Вам когда-нибудь казалось, что на работе за вами постоянно наблюдают, а телефон прослушивают? И вообще, что это не офис, а тюрьма? Паранойя?! Мишель Фуко так не думал. В работе «Надзирать и наказывать» он объясняет, чем школы, заводы, армия, больницы и тюрьмы похожи друг на друга и в чем причина этого. Сегодня мы вспомним основные моменты этой книги и узнаем, как общество превратилось в объект, идеально подходящий для того, чтобы надзирать и наказывать.
Одиозный
философ-историк Мишель Фуко освещал только те темы, которые волновали лично
его. Эти темы выходили за рамки принятых в науке концепций, пересекали
дисциплинарные границы, а зачастую и грани разумного.
Работа «Надзирать и
наказывать» (1975) посвящена переосмыслению истории пенитенциарных учреждений
через призму дисциплинарных практик рационального управления. Чуть позже Фуко
дополнит свои находки и разовьет их в концепт «биополитики». Тюрьма как вид
наказания сменила казни и пытки вовсе не из-за соображений гуманности, а из
желания государства тотального контроля над индивидом. Тюрьма как организация и
подавно плотно вошла в нашу жизнь, став моделью любого учреждения — от школы до
предприятия. Помимо звучного названия работа, как творение драматурга, содержит
множество леденящих душу подробностей и имеет захватывающий сюжет…
Начало
Второго марта 1757 г.
Дамьена приговорили к «публичному покаянию перед центральными вратами Парижского
Собора»; его «надлежало привезти туда в телеге, в одной рубашке, с горящей
свечой весом в два фунта в руках», затем «в той же телеге доставить на Гревскую
площадь и после раздирания раскаленными щипцами сосцов, рук, бедер и икр
возвести на сооруженную там плаху, причем в правой руке он должен держать нож,
коим намеревался совершить цареубийство; руку сию следует обжечь горящей серой,
а в места, разодранные щипцами, плеснуть варево из жидкого свинца, кипящего
масла, смолы, расплавленного воска и расплавленной же серы, затем разодрать и
расчленить его тело четырьмя лошадьми, туловище и оторванные конечности предать
огню, сжечь дотла, а пепел развеять по ветру».
«Наконец его четвертовали, — сообщает «Gazette d’Amsterdam». — Последнее действо заняло много времени, поскольку лошади не были приучены тянуть; тогда вместо четырех лошадей впрягли шесть; но и их оказалось мало, и, чтобы оторвать конечности несчастного, пришлось перерезать ему сухожилия и измолоть суставы…
Говорят, что, хотя он и был закоренелым богохульником, ни малейшей хулы не сорвалось с его уст; лишь невыносимая боль заставляла его издавать ужасные вопли, и он часто повторял: «Господи Иисусе, помилуй, помоги мне, Господи» [1].
Так начинается «Надзирать и наказывать».
Традиционная
история наказаний
Фуко приводит
свидетельства казни Робера-Франсуа Дамьена, совершившего покушение на убийство
короля Франции Людовика XV. Он был четвертован на Гревской площади Парижа 28
марта 1757 года.
Нужно сказать, что эта
казнь была особо жестокой и для XVIII века, четвертование во Франции не
использовали уже сто лет до нее и никогда — после. Такие жуткие зрелища и
адские муки характерны больше для средних веков. Вплоть до первых буржуазных
революций целью наказания считалось именно устрашение, а в качестве мер
наказания использовались смертная казнь и членовредительство, телесные
наказания.
Революции изменили
отношение к мерам наказаний. Главной целью стало возмездие и устранение
преступника как причины преступления.
Тюремное заключение в
XVIII-XIX вв. отвечало задаче изолирования преступника и унижения его
человеческого достоинства, причинения страданий.
Однако XIX-XX век
изменил отношение к наказаниям, установив в качестве одного из базовых
принципов международного права гуманное отношение к преступникам и гуманитарные
нормы для условий заключения. В качестве целей тюремного заключения
декларировалось исправление и перевоспитание человека. Но при этом условия
отбывания наказания и содержания преступника не должны нарушать его основные
права и свободы, не должны унижать его как человека.
Конечно, это краткое
описание вряд ли претендует покрыть «историю» наказаний, но вполне достаточно
для понимания идей Фуко. А к истории наказаний Моноклер обязательно вернется.
История
наказаний по Фуко
Сама по себе канва
истории наказаний по Фуко от традиционной мало чем отличается. В средние века
царил примат устрашающих публичных казней и жестоких телесных наказаний —
кровавых и беспощадных. Эпоха Просвещения избавилась от феерии зрелищности,
стремясь сократить страдания преступника, тем не менее продолжая традиции его
физического уничтожения. Конечно, исключительно в целях безопасности общества.
Позднее тюремное заключение заменило все виды наказания, по-прежнему спасая
общество от опасности и изолируя преступника, но думая и о несчастном —
сохраняя ему жизнь.
В этой истории
различаются смыслы.
Физические страдания
заменились нравственными. Жизнь сохранена, но отнято то, что позволяет быть
человеком и действовать по собственному разумению — воля. Воспитать и исправить
— так декларируют смысл заключения (хотя на деле эффект чаще всего обратный).
Главная цель тюрьмы —
сделать человека «нормальным», то есть — предсказуемым. Сделать так, чтобы
последовательность действий была отработана до автоматизма. Приучить
заключенного к дисциплине и правилам. Знать и признавать, что ты должен
подчиняться. Что не ты устанавливаешь правила, но ты их исполняешь. И эта цель
удобна и желательна не только по отношению к заключенным. Государство как
управленец давно ищет способы идеального менеджмента и управления массами. Ведь
насколько удобнее управлять группами людей, которые действуют по шаблонам,
правилам, распорядку. И в этом смысле совершенно не важно, о какой группе идет
речь — учащихся, работников или заключенных. Фуко объяснял эту мысль, давая
слушателям его лекций загадку.
Загадка
от маэстро
«Я загадаю вам одну загадку.
Я изложу устав одного из учреждений, реально существовавших во Франции в 1840—1845 гг. Я приведу этот устав, не уточняя, завод ли это, тюрьма, психиатрическая больница, монастырь, школа или казарма; необходимо догадаться, о каком учреждении идет речь.
Это учреждение, где содержится четыреста не состоящих в браке человек, которые должны подниматься каждое утро в 5 часов; в пять пятьдесят они должны закончить свой toilette, заправить постель и выпить кофе; в 6 часов начиналась обязательная работа, заканчивавшаяся вечером в 8 часов 15 минут, с обеденным перерывом на час; в 8 часов 15 минут — ужин и совместная молитва; отдых в спальных комнатах начинается ровно в 9 часов.
«Приходская церковь, — говорится также в уставе, — может стать местом контакта с миром, поэтому внутри заведения освящена часовня».
Верующие со стороны не
допускаются. Воспитанники могут покидать пределы заведения только во время
воскресных прогулок, однако обязательно под присмотром церковных
служителей. Служители церкви наблюдают за прогулками, спальнями и
обеспечивают надзор за мастерскими и их функционирование.
Церковный персонал обеспечивает, таким образом, не только контроль за
работой и моралью, но и экономический контроль. Воспитанники получают не
заработную плату, но вознаграждение, общая сумма которого зафиксирована на
уровне 40—80 франков в год и которое выдается им лишь по выходе из заведения.
Если человеку другого пола необходимо пересечь границу заведения по
практическим или экономическим соображениям, он должен пройти тщательный отбор
и оставаться на территории только краткое время. Он обязан хранить молчание под
угрозой выдворения.
В общем, два основных
организационных принципа, согласно уставу, следующие: воспитанники никогда
не должны оставаться одни в спальне, в столовой, в мастерской и во дворе;
кроме того, любой контакт с внешним миром считается недопустимым, в заведении
должен править один только Святой дух». [2]
Что же это за
заведение?
На самом деле ответ на
этот вопрос не имеет значения, поскольку таким могло быть какое угодно
заведение: заведение для женщин и мужчин, для молодых и подростков, тюрьма,
интернат, школа и исправительная колония.
Ответ на загадку
В
действительности это просто фабрика. Предприятие для женщин в районе Роны
(район Франции)
Дисциплина — идеальное
оружие
Что же наставляет нас
ошибаться при ответе на загадку Фуко? Что делает похожими такие разные
учреждения, как, например, школа и тюрьма?
Ответ прост — это дисциплина.
Дисциплина в организации любого учреждения. Дисциплина в контроле за
деятельностью надзираемых.
Принципов организации
учреждений несколько:
Отгораживание.
Заведение должно находится на отдельной территории, отделенной от другого
пространства. Лучше — забором. Школы обнесены оградой, тюрьмы-забором с колючей
проволокой, границы офиса в бизнес-центре отделяет пропускная и охранная
система, завод огорожен забором и впускает работников через проходные.
Принцип элементарной
локализации или расчерчивания и распределения по клеткам. Каждое учреждение
разделено на клетки — классы, палаты, камеры, офисы и кабинеты.
Правило функциональных
размещений (не оставление пустого пространства) — каждое пространство занято,
все площади «полезные».
Единицей является не
территория, не место, а ранг. Ранг — место, занимаемое в классификации. В армии
это звания, в школе — классы.
Таким образом,
дисциплина — это искусство ранга и техника преобразования размещений. Она
индивидуализирует тела посредством локализации, которая означает не закрепление
их на определенном месте, а их распределение и циркулирование в сети отношений.
После того, как
пространство организовано надлежащим образом, нужно организовать и деятельность
подопечных.
Принципы деятельности
следующие:
Распределение
рабочего времени
Три основных
метода — установление ритмичности, принуждение к четко определенным занятиям,
введение повторяющихся циклов. Строевой шаг, солдатский марш, приветствие
учителя стоя перед началом урока, звонок на подъем, обед и отдых.
Детализация
действия во времени
Для каждого
движения предусматриваются направление, размах, длительность, предписывается
последовательность его выполнения. В тело проникает время, а вместе с ним — все
виды детальнейшего контроля, осуществляемого властью.
Распорядок дня — главная
заповедь режимных учреждений.
Корреляция тела и
жеста.
Насаждает наилучшее
соотношение между жестом и общим положением тела, которое является условием его
эффективности и быстроты. Как солдату собрать автомат за минуту или как лучше
сидеть школьнику при письме.
Связь между телом
и объектом.
Дисциплина определяет,
какие отношения тело должно поддерживать с объектом, которым оно манипулирует
(как держать ручку в руке).
Исчерпывающее
использование или принцип антипраздности. Он запрещает попусту тратить время,
которое отводится государством и/или Богом и оплачивается людьми.
Общество — идеальный
объект и жертва
Все эти дисциплинарные
принципы реализовываются как в любой тюрьме, так и в нашем обществе.
Фуко вспоминает Иеремию
Бентама, который предложил в XVIII веке «модель нашего общества всеобщей
ортопедии в миниатюре: пресловутый паноптикум.
Это архитектурная
структура, позволяющая осуществлять властное воздействие одного человека на
других; тип учреждения, подходящего как для школ, так и для госпиталей, тюрем,
исправительных заведений, приютов и заводов.
Паноптикум — это
строение в форме кольца, в середине которого находится двор с башней в
центре. Кольцо подразделяется на небольшие камеры с окнами, выходящими как
во внутренний двор, так на внешнюю сторону. В каждую из этих небольших
камер помещен — в исправительных целях — учащийся писать ребенок,
работающий рабочий, исправляющийся заключенный, безумец, реализующий свое
безумие. В центральной башне располагается надзиратель.
 |
Общий
план, внешний и внутренний вид Паноптикума Иеремии Бентама, чертеж Вилли
Ревели, 1791 © Wikimedia Commons
|
Поскольку каждая из
камер выходит как на внутреннюю сторону, так и на внешнюю, взгляд
надзирателя способен пронизать всю камеру; в ней нет места для тени,
а следовательно, все, что делает индивид, выставлено взгляду надзирателя,
который наблюдает через решетчатые ставни и полуоткрытые дверцы так, что
он способен видеть все и при этом быть в недосягаемости для взглядов
других.
По мнению Бентама, эта
замечательная небольшая архитектоническая хитрость может быть использована в
целом ряде учреждений.
Паноптикум — это
утопическое представление об обществе и типе власти, которое, по сути, является
обществом, известным нам теперь, утопией, воплощенной в жизнь. Такой тип власти
вполне может называться «паноптизмом». Мы живем в обществе, где царит
паноптизм.
Это тип власти над
индивидами, осуществляющейся в форме постоянного наблюдения за индивидами, в
формах контроля, наказания и вознаграждения, в форме исправления, т. е.
образования и преобразования индивидов согласно определенным нормам. Три
аспекта паноптизма: надзор, контроль и исправление — представляются основными
измерениями властных отношений, присущих нашему обществу» [3].
В грандиозном
социальном паноптизме, функцией которого было как раз-таки преобразование жизни
людей в производительную силу, тюрьма играла скорее символическую и
показательную, нежели экономическую, карательную и исправительную функции.
Тюрьма представляется перевернутым изображением общества, изображением, ставшим
угрозой [4].
(В)место
заключения
По Фуко, мы все живем в
обществе, за которым перманентно наблюдают, надзирают. Мы все живем в тюрьме, в
паноптикуме.
***
Многие историки, узкие
специалисты обвиняют Фуко в «притягивании фактов». Слишком легко и просто
складываются исторические события в его теорию рационального управления, а
впоследствии — биополитики. Не иначе как дело в искусстве складного слога
философа и его буйной и/или больной фантазии. Как бы то ни было, но мимо этих
умозаключений уже не пройдет ни криминолог, ни социолог, ни политолог. Слишком
уж много пищи для размышлений предлагает нам автор.
15 октября исполняется
90 лет со дня рождения Мишеля Фуко, а наш мир вряд ли слишком изменился за это
время…
Ведь и Вы тоже иногда
задумываетесь о том, что «Большой Брат следит за тобой» ?!…
Источник:
[1] Фуко М.
Надзирать и наказывать. С. 1.
[2] Фуко М. Истина и
правовые установления. Курс в католическом епископальном университете
Рио-де-Жанейро, прочитанный с 21 по 25 мая 1973 г.// Интеллектуалы и власть. Т.
2. C. 126-127.
[3] Там же. C.
107-108, 121.
[4] Там же. С. 140.
Читайте также статьи
из цикла «Биополитика Мишеля Фуко»: