Психолог из концлагеря

Великий психиатр Виктор Франкл был уверен, что нужно искать не отклонения и неврозы, а смысл. Так он разочаровался во Фрейде и стал лечить словом, заложив основы современной психотерапии. Он помогал искать смысл сначала больным в клиниках, потом – узникам нацистских концлагерей. Это дало возможность выжить в Холокосте и ему самому, и тысячам других. И по сей день его метод меняет жизни миллионов людей по всему миру.

В судьбе знаменитого психиатра Виктора Франкла как в зеркале отразилась судьба всего европейского еврейства XX века. Он родился в начале века в Вене – респектабельной, наполненной культурой, бурлящей новыми веяниями. Он обожал свою прекрасную Вену и был по-настоящему счастлив. Родители были гражданскими служащими, семья ни в чем не нуждалась. Отец соблюдал еврейские традиции, но не навязывал их своим трем детям. Мать окружала наследников заботой и вниманием. Виктор Эмиль Франкл был счастлив. Еще и потому, что с самого детства, кажется, знал, зачем пришел в этот мир. Как-то учитель в гимназии, куда ходил Франкл, решил поразить учеников оригинальностью суждения. «Жизнь – это всего лишь химический процесс», – заявил он. «Но как же тогда смысл?» – воскликнул маленький Виктор. Этот вопрос и стал для него самым главным, спас его от смерти в концлагерях, сделал его одним из самых известных психиатров двадцатого века.

Пока славный мальчишка из семьи венских евреев подрастал, кружок доктора Фрейда разрастался, а психоанализ перестал быть маргинальным движением в психологии, наоборот, он становился все более популярным. Франкл был в восторге от Фрейда, выискивал его статьи, прочел книгу «Толкование сновидений», которая в то время еще не стала «Библией психоанализа», и даже вступил в переписку с мэтром. Мэтру юноша понравился. Школьник, искавший смысл жизни, забавлял циника Фрейда. И когда Франклу исполнилось 19, Фрейд помог ему опубликовать статью в «Международном журнале психоанализа». Правда, личное знакомство Франкла и поклонников Фрейда не задалось. «Итак, господин Франкл, в чем ваш невроз?» – спросил его один из учеников мэтра. Чем отвратил нашего героя от фрейдизма навсегда. Франкл категорически отказывался воспринимать человека исключительно как носителя неврозов. Ему казалось, что человеку надо помогать искать не отклонения, а смысл. И он пошел своей дорогой, разочаровавшись в кумире юности.

Внутри психологического эксперимента

В 1938 году история предложила ему новые обстоятельства, новое пространство для применения своих сил, новое, страшное испытание его идей. Австрия вступила в союз с нацистской Германией. Для венского еврейства наступили страшные времена. Поначалу благополучные, состоятельные, образованные евреи Вены даже не думали волноваться: они были предельно уверены в завтрашнем дне, многие из них и вовсе позабыли о собственном еврействе, чувствовали себя настоящими венцами, обожали свой город и страну. Ходит легенда, что в самом начале аншлюса, когда еще не все понимали, какая катастрофа обрушилась на Австрию, в аудиторию, где Франкл читал лекцию, вошел эсесовец и приказал всем разойтись. О том, что в Вену вошли нацистские войска, еще никто не знал. Франкл прекрасно владел навыками гипноза. Он приказал эсесовцу замереть на месте и забыть о своих словах. Так и случилось. Лишь после лекции Франкл узнал, с кем ему пришлось иметь дело.

Вскоре еврею Франклу запретили лечить пациентов арийского происхождения. Но он открыл частную практику, а потом возглавил неврологическое отделение Ротшильдской еврейской больницы. И снова спасал. На этот раз не от суицида, а от концлагерей. Через него проходили сотни душевнобольных, которым он ставил диагноз «здоров»: нацисты уничтожали психически больных людей, считая их «порченым» материалом. Какое-то время Франклу везло. Когда за ним пришли первый раз, гестаповец, оформлявший документы, оказался его бывшим пациентом. Франкл остался в Вене. И в 1941 году женился на медсестре Тилли Гроссер. Это была настоящая еврейская свадьба. Последняя, которую видела Вена на долгие годы вперед. Второй шанс спастись появился у Франкла, когда американский университет предложил ему место и визу: в Штатах понимали ценность доктора Франкла. Но выехать могли только он и его жена. Пожилых родителей пришлось бы оставить в Вене. Он не смог их предать. В это время его бывший наставник Фрейд уже уехал из Австрии с женой и дочерью. Его сестры остались одни и сгинули в концлагерях.

Философия Константина Циолковского

Первая схема реактивного космического корабля, сделанная К. Э. Циолковским в рукописи «Свободное пространство». 1883 г., г. Боровск. Изображение: Википедия

Основоположник теоретической космонавтики был и философом: в его сочинениях встречаются рассуждения об ангелах, миссии человечества на Земле и о жизни после смерти.

К.Циолковский

Мы привыкли считать Циолковского отцом ракетной техники и гением космонавтики. А вот по убеждению великого математика Николая Жуковского (и, кстати, не его одного), Циолковского был настоящим «психом». Действительно, Константина Эдуардовича посещали довольно странные мысли. Писатель Виктор Шкловский однажды записал по горячим следам следующий разговор:

«Вечер. Циолковский меня спросил:

— Вы разговариваете с ангелами?

— Нет, — ответил я тихо.

— По строению головы могли бы разговаривать.

— А вы? — спросил я.

— Я постоянно разговариваю».

Дабы не заподозрить худшего, Шкловский истолковал слова Циолковского таким образом, что ангел — это вдохновение. Между тем сам Циолковский говорил о вполне реальных ангелах, которых он считал всего лишь высшими разумными существами, более совершенными, чем люди. Согласно его концепции, люди в результате космоантропогенной эволюции как раз и должны в будущем превратиться в ангелов.

По собственному признанию Циолковского, ему мерещилось на небе слово «рай». Он считал, что когда человек умирает, его атомы рассеиваются по вселенной, а потом поселяются в другое существо, и начинается вторая жизнь. Если умершее существо было счастливым, значит, жизнь нового существа будет счастливой. Если атомы несчастные — наоборот.

Мысли Циолковского о всемирном благоустройстве вполне достойны пациента психиатрической клиники. По его мнению, задача человечества — уничтожить всю несчастную жизнь на Земле. И Циолковский подробно описывает, кого следует убивать: «больных, калек, слабоумных, несознательных...», а также зачем-то «диких и домашних животных».

Ги де Мопассан

 Ги де Мопассан (Guyui de Maupassant) – один из немногих французских писателей, широко известный в наших краях, его считали учеником Золя, Тургенева, Флобера и продолжателем традиций классического реализма, но его реализм имел своеобразную окраску.

В отличие от «гигантов» (Золя, Бальзак), пытавшихся в своих произведениях вскрывать всю механику мещанских (буржуазных) отношений, у Мопассана иной подход, он идёт от частного к целому. Как результат – преобладание малых форм творчества (новеллы). Но изображая частное, он пытался прийти к большим социальным обобщениям.

По мнению литературоведов, центральная тема в творчестве Мопассана – духовная деградация буржуазного человека, когда все заложенные в человеке благородные чувства и порывы опошляются и гибнут под влиянием уродливых социальных отношений. В общем, полное неверие в победу нормальных чувств и отношений и поэтому все его герои либо подвержены, либо побеждаемы пороками.

Типичный образец – «Избранник госпожи Гюссон». Вспомним. Флегматичный молодой человек, не поддающийся порочным искушениям, за добродетельное поведение становится обладателем премии утверждённой почтенной дамой. На торжественном приёме, учреждённом в его честь, он напивается как свинья и отправляется в публичный дом. Как результат, этот молодой человек, за короткий промежуток времени, превратился в распутника и алкоголика.

Можно конечно согласиться с утверждением, что Мопассан раскрывает пред нами язвы загнивающего мира буржуа, как говорил Ромен Роллан: «Кто стремится достигнуть в искусстве глубины, тому приходится пренебречь людским уважением, правилами вежливости, скромностью и бросить вызов общественному лицемерию, которое, как тяжёлой плитой, придавило человеческое сердце», но также нужно помнить, что частые утверждения о победной поступи аморалки – это намек об искажении в психике.

Некоторые критики утверждают, что жизнерадостный Мопассан много любил, заболел сифилисом и вследствие чего мал-помалу сошёл с ума. Всё немного не так, «перегибы» психики имели свой корень, всё дело в плохой наследственности писателя: «…у Мопассана его брат и несколько родственников умерли в состоянии умопомешательства» («Гений, безумие и слава» Ланге-Эйхбаум).

В каждом человеке заложена способность к любви, но при наличии искажений в психике искажения иногда концентрируются именно в этой плоскости (при этом не наблюдается признаков снижения интеллектуальности, адекватности и пр.). Любить такой индивидуум хочет, но не может (в общепринятом понимании), импульсы природы любви гипертрофированы и способны лишь на потуги-пируэты вокруг неё. Их перечень велик, от Эдипова комплекса, комплексов Мессалины и Электры до гомосексуальности, садизма (вспомните маркиза де Сада), порнографии и пр. и т. д.

Печальный «финиш» жизни Мопассана подтверждает слова доктора, однако процесс умопомрачения был растянут на многие годы, плодотворные годы. Отдайте должное превосходному писателю, который почти за десять лет творчества написал 30 томов, и этими произведениями зачитывается уже много поколений. Разумеется, нужно помнить что Мопассан «смотрел на жизнь через свою призму» и предпочитал писать о превосходстве безнравственности и порока в борьбе с нормальными человеческими чувствами.

Его литературная деятельность началась с патриотической новеллы «Пышка». Мопассан участник франко-прусской войны (1870-1871) и часть новелл («Тётка Соваж», Мадемуазель Фифи», «Дуэль», «Пленные», «Дядюшка Милон» и др.) посвящена простым людям, которые в его изображении и представляют народ Франции. Их мужество и преданность родине Мопассан противопоставляет себялюбию и трусливости буржуа. Патриотизм последних сразу же улетучивается, как только они чувствуют угрозу своим корыстным интересам.

III.Время Христа (медицинская классика)

Осипов В.П. Курс общего учения

о душевных болезнях.

Учебник по психопатологии 1923 г.

• Время Христа. 
• Бесноватость и одержимость, причины ее возникновения; сосредоточение больных в монастырях; невежество и грубый мистицизм. 
• Возникновение одержимости и ее разновидности. 
• Описание соблазнения демоном. Обязанности, налагавшиеся демоном. 
• Шабаш. Отношение к одержимым. 
• Жанна Дарк. 
• Распространение демономанических эпидемий. 
• Суд над колдунами и ведьмами. 
• Ордалии. Пытки. 
• Борьба с эпидемиями одержимости. 
• Примеры. 
• Лудэнская эпидемия. 
• Пример заклинания. 
• История Grandier. Постепенное прекращение демономанических эпидемий. 
• Роль Карла Великого и Людовика XIII. Iоанн Вир. 
• Происхождение демономанического бреда душевно-больных и сходство этого бреда у различных лиц.

Бедлам: Обитель горя

В XIII веке жил человек по имени Саймон Фиц-Мери. Вероятно, он отличался завидной энергичностью и административным талантом, потому что несмотря на довольно скромное происхождение ему удалось дважды стать шерифом Лондона. Кроме этого, Саймон, должно быть, очень сочувствовал страждущим, ибо в Бишопгейте (Лондон) он выделил участок земли, с тем чтобы там было построено пристанище для немощных и обездоленных (сейчас там находится Liverpool Street station). В результате в 1247 году в рамках монастыря Нового Ордена Пресвятой Марии Вифлеемской возник Bethlehem Hospital, который впоследствии стали называть Bethlem или просто Bedlam.

Скажу наперед, что о Саймоне Фиц-Мери в этой зарисовке больше не будет сказано ни слова. Поэтому немедленно попрощаемся с этим господином.

Заведение было небольшим, всего 12 «больничных палат», и предполагалось для бедных и хворых. Идея безусловно благородная. Но только здание почему-то возвели прямо над выгребной ямой (то есть канализацией того времени), которая обслуживала все постройки комплекса. Естественно, стоки периодически засорялись, и нечистоты просачивались наружу, наполняя пространство невообразимым злоуханием.

План первого комплекса

Очевидно, уже во второй половине XIV века монахи стали брать на попечение людей, страдающих психическими расстройствами. Хотя говорить с уверенностью о том, что там творилось в тот период, не представляется возможным из-за отсутствия сведений. Тем не менее историки полагают, что «безумные» содержались в суровых условиях: служители культа были убеждены, что путь к душевному здоровью лежит через истязание плоти, поэтому «лечение», скорее всего, сводилось к телесным наказаниям, строжайшему посту и беспрестанной молитве в одиночных камерах. Первое официальное упоминание о наличии в заведении умалишенных относится в 1403 году, когда больницу посетила специальная комиссия. В отчете упоминается «шесть пациентов мужского пола mente capti». Кроме того, посетители обнаружили «четыре пары кандалов, одиннадцать цепей, две пары колодок» и прочие замечательные приспособления, которые, вероятно, использовались для усмирения буйных (и не только) постояльцев.

Где-то в 1370-х годах управление госпиталем перешло к короне, и тут начались по-настоящему серьезные проблемы. В том смысле, что монахи истязали несчастных, руководствуясь лучшими побуждениями, а государственные чиновники – корыстными интересами. Речь идет о старой доброй коррупции. Госпиталь существовал на подаяния: добрые люди жертвовали еду, одежду и другие нужные вещи, а сотрудники заведения все это продавали (либо пациентам, если у тех имелись средства, либо налево) или потребляли сами. Иными словами, администрация уделяла больнице минимум времени, пытаясь при этом извлечь максимум личной выгоды. Уже в 1403 году казначей Бедлама Питер Тавернер был обвинен в отмывании денег и хищении, так сказать, казенного имущества. А в 1598 году во время посещения очередной комиссии, было выявлено, что в госпитале царит абсолютная антисанитария (в смысле грязь), а больные находятся на грани голодной смерти. Примерно к этому времени слово «бедлам» стали широко использовать в значении хаос и бардак.

Примечательно, что первым квалифицированным врачом на посту директора заведения стал человек с говорящей фамилией Хелкайа Крук (Helkiah Crooke1). Это был придворный доктор короля Якова I, который пользовался изрядным авторитетом. Вероятно, Крук относился к науке со всей серьезностью: в 1615 году он написал пособие по анатомии с загадочным названием «Mikrokosmographia».