этих одиннадцати дней Хоутермансу давали только два перерыва: пять часов в первый день и два часа во второй. Остальное время он бодрствовал. После четвертого дня его тоже держали на ногах. К концу он терял сознание каждые двадцать-тридцать минут, а его ноги настолько распухли, что после этого ему пришлось срезать обувь. Следователи сказали ему, что собираются арестовать его жену, что его детей собираются отправить в детский дом под другими именами, чтобы он их больше никогда не увидел. Как он потом рассказывал своему сокамернику,
У следователей было всего два вопроса: «Кто побудил вас вступить в контрреволюционную организацию?» и «Кого вы сами навели?» Фриц рассказал им все, что они хотели услышать о том, чем он занимался с тех пор, как три года назад приехал в Советский Союз со своей семьей. Он сказал, что был шпионом и был отправлен в Советский Союз гестапо. Что он разработал машину, которая может измерять скорость самолетов с помощью силовых линий магнитного поля. Что центром его шпионажа была ядерная физика. Что он знал, как вызвать цепную реакцию, хотя это был 1938 год, когда такого еще не делали и еще четыре года никто этого не сделает.
За свои шестьдесят три года работа Хоутерманса исследовала крайности времени, исследовала продолжительность жизни мира. Однажды он помог определить дату рождения Земли. Если бы он действовал по-другому в один критический момент, он мог бы помочь разрушить его.
Фриц Хоутерманс прибыл в Украинскую Социалистическую Республику с женой и дочерью в феврале 1935 года, во время сокращенного введения в действие этого второго плана. Эмиграция его семьи в Советский Союз в равной степени была вызвана необходимостью и убеждениями. Отец Хоутерманса был голландским бизнесменом, поселившимся на территории современной Польши, а его мать приехала из Вены. Она была опытным ученым, первой женщиной в истории этого города, получившей докторскую степень по биологии; она также была наполовину еврейкой, что делало Фрица тем, кого нацисты называли Мишлингом .или полукровка.
С 1928 по 1933 год Фриц Хоутерманс работал в Берлине ассистентом известного физика-экспериментатора Густава Герца, но когда в начале 1933 года к власти пришел Гитлер, жена Хоутерманса Шарлотта, также получившая физико-техническое образование и ставшая свидетельницей годы прихода нацистов к власти — настаивал на том, чтобы они покинули Германию. Хоутерманс также был убежденным коммунистом — идентификация, которая после выборов 1933 года, в которых доминировали нацисты, сама по себе была сопряжена со значительным риском. Итак, в начале лета 1933 года семья Хоутерманов покинула Германию и переехала в Лондон, где Фриц работал в молодой компании EMI, прежде чем она стала знаменитым звукозаписывающим гигантом. Но семья ненавидела еду в Англии, а Хоутерманы ненавидели науку, поэтому они решили снова переехать, на этот раз в Харьков (Украина).
Их выбор времени едва ли мог быть хуже. Хоутерманы прибыли в страну, охваченную нарастающей паранойей и страхом. В декабре 1934 года Сергей Киров, лидер Коммунистической партии Ленинграда, был убит недовольным бывшим кадром, что вызвало волну арестов и расследований. Между тем вторая пятилетка шла не очень хорошо. В деревне был голод (частично преднамеренный) и везде были экономические сбои. Кто-то должен был быть виноват. Вину возложили на иностранных агентов и диверсантов.
К 1937 году Большой террор был в самом разгаре. Любой, кто имел связи с миром за пределами Советского Союза, был подозреваемым. Атмосфера в Физико-техническом институте стала невыносимо напряженной. Один за другим арестовывали друзей и коллег Фрица. Не выдержав давления, один из его научных сотрудников выпил кислоту и выбросился из окон института. Он выжил ровно настолько, чтобы его арестовали.
Шарлотта и Фриц знали, что приближается их очередь, и решили поехать в Москву, где они могли подать документы на выездные визы. По дороге они видели крестьян, связанных веревками, как скот, которых загоняли в поезда для отправки в Сибирь. Оказавшись в Москве, они были удивлены, получив визы почти сразу, но тут Фриц совершил грубую ошибку: уведомил полицию о планируемом отъезде семьи, как того и требовали правила. На следующий день его арестовали. Шарлотта взяла детей и бежала в Латвию, откуда ей удалось бежать в Данию благодаря вмешательству физика Нильса Бора, друга семьи.
Примерно в это же время в камеру Хоутерманса поселился еще один заключенный, историк по имени Константин Штеппа, преподававший средневековую историю в Киевском университете. Он был арестован за совершение ряда политических ошибок в своих лекциях, худшей из которых было заявление о том, что Жанна д'Арк была «нервной». Позже это обвинение было расширено, чтобы утверждать, что он поделился разведданными с японцами. Когда Штеппа прибыл в его камеру, он подумал, что НКВД издевается над ним, помещая его в комнату с мертвецом — Хоутерманс так сильно похудел из-за своих голодовок и своей склонности обменивать то немногое, что у него было, на сигареты, что он больше не мог оказался живым. Лицо у него было серое, а кожа такая тонкая, что Штепа видел каждую косточку. Поэтому он испытал понятное облегчение, когда труп представился:
Но каким-то образом обоим мужчинам удалось выжить, и в первые дни американской оккупации в 1945 году они столкнулись друг с другом на улице в Геттингене. Как будто судьба свела их вместе. Они решили написать книгу о своем опыте в тюрьме. Он был опубликован под псевдонимом в 1951 году под названием «Русская чистка и извлечение исповеди» выдуманными авторами Беком и Годиным. Хоутерманс и Штеппа подошли к своей задаче как ученые. Они разработали схему классификации заключенных, обвинений и стилей допроса. Повсюду они пытались ответить на тот же вопрос, который Артур Кестлер задал в «Тьме в полдень».: Почему невиновные люди признаются в обвинениях, которые не соответствуют действительности — обвинениях, которые были не просто ложными, но, как и в случае с предполагаемым шпионажем Хоутерманса и Штеппы, явно абсурдными?
Штеппа и Хоутерманс старались сделать свое исследование как можно более объективным и упоминали о себе лишь вскользь. Но иногда они не могли не пропустить часть своего опыта, например, когда они писали о том, что происходило в головах заключенных после допроса:
Ни один вопрос так не волновал заключенных, как... «Почему? Зачем?" Вопрос без конца обсуждался в деревянных камерах ожидания, «собачьих конурах», в которые помещали заключенных до и после допроса. Слова Почему? Зачем? были найдены исцарапанными контрабандой осколками стекла на внутренних стенках тюремного фургона, «черного ворона» и вагонов тюремных поездов. "Почему? Зачем?"
Штеппа и Хоутерманс выбрали для своей книги два эпиграфа. Во-первых, они передавали воззвание Сталина: «Жить лучше, веселее!» Второй гласил: «К этому времени система довела себя до абсурда».
Советский Союз потребовал своих шпионов. В ответ Германия запросила некоторых из многих немецких граждан, содержащихся в советских тюрьмах. Хоутерманс был в одном из этих списков. 2 мая 1940 года он был передан гестапо на советско-германской границе, так называемый Мост Мира через реку Буг. Для Фрица репатриация не дала ему большой свободы, так как сначала он содержался в тюрьме гестапо в Люблине. Затем его перевели в центральную тюрьму Берлина. Находясь там, он рассказал об этом своему другу из Берлина, физику Максу фон Лауэ. Несмотря на то, что Лауэ был яростным антинацистом, он имел влияние в немецких научных кругах; он получил Нобелевскую премию в 1912 году за открытие дифракции рентгеновских лучей на кристаллах.
За считанные недели Лауэ удалось вытащить Хоутерманса из тюрьмы. Он даже нашел ему работу в частной лаборатории плодовитого изобретателя Манфреда фон Арденна. Лаборатория Арденна пользовалась покровительством главы Почтового министерства Рейха, человека, мечтавшего доставить фюреру супероружие.
Наем Хоутерманса сделал эту мечту возможной. Он изучал атомную и ядерную физику, и еще в 1920-х годах он провел новаторскую работу по квантовому туннелированию с Джорджем Гамовым и по ядерному синтезу в звездах с Робертом Аткинсоном. Даже в Германии, помешанной на физике, Хоутерманс знал больше, чем кто-либо другой, о поведении атомных ядер под давлением и об их потенциале для использования в качестве оружия. В 1932 году, перед отъездом из Германии, он задумал возможность цепной ядерной реакции в своей первой лекции в Высшей технической школе в Берлине. Теперь, вернувшись домой и работая в частной лаборатории почтмейстера, он предвидел то, о чем никто в Германии не догадывался: существование элемента тяжелее урана — элемента 94, — который, вероятно, легко расщепляется и его легче разделить, чем уран. 235.
Если бы его совету последовали, возможно, Германия смогла бы создать бомбу до конца войны. После этого Хоутерманс пытался как мог скрыть свои результаты. Но он знал достаточно, чтобы встревожиться. В начале 1942 года он понял, что Вернер Гейзенберг, игравший руководящую роль в немецкой программе ядерного оружия, также убедился в потенциале плутониевого метода. Это побудило Хоутерманса на очень рискованный шаг. Через посредника в Швейцарии и несмотря на то, что он находился под наблюдением гестапо, ему удалось отправить телеграмму физикам в Америке, которые, как он знал, также работали над расщеплением ядер. Он гласил просто: «Поторопись. Мы на трассе».
Вера немцев в превосходство страны сыграла решающую роль в провале ядерной программы страны. После падения Берлина в мае 1945 года ряд ведущих ученых, работавших над программой, были задержаны союзниками и вывезены в английский загородный дом под названием Фарм-Холл. Там ученые целыми днями играли в шахматы, устраивали лекции и обсуждали свои неудачи. Все их разговоры тщательно записывались жучками, расставленными по всему дому.
6 августа 1945 года в Фарм-Холле выдался интересный день, поскольку именно тогда задержанные немецкие физики узнали о новом оружии, сброшенном над Хиросимой. Они не верили, что он может быть ядерным. Через несколько дней они узнали, что над Нагасаки было сброшено другое устройство, сравнительно более сложное и разрушительное «Толстяк». Не могло быть никаких сомнений в том, что эта бомба была атомной, но немцы не могли придумать, как заставить цифры работать: масса бомбы казалась слишком маленькой. Им и в голову не приходило, что он мог быть сделан из плутония, элемента, который, по их мнению, нельзя было синтезировать в необходимых количествах. Это не могло прийти им в голову — признать это означало бы также признать, что вся проделанная ими работа оказалась в конце концов ничтожной. Это, в свою очередь, означало бы признать, что кто-то умнее их. И это было немыслимо.
В 1582 году, когда великий французский гуманист Жан Боден начал обучать своих трех- и четырехлетних сыновей, он начал с того, что научил их говорить на латыни об ангелах, тьме, свете и возрасте мира, которые он было точно 5534 года. На протяжении столетий большинство христиан имели подобную степень уверенности в том, сколько времени прошло с момента сотворения мира — не то чтобы не было места для споров на полях. На протяжении эпохи Просвещения история Земли по-прежнему была, по сути, семейным делом, вопросом восхождения по цепочке предков до тех пор, пока не достигнешь Адама и Евы, предков всех нас.
Не все были согласны с этой короткой версией универсальной хронологии. То, что Земля может быть намного старше происхождения человечества, казалось возможным даже в древности. К четвертому веку до нашей эры Аристотель, отмечая действие Нила в создании его дельты, рассуждал, что теперь он течет по тому, что когда-то должно было быть сушей. Отсюда он сделал вывод, что «время бесконечно, а вселенная вечна». Столетия спустя другие ученые пытались сделать Аристотеля еще лучше, используя постоянство природных процессов не только для аргументации древности Земли, но и для установления ее точного возраста.
Эдмунд Галлей предположил, что дату можно установить, рассчитав приток соли в океаны, но не мог понять, как это сделать. Бенуа де Майе попытался сделать это, проследив снижение уровня Средиземного моря со времен его отца. Кеплер пытался отследить движение апогея Солнца. Великий французский натуралист Бюффонрассудил, что, поскольку в горячих источниках и подземных шахтах есть большие запасы тепла, вся Земля должна была когда-то быть очень горячей. Поэтому он попытался экспериментально установить дату, нагревая маленькие железные шарики и наблюдая за скоростью их охлаждения. Его предположение о 75 000 лет было далеко не верным, но, по крайней мере, оно расходилось с четырехзначной шкалой времени его библейски мыслящих предшественников. Рассуждая в том же духе, но вооружившись гораздо более точной математикой, лорд Кельвин объявил в 1862 году, что истинная цифра составляет 98 миллионов лет, хотя он застраховал себя, заявив, что она может быть от 20 до 400 миллионов лет. К сожалению, рассуждения Кельвина были ошибочными, и его оценка войдет в число величайших научных ошибок своего времени. Истинный возраст Земли должен был бы подождать.
Решение, в конечном счете, оказалось связано с изотопами и звездной пылью. Работая в Бернском университете в Швейцарии в начале 1950-х годов, Хоутерманс был среди тех, кто понял, что радиоактивность, присутствовавшая в начале Солнечной системы, может быть использована для ее датирования. Облака пыли, которые в конечном итоге превратились в Солнце и Землю, содержали определенное количество встречающегося в природе урана как 235, так и 238 разновидностей. За время существования Земли многие из них распались на различные изотопы свинца. Если вы знаете периоды полураспада изотопов урана (700 миллионов и 4,5 миллиарда лет соответственно) и доли изотопов свинца в природных минералах, вы можете определить возраст планеты. Однако, чтобы техника работала, вам также нужны минералы откуда-то еще — древние, восходит к самому рождению планет. Хоутерманс и его сотрудники нашли их в небе. Используя метеориты для калибровки своих результатов, они смогли оценить возраст Земли в 4,53 миллиарда лет.
Позже Хоутерманс помог разработать ряд других методов датирования с использованием серий радиоактивного распада. Благодаря этим новым системам датирования хронология истории Земли переместилась с относительного времени Хаттона на абсолютное время Эйнштейна. Открывшиеся перспективы ошеломляют. 4,5-миллиардная история Земли, которую мы сейчас принимаем почти как должное, в миллион раз больше (больше, а не длиннее), чем та, которую представлял себе Боден. Это океан рядом с каплей.
Что значит одна жизнь рядом с этой пропастью?
Два десятилетия спустя сигареты сделали свое дело. Когда Хоутерманс умер от рака легких в 1966 году, он так и не узнал о важной части информации, которая изменила ход его жизни: его товарищ по заключению, соавтор и единомышленник Штеппа был осведомителем НКВД, доносившим на десятки своих коллег-преподавателей в Киеве. Университет. После того, как немцы оккупировали Украину, он стал перебежчиком, служа в подразделении пронацистских русских перебежчиков, известном как Армия Власова. Когда армия потерпела поражение, пришло время снова перейти на другую сторону. Настоящая личность Штеппы как подставного лица не выявлялась до частичного вскрытия архивов украинской тайной полиции в 2003 году, через шестьдесят пять лет после того, как он впервые встретил Хоутерманов в их харьковской камере. Это одна вещь, которую Хоутерманс никогда не имел возможности измерить: продолжительность жизни тайны - намного короче, чем планета,
У следователей было всего два вопроса: «Кто побудил вас вступить в контрреволюционную организацию?» и «Кого вы сами навели?» Фриц рассказал им все, что они хотели услышать о том, чем он занимался с тех пор, как три года назад приехал в Советский Союз со своей семьей. Он сказал, что был шпионом и был отправлен в Советский Союз гестапо. Что он разработал машину, которая может измерять скорость самолетов с помощью силовых линий магнитного поля. Что центром его шпионажа была ядерная физика. Что он знал, как вызвать цепную реакцию, хотя это был 1938 год, когда такого еще не делали и еще четыре года никто этого не сделает.
Шестьдесят три года
Хоутерманс родился в Польше в 1903 году, вырос в Вене и получил образование в Германии. Через два года после допроса, в 1940 году, Хоутерманс был депортирован из Советского Союза как немецкий шпион. советский шпион. На момент своей смерти в 1966 году он не жил ни в одной стране: он уехал в Берн, Швейцария, где руководил физическим институтом.За свои шестьдесят три года работа Хоутерманса исследовала крайности времени, исследовала продолжительность жизни мира. Однажды он помог определить дату рождения Земли. Если бы он действовал по-другому в один критический момент, он мог бы помочь разрушить его.
Пятилетний план
Иосиф Сталин объявил первый пятилетний план в 1928 году. Советский Союз построит новое социалистическое государство и полностью национализированную экономику. Промышленный прогресс, на который Западу понадобилось целое столетие, чтобы достичь Советского Союза, завершится за полдесятилетия. Целые отрасли промышленности собирались строить с нуля, а многих крестьян страны собирались расселить в эффективных колхозах. Первый план был признан настолько успешным, что Сталин объявил, что в 1933 году начнется второй. Только через три года, в 1936 году, он провозгласил, что полный социализм достигнут. В Советском Союзе больше не существовало классового конфликта и капиталистической эксплуатации. «Жизнь налаживается, товарищи, — сказал Сталин своей стране. «Жить стало веселее».Фриц Хоутерманс прибыл в Украинскую Социалистическую Республику с женой и дочерью в феврале 1935 года, во время сокращенного введения в действие этого второго плана. Эмиграция его семьи в Советский Союз в равной степени была вызвана необходимостью и убеждениями. Отец Хоутерманса был голландским бизнесменом, поселившимся на территории современной Польши, а его мать приехала из Вены. Она была опытным ученым, первой женщиной в истории этого города, получившей докторскую степень по биологии; она также была наполовину еврейкой, что делало Фрица тем, кого нацисты называли Мишлингом .или полукровка.
С 1928 по 1933 год Фриц Хоутерманс работал в Берлине ассистентом известного физика-экспериментатора Густава Герца, но когда в начале 1933 года к власти пришел Гитлер, жена Хоутерманса Шарлотта, также получившая физико-техническое образование и ставшая свидетельницей годы прихода нацистов к власти — настаивал на том, чтобы они покинули Германию. Хоутерманс также был убежденным коммунистом — идентификация, которая после выборов 1933 года, в которых доминировали нацисты, сама по себе была сопряжена со значительным риском. Итак, в начале лета 1933 года семья Хоутерманов покинула Германию и переехала в Лондон, где Фриц работал в молодой компании EMI, прежде чем она стала знаменитым звукозаписывающим гигантом. Но семья ненавидела еду в Англии, а Хоутерманы ненавидели науку, поэтому они решили снова переехать, на этот раз в Харьков (Украина).
 |
Фриц Хоутерманс в Геттингенском университете, 1927 год. |
Их выбор времени едва ли мог быть хуже. Хоутерманы прибыли в страну, охваченную нарастающей паранойей и страхом. В декабре 1934 года Сергей Киров, лидер Коммунистической партии Ленинграда, был убит недовольным бывшим кадром, что вызвало волну арестов и расследований. Между тем вторая пятилетка шла не очень хорошо. В деревне был голод (частично преднамеренный) и везде были экономические сбои. Кто-то должен был быть виноват. Вину возложили на иностранных агентов и диверсантов.
К 1937 году Большой террор был в самом разгаре. Любой, кто имел связи с миром за пределами Советского Союза, был подозреваемым. Атмосфера в Физико-техническом институте стала невыносимо напряженной. Один за другим арестовывали друзей и коллег Фрица. Не выдержав давления, один из его научных сотрудников выпил кислоту и выбросился из окон института. Он выжил ровно настолько, чтобы его арестовали.
Шарлотта и Фриц знали, что приближается их очередь, и решили поехать в Москву, где они могли подать документы на выездные визы. По дороге они видели крестьян, связанных веревками, как скот, которых загоняли в поезда для отправки в Сибирь. Оказавшись в Москве, они были удивлены, получив визы почти сразу, но тут Фриц совершил грубую ошибку: уведомил полицию о планируемом отъезде семьи, как того и требовали правила. На следующий день его арестовали. Шарлотта взяла детей и бежала в Латвию, откуда ей удалось бежать в Данию благодаря вмешательству физика Нильса Бора, друга семьи.
Два года, пять месяцев, один день
В общей сложности Хоутерманс провел в советском плену менее трех лет: сначала в Москве; затем Харьков, в тюрьме под названием Холодная гора, или «Холодная гора»; и, наконец, в Киеве. Камеры в Киеве находились под землей и не имели дневного света. Чтобы скоротать время, Хоутерманс пытался решить некоторые задачи по теории чисел, но заключенным запрещалось иметь бумагу или книги, поэтому он использовал спички, чтобы записывать свои вычисления на кусках мыла или в укромных местах на стенах; ему приходилось стирать все свои отметки каждый раз, когда он выходил из камеры в туалет. Даже с этими трудностями ему удалось проделать некоторую работу. Обдумав одну задачу в течение года, он пришел к решению ограниченной версии последней теоремы Ферма для n = 3 .. Он никак не мог знать, что Леонард Эйлер доказал то же самое 170 лет назад. Взволнованный, он обратился к наркому Украины за какой-то бумагой. Когда его просьба была отклонена, он объявил голодовку.Примерно в это же время в камеру Хоутерманса поселился еще один заключенный, историк по имени Константин Штеппа, преподававший средневековую историю в Киевском университете. Он был арестован за совершение ряда политических ошибок в своих лекциях, худшей из которых было заявление о том, что Жанна д'Арк была «нервной». Позже это обвинение было расширено, чтобы утверждать, что он поделился разведданными с японцами. Когда Штеппа прибыл в его камеру, он подумал, что НКВД издевается над ним, помещая его в комнату с мертвецом — Хоутерманс так сильно похудел из-за своих голодовок и своей склонности обменивать то немногое, что у него было, на сигареты, что он больше не мог оказался живым. Лицо у него было серое, а кожа такая тонкая, что Штепа видел каждую косточку. Поэтому он испытал понятное облегчение, когда труп представился:
«Меня зовут Фриц Хоутерманс. немец…физик…бывший член коммунистической партии…бывший эмигрант из нацистской Германии…бывший профессор Института физики в Харькове…бывший человек. И кто ты такой?"Позже, в их общей камере, Хоутерманс вслух задавался вопросом, что стало с его семьей. Штеппа, в свою очередь, рассказал ему о своей жизни в Советском Союзе и своей работе историком. В Киеве он в основном преподавал историю Византии, но его диссертация была посвящена демонологии с особым упором на европейскую традицию суда над ведьмами. За несколько месяцев они стали близкими друзьями. В мемуарах дочь Штеппы позже рассказала, как двое мужчин разделили «одну душу». Они рассказывали «друг другу все о себе, о своих семьях, о своем опыте, о своих знаниях… У них были те же страхи, те же муки, то же отчаяние и безнадежность. Оба они оказались во власти НКВД. Каждый из них был полностью уверен, что другой никогда не выйдет живым».
Но каким-то образом обоим мужчинам удалось выжить, и в первые дни американской оккупации в 1945 году они столкнулись друг с другом на улице в Геттингене. Как будто судьба свела их вместе. Они решили написать книгу о своем опыте в тюрьме. Он был опубликован под псевдонимом в 1951 году под названием «Русская чистка и извлечение исповеди» выдуманными авторами Беком и Годиным. Хоутерманс и Штеппа подошли к своей задаче как ученые. Они разработали схему классификации заключенных, обвинений и стилей допроса. Повсюду они пытались ответить на тот же вопрос, который Артур Кестлер задал в «Тьме в полдень».: Почему невиновные люди признаются в обвинениях, которые не соответствуют действительности — обвинениях, которые были не просто ложными, но, как и в случае с предполагаемым шпионажем Хоутерманса и Штеппы, явно абсурдными?
Штеппа и Хоутерманс старались сделать свое исследование как можно более объективным и упоминали о себе лишь вскользь. Но иногда они не могли не пропустить часть своего опыта, например, когда они писали о том, что происходило в головах заключенных после допроса:
Ни один вопрос так не волновал заключенных, как... «Почему? Зачем?" Вопрос без конца обсуждался в деревянных камерах ожидания, «собачьих конурах», в которые помещали заключенных до и после допроса. Слова Почему? Зачем? были найдены исцарапанными контрабандой осколками стекла на внутренних стенках тюремного фургона, «черного ворона» и вагонов тюремных поездов. "Почему? Зачем?"
Штеппа и Хоутерманс выбрали для своей книги два эпиграфа. Во-первых, они передавали воззвание Сталина: «Жить лучше, веселее!» Второй гласил: «К этому времени система довела себя до абсурда».
Тысячелетний рейх
Когда Гитлер пришел к власти в 1933 году, он пообещал империю, которая просуществует тысячу лет. Для этого империи требовалось оружие, а для этого нужно было идти на компромиссы. 23 августа 1939 года нацистская Германия подписала пакт о ненападении с Советским Союзом, который до этого фигурировал в официальной риторике как самый презираемый враг Германии. В последующие месяцы две страны начали переговоры о возвращении и обмене «нежелательных иностранцев». |
Министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов подписывает германо-советский договор о границе и дружбе; Иоахим фон Риббентроп и Иосиф Сталин стоят позади него, Москва, 28 сентября 1939 года. Управление национальных архивов и документации США. |
Советский Союз потребовал своих шпионов. В ответ Германия запросила некоторых из многих немецких граждан, содержащихся в советских тюрьмах. Хоутерманс был в одном из этих списков. 2 мая 1940 года он был передан гестапо на советско-германской границе, так называемый Мост Мира через реку Буг. Для Фрица репатриация не дала ему большой свободы, так как сначала он содержался в тюрьме гестапо в Люблине. Затем его перевели в центральную тюрьму Берлина. Находясь там, он рассказал об этом своему другу из Берлина, физику Максу фон Лауэ. Несмотря на то, что Лауэ был яростным антинацистом, он имел влияние в немецких научных кругах; он получил Нобелевскую премию в 1912 году за открытие дифракции рентгеновских лучей на кристаллах.
За считанные недели Лауэ удалось вытащить Хоутерманса из тюрьмы. Он даже нашел ему работу в частной лаборатории плодовитого изобретателя Манфреда фон Арденна. Лаборатория Арденна пользовалась покровительством главы Почтового министерства Рейха, человека, мечтавшего доставить фюреру супероружие.
Наем Хоутерманса сделал эту мечту возможной. Он изучал атомную и ядерную физику, и еще в 1920-х годах он провел новаторскую работу по квантовому туннелированию с Джорджем Гамовым и по ядерному синтезу в звездах с Робертом Аткинсоном. Даже в Германии, помешанной на физике, Хоутерманс знал больше, чем кто-либо другой, о поведении атомных ядер под давлением и об их потенциале для использования в качестве оружия. В 1932 году, перед отъездом из Германии, он задумал возможность цепной ядерной реакции в своей первой лекции в Высшей технической школе в Берлине. Теперь, вернувшись домой и работая в частной лаборатории почтмейстера, он предвидел то, о чем никто в Германии не догадывался: существование элемента тяжелее урана — элемента 94, — который, вероятно, легко расщепляется и его легче разделить, чем уран. 235.
Если бы его совету последовали, возможно, Германия смогла бы создать бомбу до конца войны. После этого Хоутерманс пытался как мог скрыть свои результаты. Но он знал достаточно, чтобы встревожиться. В начале 1942 года он понял, что Вернер Гейзенберг, игравший руководящую роль в немецкой программе ядерного оружия, также убедился в потенциале плутониевого метода. Это побудило Хоутерманса на очень рискованный шаг. Через посредника в Швейцарии и несмотря на то, что он находился под наблюдением гестапо, ему удалось отправить телеграмму физикам в Америке, которые, как он знал, также работали над расщеплением ядер. Он гласил просто: «Поторопись. Мы на трассе».
24 100 лет
Период полураспада плутония-239 составляет 24 100 лет — медленно по человеческим меркам, но достаточно быстро, чтобы сделать его одним из самых смертоносных радиоактивных изотопов в периодической таблице.Вера немцев в превосходство страны сыграла решающую роль в провале ядерной программы страны. После падения Берлина в мае 1945 года ряд ведущих ученых, работавших над программой, были задержаны союзниками и вывезены в английский загородный дом под названием Фарм-Холл. Там ученые целыми днями играли в шахматы, устраивали лекции и обсуждали свои неудачи. Все их разговоры тщательно записывались жучками, расставленными по всему дому.
 |
Нагасаки подвергся атомной бомбардировке, 9 августа 1945 года. |
6 августа 1945 года в Фарм-Холле выдался интересный день, поскольку именно тогда задержанные немецкие физики узнали о новом оружии, сброшенном над Хиросимой. Они не верили, что он может быть ядерным. Через несколько дней они узнали, что над Нагасаки было сброшено другое устройство, сравнительно более сложное и разрушительное «Толстяк». Не могло быть никаких сомнений в том, что эта бомба была атомной, но немцы не могли придумать, как заставить цифры работать: масса бомбы казалась слишком маленькой. Им и в голову не приходило, что он мог быть сделан из плутония, элемента, который, по их мнению, нельзя было синтезировать в необходимых количествах. Это не могло прийти им в голову — признать это означало бы также признать, что вся проделанная ими работа оказалась в конце концов ничтожной. Это, в свою очередь, означало бы признать, что кто-то умнее их. И это было немыслимо.
4,5 миллиарда лет
Открытие глубокого времени — одно из выдающихся достижений в истории науки. От него зависит так много всего другого: без него нельзя было бы мыслить эволюцию; палеонтология становится бессмыслицей, космология становится не более чем теологией. Открытие истинного возраста Земли справедливо уподобили Коперниканской революции. Один вынес Землю из центра Вселенной. Другой переместил людей из пролога творения в указатель.В 1582 году, когда великий французский гуманист Жан Боден начал обучать своих трех- и четырехлетних сыновей, он начал с того, что научил их говорить на латыни об ангелах, тьме, свете и возрасте мира, которые он было точно 5534 года. На протяжении столетий большинство христиан имели подобную степень уверенности в том, сколько времени прошло с момента сотворения мира — не то чтобы не было места для споров на полях. На протяжении эпохи Просвещения история Земли по-прежнему была, по сути, семейным делом, вопросом восхождения по цепочке предков до тех пор, пока не достигнешь Адама и Евы, предков всех нас.
Не все были согласны с этой короткой версией универсальной хронологии. То, что Земля может быть намного старше происхождения человечества, казалось возможным даже в древности. К четвертому веку до нашей эры Аристотель, отмечая действие Нила в создании его дельты, рассуждал, что теперь он течет по тому, что когда-то должно было быть сушей. Отсюда он сделал вывод, что «время бесконечно, а вселенная вечна». Столетия спустя другие ученые пытались сделать Аристотеля еще лучше, используя постоянство природных процессов не только для аргументации древности Земли, но и для установления ее точного возраста.
Эдмунд Галлей предположил, что дату можно установить, рассчитав приток соли в океаны, но не мог понять, как это сделать. Бенуа де Майе попытался сделать это, проследив снижение уровня Средиземного моря со времен его отца. Кеплер пытался отследить движение апогея Солнца. Великий французский натуралист Бюффонрассудил, что, поскольку в горячих источниках и подземных шахтах есть большие запасы тепла, вся Земля должна была когда-то быть очень горячей. Поэтому он попытался экспериментально установить дату, нагревая маленькие железные шарики и наблюдая за скоростью их охлаждения. Его предположение о 75 000 лет было далеко не верным, но, по крайней мере, оно расходилось с четырехзначной шкалой времени его библейски мыслящих предшественников. Рассуждая в том же духе, но вооружившись гораздо более точной математикой, лорд Кельвин объявил в 1862 году, что истинная цифра составляет 98 миллионов лет, хотя он застраховал себя, заявив, что она может быть от 20 до 400 миллионов лет. К сожалению, рассуждения Кельвина были ошибочными, и его оценка войдет в число величайших научных ошибок своего времени. Истинный возраст Земли должен был бы подождать.
 |
Лунный кратер имени Фрица Хоутерманса.
|
Решение, в конечном счете, оказалось связано с изотопами и звездной пылью. Работая в Бернском университете в Швейцарии в начале 1950-х годов, Хоутерманс был среди тех, кто понял, что радиоактивность, присутствовавшая в начале Солнечной системы, может быть использована для ее датирования. Облака пыли, которые в конечном итоге превратились в Солнце и Землю, содержали определенное количество встречающегося в природе урана как 235, так и 238 разновидностей. За время существования Земли многие из них распались на различные изотопы свинца. Если вы знаете периоды полураспада изотопов урана (700 миллионов и 4,5 миллиарда лет соответственно) и доли изотопов свинца в природных минералах, вы можете определить возраст планеты. Однако, чтобы техника работала, вам также нужны минералы откуда-то еще — древние, восходит к самому рождению планет. Хоутерманс и его сотрудники нашли их в небе. Используя метеориты для калибровки своих результатов, они смогли оценить возраст Земли в 4,53 миллиарда лет.
Позже Хоутерманс помог разработать ряд других методов датирования с использованием серий радиоактивного распада. Благодаря этим новым системам датирования хронология истории Земли переместилась с относительного времени Хаттона на абсолютное время Эйнштейна. Открывшиеся перспективы ошеломляют. 4,5-миллиардная история Земли, которую мы сейчас принимаем почти как должное, в миллион раз больше (больше, а не длиннее), чем та, которую представлял себе Боден. Это океан рядом с каплей.
Что значит одна жизнь рядом с этой пропастью?
Шестьдесят пять лет
Хотя последствия его работы были почти невообразимо велики, Хоутерманс не был особенно саморефлексивным человеком (« Русская чистка» не особенно информативна о его внутренней жизни). Он был скорее остроумным, а также заядлым курильщиком. Он любил рассказывать анекдоты. Иногда эти интересы совмещались. Когда он еще работал в лаборатории в Арденнах, он заказал пакет македонского табака премиум-класса, заявив, что он нужен ему для производства дейтерия для их ядерного реактора. Военное министерство прислало Хоутермансу его табак. Он выкурил, а затем написал, чтобы попросить еще один фунт, после чего вмешалось гестапо. Хоутермансу повезло, что они не лишили его жизни.Два десятилетия спустя сигареты сделали свое дело. Когда Хоутерманс умер от рака легких в 1966 году, он так и не узнал о важной части информации, которая изменила ход его жизни: его товарищ по заключению, соавтор и единомышленник Штеппа был осведомителем НКВД, доносившим на десятки своих коллег-преподавателей в Киеве. Университет. После того, как немцы оккупировали Украину, он стал перебежчиком, служа в подразделении пронацистских русских перебежчиков, известном как Армия Власова. Когда армия потерпела поражение, пришло время снова перейти на другую сторону. Настоящая личность Штеппы как подставного лица не выявлялась до частичного вскрытия архивов украинской тайной полиции в 2003 году, через шестьдесят пять лет после того, как он впервые встретил Хоутерманов в их харьковской камере. Это одна вещь, которую Хоутерманс никогда не имел возможности измерить: продолжительность жизни тайны - намного короче, чем планета,
(Copyrighted © Перевод с англ. Louiza Smith)
Источник:
By Jacob Mikanowski*,
«Fritz Houtermans at the beginning—and nearly the end—of the world»
Примеч.:
Джейкоб Микановски* пишет о науке, искусстве и истории, особенно о Восточной Европе. Его работы публиковались в The Guardian, New York Times и Cabinet, а также в других изданиях. Проживает в Беркли, Калифорния.