 |
|
Медные рудники в Тимне (Южный Израиль) были открыты еще в 1930 году. Тогда первооткрыватель, Нельсон Глюк, назвал их «копями царя Соломона». Открытие в 1969 году вблизи них храма Хатхор позволило датировать их XIV веком до н.э. и связать со временем расцвета египетской империи. Однако проводившие в 2013 году раскопки археологи Эрец Бен-Йосеф и Якоб Алькова поставили задачу вернуть время возникновения рудников в Тимне к эпохе Соломона. Действительно, на поселении рабов было найдено много артефактов принадлежавших полукочевому племени эдомитян (идумеев), использовавшемуся на горных работах. Также были обнаружены косточки фисташек и винограда. Были найдены и медеплавильные печи, датированные радиоуглеродным методом XI в. до н.э., то есть тем временем, которое в какой-то мере соответствует исходной гипотезе археологов. Хотя методология исследования и не вызывает сомнений, его результаты представляются спорными. Так сам Бен-Йосеф не скрывает, что его исследование было проведено для того, чтобы подорвать позиции тех археологов, которые считают Библию неисторичной, и предполагает, что именно Давид и Соломон руководили работами в шахтах Тимны.
Если принять такую позицию, получается, что египтяне построили храм Хатхор на «пустом месте», а, ведь Хатхор была покровительницей Синая и Синайских рудников аналогичных рудникам в Тимне. В силу этого радиоуглеродная датировка печей в Тимне XI веком до н.э. не означает, что рудники не разрабатывались ранее. Кроме того, в Тимне не было обнаружено никаких письменных доказательств того, что именно израильтяне контролировали эти шахты: наскальные рисунки и надписи здесь свидетельствуют о египетском присутствии, но никак не подтверждают присутствия израильского.
Такой подход археологов, поставивших перед собой задачу подтвердить археологическими методами библейские свидетельства, не может быть признан полностью научным, поскольку все интеллектуальные усилия исследователей направлены на то, чтобы подогнать имеющийся материал под готовый ответ, а, следовательно, из их поля зрения могут выпасть какие-то факты или детали, кажущиеся несущественными для основной гипотезы. В последнее время Давида и Соломона относят к категории не исторических, а легендарных правителей, а библейские описания их жизни – «благочестивой фантастикой».
В Израиле отсутствуют доказательства существования централизованного государства в X-IX в. до н.э., следовательно, Давид и Соломон, если и существовали, то были не могущественными правителями, а деревенскими старостами и племенными вождями, которыми лавировали между фараонами и соседями. Напротив, исследования археологов, в частности Израиля Финкельштейна, отмечают, что в IX-VIII веках до н.э. в Самарии (Шомроне) формируется сильное израильское царство, правители которого, в отличие от религиозных фанатиков юга (Иудеи), исповедовали политеизм. В своей книге «Раскопанная Библия» Финкельштейн отмечает, что археологические материалы не позволяют считать исторически достоверными библейские сказания вплоть до VII в. до н.э.
«Мир, в котором была создана Библия, - пишет он, - был не мифическим царством величественных городов и праведных героев, а крошечным, приземленным царством, где народ боролся за свое будущее со свойственным всем людям страхом перед войной, бедностью, несправедливостью, болезнями, голодом и засухой. Содержащаяся в Библии историческая сага – от встречи Авраама с Богом и его путешествия в Ханаан, до расцвета и падения царств Израиля и Иудеи – была не чудесным откровением, а блестящим продуктом человеческого воображения. Как свидетельствуют археологические данные, впервые она была задумана на протяжении двух или трех поколений, около двадцати шести столетий назад. Ее родиной было Иудейское царство – малонаселенная область пастухов и земледельцев, руководимых из отдаленной столицы, расположенной в центре нагорья, на узком гребне между крутыми, скалистыми ущельями».
Открытие в Тель-Моце (см.Ашера– жена бога Яхве) храма, посвященного Ягве и его жене богине Ашере, в определенной мере ставит под сомнение и сам факт существования Иерусалимского храма, как минимум до религиозной реформы фанатичного царя Езекии (Хизкиягу), который уничтожил всех идолов, в том числе и почитаемый народом «жезл Моисея», а также закрыл и разрушил храмы, которые составляли конкуренцию Первому Храму. Но и в Иерусалимском Храме до реформы Езекии Ягве не поклонялись по библейскому канону. Как – известно весьма предположительно. Предложения Флиндерса Питри, провести масштабные раскопки в Старом Городе, к сожалению, поддержаны не были британской администрацией, ныне же раскопки на Храмовой Горе ограничены. Святилища Ашеры обнаружены в эн-Хазеве (Hazeva), Китмите (Horvat Qitmit), а в Кунтиллет Аджруд (северо-запад Синая) и в Кирбет эль-Кум (близ Хеврона) во времена, которые Библия описывает как период правления благочестивых царей Давида и Соломона, поклонялись Ягве и его жене Ашере. И исследования библейски ориентированных ученых не могут «исправить» историческую действительность.
Также следует напомнить, что для доказательства реальности существования Первого Храма в X-VIII веках до н.э. и реальности иерусалимских царей археологи и антиквары не брезговали и откровенными подделками. Более того, библейская археология развивалась параллельно с технологиями изготовления фальшивок: одним из первых громких скандалов стало созданием Моисеем Шапирой в 1870-х годах поддельных моавитских памятников. Впрочем, после открытия текстов Мертвого моря появилось предположение, что Шапира помимо подделок, мог действительно найти некоторую часть кумранских свитков. Так ли это – неизвестно, скорее всего, его свитки сгорели вместе со своим последним владельцем Чарльзом Николсоном в 1899 году в его доме на окраине Лондона.
Наряду с памятниками, аутентичность которых общепризнанна, но сомнительным является чтение имен собственных, в библейской археологии есть и немало подделок. Ими библеисты восполняют недостаток свидетельств не только относящихся к Ветхому завету, но и к Завету Новому, то есть к эпохе хорошо исследованной. Проблема археологии Нового Завета состоит в том, что несмотря на обилие памятников времени Иисуса и апостолов, внебиблейские источники не подтверждают ни факта их существования, ни существования христианских общин вплоть до разрушения Второго Храма. В настоящее время подделками считаются:
В октябре 2013 года сообщили о находке в Иерусалиме остракона, в котором якобы упоминается Захария, сын Ванеева, отец пророка Иозиила, упомянутого во 2 книге Паралипоменон (20:14). Однако на самом деле нашли остракон с написью «בנה בן ריהו...» («...riah ben banah», «[...]рия сын Банаха»), а это значит, что сыном Банаха (Ванея по синодальному переводу), оставившим эту надпись мог быть Захария, Азария, Амария, Урия или носитель иного имени в честь Ягве. Даже если этот остракон, в отличие от многих других, аутентичный, он может служить прекрасным примером различий в интерпретации одной и той же находки религиозными и светскими археологами. Для религиозных археологов эта надпись кажется доказательством существования того самого Захарии. Что на самом деле подтверждает эта надпись? Только то, что житель Иерусалима IX в. до н.э. мог носить имя в честь Ягве и то, он написал свое имя на посуде. Надпись никоим образом не подтверждает, что данный предмет принадлежал тому самому Захарии, сыну Ванеева. Более того, наличие в инвентаре, найденном рядом с этим черепком керамических женских фигурок, позволяет утверждать, что этот человек, несмотря на свое ягвистское имя, был язычником. Надпись могла быть сделана в процессе некоего магического или религиозного ритуала для того, чтобы обеспечить ему благополучие.
Летом 2012 года в Иерусалиме была найдена булла, на которой можно прочитать то ли «ביתלחם» (Бейт-Лехем) то ли «בשבעת» («в течение семи [лет ?]») и «למלך» («для царя»). Первооткрыватель буллы считает, что она была послана из Бейт-Лехема в столицу к царю (вероятными адресатами он считает Езекию, Менаше или Иосию) вместе с уплатой налога серебром или продуктами. Библейский археолог Джордж Атас хочет видеть в ней «небиблейский источник, который показывает Бейт-Лехем как важный административный центр Иудейского царства». Даже при том, что булла окажется аутентичной, а надпись на ней действительно читается как «Бейт-Лехем», она ни коим образом не подтверждает важный государственный статус поселения: в течение всего железного века Бейт-Лехем оставался небольшим пригородом Иерусалима, не имевшим никакой администрации.
Косвенным аргументом против достоверности буллы служит короткая хронология времени создания Библии. В книге Бытия Бейт-Лехем упомянут дважды и дважды назван Эфратой (Ефрафой синодального перевода). В первый раз (35:16-19) Яков со своими стадами, многочисленным потомством покинул Бейт-Эль
«И когда еще оставалось некоторое расстояние до Ефрафы, Рахиль родила. [... И] умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем».
В другой – cхожий текст вложен в уста самого Якова:
«Когда я шел из Месопотамии, умерла у меня Рахиль в земле Ханаанской, по дороге, не доходя несколько до Ефрафы, и я похоронил ее там на дороге к Ефрафе, что [ныне] Вифлеем» (Бытие, 48:7).
Бейт-Лехем явно – новый топоним, тогда как Ефрафа – более старый и ко времени написания Бытия он уже нуждается в пояснении. Поскольку нет доказательств того, что книга Бытия была написана ранее 600 г. до н.э., логичнее было бы увидеть на булле не современное «Бейт-Лехем», а архаичную форму «Эфрата».
Скорее всего, аутентичной является надпись на пифосе, найденном в 2013 году в Иерусалиме. Она не содержит громких или сенсационных имен собственных, перекликающихся с библейскими топонимами или личными именами. Подделка подобных надписей обычно, не приносит славы их «первооткрывателям». Надпись датируется XI веком до н.э. Она выполнена протоханаанейским алфавитным письмом на западносемитском языке.
В зависимости от направления письма надпись была прочитана Кристофером Роллстоном как «сосуд Нера» или «сосуды Неры» (слева направо), а Гершоном Галилем – как «дайте им их долю» (справа налево). Первое чтение предполагает обычай нанесения надписей на личные вещи, подобный египетскому, второй, по мнению Галили отмечал посуду для бедных. Если второе чтение более правильное – можно предполагать, что чаша служила для жертвоприношений духам или божествам. В начале января 2014 года Гершон Галиль предложил новое чтение надписи: «этого года вино часть [такая-то]», а датировку надписи переместил ко времени царя Соломона – вторая половина X в. до н.э. Новая версия предполагает, что жители Иерусалима не просто были знакомы с виноделием, но и умели различать разные сорта вина по их качеству, что, по его мнению, означает высокий уровень культуры и административного аппарата. Новое чтение может быть допустимым, хотя интерпретация кажется избыточной: «часть [такая-то]» может обозначать не столько качество вина, сколько местность, откуда оно прибыло.
Исследователи отмечают, что до сих пор остаются дискуссионными надписи, открытые ранее, такие как надписи из Хирбет-Кейяфы и Тель-Дана. Нет полного понимания и остраконов из Тель-Арада (VI в. до н.э.). Некоторые из них рассказывают о войнах, которые Иудея вела с соседями и представляют собой военные приказы. Таков, например, остракон № 24: «От Арада – 50 и от Кин[...] Да отправите вы их в Рамат-Негев под начальством Малкиягу, сына Керабура, и да передаст он их в руки Элиши сына Ирмиягу в Рамат-Негеве и останутся они там на всякий случай. И слово [заклятие ?] царя лежит на вас, до самой вашей смерти. И вот я послал, чтобы вас предупредили. Эдомитяне должны прийти сюда»
Другие представляют собой предписания выдать некоторое количество запасов (вина, муки, масла). В остраконе № 1 говорится:
«Елиашибу. А теперь выдайте Киттим (киприотам ?) три меры вина и напишите имя дня. Из остатка же первой муки пошлите один омер для того, чтобы сделали хлеб для них. Дайте им вина в сосудах “aganoth”».
В какой-то мере они соотносятся с записями на остраконах из Самарии, последней столицы северного (израильского) царства, которые были ежегодными расписками о выдаче тех или иных ресурсов.
Однако есть среди остраконов Арада и загадочные надписи. К ним следует отнести те, в которых упоминается о сыновьях Кораха (Корея – в синодальном переводе). Согласно Торе сыновья Кораха были уничтожены божественным огнем в результате спора за право приносить (Числа, 16) жертвы Ягве. Однако присутствие «сыновей Кораха» на арадских остраконах говорит о том, что компилятор Торы выдавал желаемое за действительное: потомки Кораха не просто были живы, но и вполне могли претендовать на служение в храме Ягве. Скорее всего «сыновья Кораха» представляли священнический род, служивший в храмах Шомрона (Израиля), в храмах, которые с точки зрения Южного царства (Иудеи) были языческими. К тому же в числе песнопений Псалтыря сохранились и «псалмы сынов кореевых»
Еще более загадочен «Остракон дома Ягве» (№ 18). Надпись на нем гласит:
«Господину моему Элиашибу. Может ли Ягве справиться о Вашем благополучии? А теперь выдайте Шмарьягу меру и Кероситу меру. Относительно же того, о чем Вы повелели мне, все сделано хорошо. Он живет (пребывает? остается?) в доме Ягве».
Обычно этот остракон считается свидетельством существования Иерусалимского храма. Однако в нем очень много загадок. Туманность фраз подразумевает некоторое тайное дело, о котором следует говорить только намеками. Довольно странно, что слуга-автор письма, а не господин, находится в Иерусалиме, тогда как адресат – в Араде, городе, занимающем подчиненное по отношению к Иерусалиму положение и вынужденном посылать своих солдат на юг, для борьбы с Эдомом. Отметим и то, что теофорное имя образовано не от имени Ягве, а от имени Эль или, возможно, от имени Эльон. Если отождествлять этого Элияшиба с первосвященником Элияшибом, жившим в Иерусалиме после Вавилонского плена (последняя треть VI в. до н.э.), то получается значительная нестыковка.
Библия достаточно подбробно описывает жизнь Элиашиба в Иерусалиме и его активное участие в восстановлении крепостной стены Иерусалима. Почему молитва Ягве за своего господина и пребывание кого-то при доме Ягве окружена такой секретностью? Складывается впечатление, что Элиашиб служит Ягве (или еще не слившемуся окончательно с Ягве богу Эльону ?) по самарянскому обычаю и для того, чтобы помолиться Ягве за благополучие господина нужно спрашивать особое разрешение, а пристроить при иерусалимском храме северянина стоит немалых хлопот. Возможно, что трудности которые встречали в Иерусалиме (Древности, XI: 7) как-то связаны с конфликтом между Самарией и Иудеей.
Диссонанс между Библией и парабиблейскими текстами, например, Флавием, с одной стороны и археологическим материалом, с другой, не всегда является доказательством неправоты письменного источника. Критерием доверия к письменному источнику может служить степень вероятности события в реальной жизни и степень ангажированности источника. Примером может служить рассказ Флавия о землетрясении, постишем Иудею:
«В начале войны при Акциуме Ирод вместе с Антонием приготовлялись к походу, [...] Клеопатра сумела, однако, помешать Ироду разделять опасности войны вместе с Антонием. [...] Но в то время, когда он [Ирод] мстил своим врагам, его постигло на седьмом году его царствования, в самом разгаре войны при Акциуме, другое, высшей рукой ниспосланное несчастье. Это было землетрясение, произошедшее в начале весны, погубившее бесчисленное множество скота и тридцать тысяч человек; одно только войско осталось невредимым, благодаря тому, что оно стояло лагерем в открытом поле. Молва, всегда преувеличивающая ужасы всякого бедствия и кричавшая чуть ли не о повальном опустошении всей Иудеи, подняла на ноги арабов; им казалось, что они легко овладеют теперь безлюдной страной, и с этой целью вторглись в последнюю, умертвив предварительно прибывших тогда к ним иудейских послов. Это вторжение навело панику на народ: удрученный бедствиями, обрушившимися на него одно за другим, он потерял всякое самообладание».
В этом рассказе достоверным является факт землетрясения и вызванные им бедствия, но причинно-следственная связь – божественное наказание за то, что Ирод выступил в войне на «плохой» стороне – не доказуема, более того, проведенциалистский характер сочинения служит указанием, что к анализу текста следует подходить с осторожностью. Следовательно, землетрясение вряд ли совпало с битвой при Акции, оно могло произойти в тот же год, но при этом описание последствий землетрясения остается вполне историчным.
Вдекабре 2013 года Департамент древностей Израиля сообщил о находке в историческом городе Давида (Иерусалим) доказательств масштабной перестройки города при Хасмонеях. Об этой перестройке ранее было известно только по книгам Иосифа Флавия. Обнаруженное здание занимает площадь около 64 м2. Как сообщают археологи Дорон Бен-Ами и Яна Чехановец важность открытия состоит в том, что в пределах города Давида ранее были неизвестны здания этого исторического периода, а, значит, оно восполняет пробел в архитектурной истории Иерусалима. Стены здания были сложены из больших блоков тесаного известняка и соответствуют строительным технологиям II века до н.э. Подтверждает такую атрибуцию и характерная керамика. Для библейских максималистов этот памятник может служить примером достоверности письменных источников – и Библии и других связанных с нею памятников. Однако в достоверности рассказа Флавия о реконструкции города при Хасмонеях никто не сомневался. В настоящее время археологи и историки склонны доверять источнику, если нет достаточных оснований для сомнений.
Особое внимание Мэган Нутцман уделяет целительной силе горячих источников, которые воспринимались эллинистическим населением, как проявление чудесной силы хтонических божеств. Сравнительный анализ заболеваний, излечение от которых предполагается магическим путем таков: гинекологические заболевания и болезни желудочно-кишечного тракта пропорционально представлены и на амулетах и на вотивных светильниках, защита от лихорадки встречается только на амулетах, а кожные заболевания – только на лампах.
Целебные способности источников отмечались в раввинистической литературе, которая разрешает посещение бань в шаббат, что фактически означает санкцию на следование языческим обычаям в день, который предназначен для Бога. Одним из таких бальнеологических курортов стал Хамат-Гадер. Раскопки богатой синагоги в этом городе свидетельствуют, что посещение курорта воспринималось не как лечебное, а культовое мероприятие. Подтверждают это и найденные в банях римского времени многочисленные остатки вотивных ламп с ивритскими и арамейскими надписями. Они служат примером религиозного синкретизма: эллинистический обычай вотивных приношений богам за исполнение воли просителя прорастает в иудейскую традицию. Аналогичные тенденции наблюдаются и в других купальнях Иудеи – Вифезде, Хаммат-Тибериас, Каллироэ (Зерка Майин) и Доре.
Религиозное сознание иудаистов эллинистического и римского периодов было синкретичным, они в большинстве своем были готовы к восприятию эллинистических верований и культов, а такие религиозные эксцессы, какие случались при революции Маккавеев или Иудейской войне были скорее исключением, чем правилом. Проявлением религиозного синкретизма служат и изображения греческого солярного бога Гелиоса (Элия) на квадриге, в центре круга зодиакальных созвездий. Такие мозаики были обнаружены в синагогах Хаммат-Тибериас и Бет-Альфа. Вполне вероятно, что основной причиной, по которой Гелиос получил популярность в эллинистическом иудаизме – созвучие его имени Элий с западносемитским -אל (Эль, Бог). Наиболее близок он к израильскому (шомронскому) божеству Эльону (עליון, Богу Высочайшему), первое упоминание о котором появляется на табличках из Угарита.
Традиционно считается, что Эльон или Эль Эльон (Бог богов) – это один из эпитетов Ягве, однако в ряде мест Библии он упоминается одновременно с Ягве и Элоhим, что позволяет предполагать, что во времена Библии жители Иудеи еще различали этих Богов. В Псалмах (77:34-35) Эльон противопоставлен Элоhим:
«Когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог (Эгоhим) – их прибежище, и Бог Всевышний (Эль Эльон) – Избавитель их».
В другом псалме (96:9) используется характерная для политеизма форма уподобления одного бога другому:
«Для вас Ягве есть Эльон (Высочайший) на всей земле, вы вознесли Его над всеми богами»
Синодальный перевод старается смягчить политеистическую интерпретацию данного фрагмента, поэтому передает «Эльон» как эпитет Ягве:
«Ты, Господи, высок над всею землею, превознесен над всеми богами»
Во второй книге Царств (22:14) говорится:
«Возгремел с небес Господь (Ягве), и Всевышний (Эльон) дал глас Свой».
Аналогичное противопоставление встречается и в «Песни Моисея» (Второзаконие, 32:8-9
«Когда Всевышний (Эльон) давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых, ибо часть Господа (Ягве) народ Его, Иаков наследственный удел Его»
Последний текст любопытен тем, что и в кумранских свитках и в одной из версий Септуагинты вместо «сынов Израилевых» указаны «бней элоhим» – сыновьям бога или сыновьям богов, которые согласно книге Бытия породили расу гигантов. К тому же общий контекст употребления имен позволяет предполагать, что речь идет о трех или более богах, чьи функции различны, а вовсе не об именах одного и того же божества. Исследователи отмечают, что 70 народов мира, известные по генеалогии Сынов Ноя (Бытие, 10) соответствует упомянутым 70 сыновьям бога Эля, что позволяет говорить о том, что распространенный в Угарите миф о сыновьях Эля, как о богах-покровителях отдельных народов, мог сохраниться в иудаизме до эллинистического времени.
По-видимому, жрецом Эльона был прорицатель Билам (Валаам), который так описывает себя: «говорит Валаам, сын Веоров, говорит муж с открытым оком, говорит слышащий слова Божии, имеющий ведение от Всевышнего (Эльон), который видит видения Всемогущего, падает, но открыты очи его» (Числа, 24:15-16). Упоминается Эльон и во включенной в текст Исайи песне проклятия наложенного на Вавилон:
«говорил в сердце своем: “взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему”. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Исайя, 14:13-15)
Упоминает Эльона и Иов, житель земли Уц, локализующейся на территории современной Сирии, то есть к северу от Израиля. При чем и он противопоставляет Ягве, награжденного титулом «Искупитель»:
«А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога (Эльона)» (Иов, 19:25-26)
Жрецом Эльона был царь Салема Мельхиседек (Бытие 14:18-20). Отождествление Салема с Иерусалимом исторического времени весьма проблематично, прежде всего потому, что основное место действие истории Авраама – Шомрон (Израиль).
Эльон Мельхиседека соответствует описанному в эвгемерическом ключе Филоном Библским (50-138 г.н.э.) богу Элиуну, Богу-Творцу, отцу Урана (неба) и Геи (земли):
«родился некий Элиун, называемый Высочайшим и женщина по имени Берут. И обитали они около Библа. От них родился Эпигей, или Автохтон, которого впоследствии назвали Ураном, так что и находящаяся над нами стихия получила от него имя: «небо», из-за необычайной красоты. Сестра Урана, рожденная от тех же родителей, была названа Геей и, как он говорит, от нее получила из-за своей красоты имя и соименная ей земля. Отец их «Высочайший», погибший в схватке с дикими животными, был обоготворен, и дети совершили в его честь возлияния и принесли ему жертвы» (Финикийская история, 1:14-15).
История Филона находит аналогии в хеттской теогонии, согласно которой бог Алалу усыновил богов Неба и Земли и был свергнут с трона Небом, а тот, в свою очередь – своим сыном Кумарби.
Дискуссионным остается вопрос о соотношении культа Эльона с синкретическим иудео-эллинским культом ипсистариан, почитавших «Ὕψιστος» (Бога Высочайшего). Это религиозное течение, иногда объединяемое с «Боящимися Бога», соблюдало кашрут и субботы, но не практиковало обрезание. Не смотря на свое промежуточное положение между эллинскими культами и полным принятием иудаизма (прозелитизмом), идеология ипсистариан оказала значительное влияние на эллинистический иудаизм, в частности на создание Септуагинты. Перед александрийскими мудрецами стояла задача перевести монотеистический текст на язык, с развитой монотеистической терминологией, поэтому для обозначение Ягве они часто пользовались словом «Ὕψιστος», которое ассоциировалось не с языческим, а с квазииудаистским культом. Чаще всего оно встречается в псалмах, которые несут на себе отпечаток языческого политеизма (например, Пс., 81:1: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд»). Именно благодаря «Ὕψιστος» в синодальном переводе столь часто встречается слово «Всевышний».
Изучению понятия о еврейском благочестии в позднеантичное время (после войны 66-70 г.н.э.) посвящена работа Майкла Сатлоу. Оно охватывает два основных аспекта: 1) народную религию, то есть, то как в народном сознании преломлялись заповеди и какое религиозное поведение считалось нормой и 2) археологическую интерпретацию заповедей и предписаний Галахи и других раввинистических учений.
Время после разрушения Второго Храма было переломным периодом для религиозной традиции иудаизма. Отсутствие Храма и поражение в религиозной войне ставили под сомнение этноконфессиональную принадлежность иудеев. Зачем было поклоняться Богу Израиля, под знаменами которого Иудея восстала против Рима? Поражение в войне означало предательство со стороны Бога, а, значит, было одним из факторов способствовавшим отходу от поклонения такому Богу. В своем исследовании Сатлоу отталкивается от теории дара Марселя Мосса, известного русскоязычным читателям по книгам «Социальные функции священного» и «Общества. Обмен. Личность». В контексте этой теории после разрушения Храма жертвоприношения стали невозможны, но социальные контакты и связи на общинном уровне сохранялись, а отношения дара, как обмена, были перенесены с Бога на членов общины.
Археологическая сторона исследования состоит в изучении надписей на вотивных предметах, приносимых Богу после того, как он исполнил просьбу человека. Подобные традиции существовали и в доиудейском Ханаане, и в эллинизме. Широта распространения этой традиции в античном иудаизме вызвана языческим заимствованием, но получателем дара были не боги, а Храм или местная синагога, которая становится основным центром благочестия общины, и обычай жертв в Храме, как вотивных, так и положенных по Торе, переносится в синагогу.
В этой статье подчеркивается значение археоастрономических ориентиров в планировке Митреумов. Таким образом, прослеживается историческая преемственность между мегалитами неолитического времени и культами эллинистического и римского времени. В культе Митры как солярного божества большое значение придавалось равноденствиям и солнцестояниям, а особенно, зимнему солнцестоянию, что было в последующие века позаимствовано и христианами. Подобно мегалитическим народам Западной Европы, митраисты определяли время наступления Зимнего Солнцестояния (Рождества Митры) при помощи каменных построек: только в такие дни луч солнечного света при восходе над горизонтом попадал в «святая святых» Митреумов и знаменовал наступление нового солярного цикла.
В рамках митраистского культа большую роль играли ритуалы, направленные возрождение (реинкарнацию) верующих в новом теле, что в определенной мере отразилось и на христианской идеологии. Но в христианстве идея будущей жизни получила более привлекательный вид – вместо последующего земного воплощения со всеми его страданиями, верующим предлагалась вечная райская жизнь, которая должна была последовать за недолгой земной – что, в конечном итоге, и обеспечило победу христианства над митраизмом.
В Айн-Гарандала (Иордания, античная Ариендела) археологи под руководством Роберта и Эрин Дарби раскопали римский форт, ранее здесь были раскопаны крепостные укрепления и некоторые постройки, в частности – римские бани. У ворот форта была найдена надпись в честь тетрархов-соправителей Диоклециана, Максимиана, Галерия и Констанция, разделившими между собой Римскую империю в 293-305 г.н.э. Это подтвердило существование в Римской империи тетрархии, описанной Евсевием Кесарийским, Аммианом Марцеллином и Иоанном Малалой. Также в надписи указано, что гарнизон крепости составляла вторая галатская (кельтская) когорта, известная также по надписям в фортах – Бин-Мадхкур, Эн-Газева, Йотвата, Дейр-эль-Каф, Каср-Бшир и лагере легионеров в Удрухе.
Поселение занимало стратегически выгодное место, доминировавшее над окружающей территорией и контролировавшее движение вдоль вади караванов с ладаном, смирной, оливковым маслом, керамикой и другими товарами. Вторая галатская когорта прибыла в Иудею для подавления восстания Бар-Кохбы, а затем была переведена южнее для охраны аравийской границы Рима. Мифологи отмечали, что именно кельтские солдаты распространяли христианство по территории Империи. Во многом, это было связано с митраистскими верованиями, поддерживавшимися восточными кельтами (галатами), и созвучием имени Иисуса западнокельтскому божеству Эзусу. Согласно позднеантичным свидетельствам, Эзус был божеством лесов, а жертвы приносимые Эзусу привязывали к деревьям, что в религиозном сознании того времени отождествляло Эзуса с распятым на деревянном кресте Иисусом. Принесение Эзуса-Иисуса в жертву самому себе аналогично и жертвоприношению Одина, который также был повешен на дереве. Присутствие в Иудее кельтов служит довольно значительным аргументом в пользу справедливости кельтской теории распространения христианства по территории Римской империи вo II-IV в.н.э.
Свидетельством сохранения эллинистических культов в римское время служат скальные гробницы первых веков н.э., обнаруженные при строительстве туристического комплекса в турецком городе Самсун (античный Амисос). Инвентарь в них – многочисленная керамика, золотые сережки и другие ювелирные изделия – указывает на то, что в восточных провинциях большинство населения держалась традиционных религий и появления христианских миссионеров (если таковые и случались) не оказывали большого влияния на религиозную жизнь.
Тель Дервия близ деревни Экинозу (центральная Анатолия) содержит культурный слой от керамического неолита (ок. 6000 г. до н.э.) до средневековья. Масштабные раскопки более ранних слоев еще предстоят, а в течение сезона 2013 года был вскрыт слой относящийся к римскому времени. Здесь были обнаружены следы раннехристианской церкви, датированной III в.н.э. Известно, что в Дервии некоторое время жил апостол Павел и, вполне вероятно, что здесь были написаны некоторые из его посланий. Хотя до настоящего времени в Дервии не найдено никаких достоверных доказательств пребывания апостола, бригада археологов под руководством Мехмета Текочака не теряет надежды найти такие свидетельства. Он и посетивший недавно раскопки губернатор провинции Караман Мурат Коса надеются, что эти свидетельства послужат притоку туристов и паломников в Дервию. Помимо остатков раннехристианской церкви в римском слое были обнаружены следы жилых построек и крепостной стены. Также были найдены остатки каменного карьера.
Любопытной особенностью римского периода существования поселения стал обычай погребений в кладке стен жилых домов. Обычай захоронения мертвецов на территории поселений (под полами домов, в стенах, между домами) был характерен для ранних стадий докерамического неолита. Уже в керамическом неолите распространяется страх перед покойниками, вследствие чего захоронения стали располагать за пределами поселений. Причины сохранения столь архаичного обычая в Дервии пока не выяснены, однако вполне вероятно, что в этом регионе захоронения в стенах домов сохранялись в течении всего доисторического и исторического периодов. Аналогичные погребения известны и в гиксосской столице Тель-эль-Даб’a, но в ней они встречаются в позднем периоде и обычно связываются с перенаселенностью города.
Побеленные стены склепа были покрыты магическими надписями, сделанными черной краской и содержавшие цитаты из Библии и неизвестных памятников, возможно местного происхождения. Надписи были сделаны на плохом греческом языке с многочисленными ошибками (евангельские цитаты) и сахидском диалекте коптского языка. С исторической точки зрения надписи уникальны тем, что они являются самыми южными памятниками на греческом языке и одними из самых поздних памятников сахидского диалекта коптского языка, переставшего быть разговорным уже в XI в.н.э. Использование древних, неразговорных языков указывает на то, что вся надпись имеет именно магическое значение. Исследователи надписей Адам Вайтар и Жак ван дер Вле отмечают, что в тексте есть и многочисленные мифологические мотивы. В тексте присутствуют магические знаки и имена мифических персонажей, не входящих в библейскую традицию. При всей уникальности памятника отмечается и близость его к традиции магических экзорцистских текстов, свойственной восточной церкви, восходящей как к местному, так и к греко-римскому язычеству.
Надписи на западной стене, то есть на стене, обращенной в сторону умирания и заходящего Солнца, начинаются с обращения к Троице, затем они содержат «phylakterion Malakias» или заклинание против слабости. Также здесь представлены и другие магические символы, такие как квадрат Sator и другие криптограммы. Магическое перечисление имен Бога и ангелов, сочетается здесь с цитатами из евангелий и греческих молитв. Вслед за этим идет неполная молитва к деве Марии, известная на коптском и арабском языках, но на греческом она встречается впервые. Правда, текст ее приведен не полностью и вслед за ним идет текст магического заклинания изгоняющего злых духов из этой гробницы.
На символизирующей возрождение восточной стене приведены цитаты из евангелия от Луки и история смерти Марии, известная по популярному у коптов сочинению Климента Иерусалимского. Однако в тексте содержится любопытное упоминание о том, что смерть пришла к Марии в облике петуха, а затем она поднимается на небеса вместе с Иисусом. Образ петуха в контексте смерти встречается в христианстве лишь однажды, когда Иисус говорит Петру, что тот трижды отречется от Иисуса после его смерти до того как пропоет петух. Обычно же петух воспринимался в христианстве не в связи со смертью, а как символ воскресения. В античности он также был связан с воскресением, но понимаемым не как существование в загробном мире, а как перевоплощение в новом человеческом теле. Наибольшую популярность образ петуха получил в митраизме. Поскольку разведение домашней птицы, как и связанная с ней символика не свойственны африканским народам, следует предположить, что надписи из донгольского монастыря демонстрируют раннехристианские верования, близкие к митраизму, позднее отредактированные и удаленные из христианского канона. Похоже, что петух, который приходит к Марии в момент ее смерти и есть сам Иисус, принявший птичий облик. В таком случае Иисус напрямую уподоблен Митре. Отметим, что одним из примеров неявной параллели Иисуса и Митры, как солярных божеств служит то, что они оба родились 25 декабря, то есть во время Зимнего Солнцестояния. Является ли разночтение результатом позднейшей вставки, сделанной в Африке или же, наоборот, петушиный мотив был удален из сочинений Климента Иерусалимского из-за прямой аналогии с Митрой, сказать затруднительно.
Другой любопытный неканонический мотив в донгольских надписях использование имени Иоанна (в греческой форме Ἰωάννης) в качестве защиты умерших от злых сил, которые могут повредить телам и душам умерших в период между их смертью и появлением перед престолом Бога. Страх, что злые силы могут повредить телам и душам умерших, указывает на сохранение египетских верований о путешествии души в Дуате (царстве мертвых) и напрямую восходит к «Текстам пирамид» и «Книге мертвых». Типологическое сходство надписей из донгольского монастыря позволяет назвать их христианской или донгольской «Книгой Мертвых». Сделанное в одном из исторических блогов предположение, что Иоаннес мог быть автором надписи, вряд ли соответствует действительности, поскольку не находит аналогий в других памятниках Макурии. К тому же культ Иоанна Крестителя был связан с летним солнцестоянием, которое в Судане и Египте совпадало с началом разлива Нила, а, значит, приобретало дополнительное значение.
Археологи пишут, что мумификация тел, захороненных в Донголе, произошла естественным путем, но уже тот факт, что христианство пришло сюда из Египта, позволяет предполагать, что здесь, как и у египетских христиан практиковалась мумификация по древним канонам, описанным еще Геродотом. Судя по надписям, в склепе был похоронен местный архиепископ Георгий, один из самых крупных религиозных деятелей королевства, проживший по некоторым данным 82 года и умерший в 1113 г.н.э. Археологам не удалось определить, кто из семи погребенных и есть архиепископ Георгий и кем приходились ему его спутники. По словам антрополога Роберта Махлера в склепе были захоронены мужчины старше 40 лет, страдавшие от многочисленных хронических и дегенеративных заболеваний. Археологи предполагают, что все они были погребены разновременно, и перед каждым следующим погребением склеп вскрывали. В силу этого можно предположить, что в склепе были захоронены донгольские архиепископы XII века. Вместе с тем, последовательное дозахоронение могло впустить в гробницу злые силы, поэтому нельзя до конца отвергать и возможность одновременного захоронения всех семерых. Однако в таком случае возникает вопрос: умерли ли во время эпидемии, погибли во время нашествия врагов или же они были рабами архиепископа и сопровождали его в загробный мир, таким образом надеясь обрести рядом с ним вечную жизнь.
Время, которым датируется погребение, относится к самому концу золотого века Макурии. Уже в 1171 году династия Айюбидов, правившая в Египте, захватит Донголу. Арабские и европейские путешественники рассказывали о фантастических видах храмов и монастырей среди пустыни. Есть основания предполагать, что римские папы поддерживали контакты с христианами Макурии вплоть до конца XIV века, более того, вполне вероятно, что их контакты были не духовными, а коммерческими: понтифики могли снабжать донгольских правителей оружием, а в ответ получать золото и аравийские прянности. Одним из европейцев, побывавших в Макурии, был живший в XIV веке каталонец Бенесек, оставивший граффити в церкви в местности Банганарти (Остров саранчи). Эта церковь пользовалась славой среди местных жителей как место, где можно было излечиться от различных заболеваний. К тому времени царство Макурия уже находилось в упадке, а правящая династия приняла ислам. Одним из методов лечения в Банганарти было соскабливание пыли со стен храма и смешивания ее с питьевой водой. Такое лекарство, принятое вовнутрь, должно было наполнить больного святостью и исцелить от всех болезней. Другой распространенной практикой лечения была инкубация – лечебный сон больного в святом месте. Вскоре церковь рухнула и была занесена песками.
До недавнего времени описания макурийских церквей считались преувеличениями, однако недавние раскопки обнаружили в Банганарти церковь, украшенную фресками и надписями, также представляющими синкретичные верования местных жителей. Предположительно церковь была названа в честь ангела Рафаила и ориентировалась именно на чудесное исцеление, на это указывает и то, что здесь обнаружены фрески и надписи с упоминанием святых врачей Дамиана, Аббакира и других. Она состояла из 18 квадратных комнат, двух лестниц и особого помещения, в котором, по видимому, находились чудодейственные мощи. На одной из фресок изображено сошествие Иисуса в Ад для того, чтобы спасти первенца. Исследователи отмечают, что на этой фреске мертвецы изображены плачущими и голыми, что отличается от подобных изображений Ада в византийской традиции, на которых художники «одевали» мертвецов и придавали им канонические вычурные позы. Другая фреска изображает святого врачевателя Аббакира, который верхом на коне затаптывает демоницу Сидерос, вредящую женщинам во время родов. Изображен здесь и святой Меркурий, убивающий Юлиана Отступника. Культ Меркурия характерен для солдатского христианства Римской империи и ранней Византии и его присутствие в Макурии указывает на милитаризированность государства.
Если принять такую позицию, получается, что египтяне построили храм Хатхор на «пустом месте», а, ведь Хатхор была покровительницей Синая и Синайских рудников аналогичных рудникам в Тимне. В силу этого радиоуглеродная датировка печей в Тимне XI веком до н.э. не означает, что рудники не разрабатывались ранее. Кроме того, в Тимне не было обнаружено никаких письменных доказательств того, что именно израильтяне контролировали эти шахты: наскальные рисунки и надписи здесь свидетельствуют о египетском присутствии, но никак не подтверждают присутствия израильского.
Такой подход археологов, поставивших перед собой задачу подтвердить археологическими методами библейские свидетельства, не может быть признан полностью научным, поскольку все интеллектуальные усилия исследователей направлены на то, чтобы подогнать имеющийся материал под готовый ответ, а, следовательно, из их поля зрения могут выпасть какие-то факты или детали, кажущиеся несущественными для основной гипотезы. В последнее время Давида и Соломона относят к категории не исторических, а легендарных правителей, а библейские описания их жизни – «благочестивой фантастикой».
В Израиле отсутствуют доказательства существования централизованного государства в X-IX в. до н.э., следовательно, Давид и Соломон, если и существовали, то были не могущественными правителями, а деревенскими старостами и племенными вождями, которыми лавировали между фараонами и соседями. Напротив, исследования археологов, в частности Израиля Финкельштейна, отмечают, что в IX-VIII веках до н.э. в Самарии (Шомроне) формируется сильное израильское царство, правители которого, в отличие от религиозных фанатиков юга (Иудеи), исповедовали политеизм. В своей книге «Раскопанная Библия» Финкельштейн отмечает, что археологические материалы не позволяют считать исторически достоверными библейские сказания вплоть до VII в. до н.э.
«Мир, в котором была создана Библия, - пишет он, - был не мифическим царством величественных городов и праведных героев, а крошечным, приземленным царством, где народ боролся за свое будущее со свойственным всем людям страхом перед войной, бедностью, несправедливостью, болезнями, голодом и засухой. Содержащаяся в Библии историческая сага – от встречи Авраама с Богом и его путешествия в Ханаан, до расцвета и падения царств Израиля и Иудеи – была не чудесным откровением, а блестящим продуктом человеческого воображения. Как свидетельствуют археологические данные, впервые она была задумана на протяжении двух или трех поколений, около двадцати шести столетий назад. Ее родиной было Иудейское царство – малонаселенная область пастухов и земледельцев, руководимых из отдаленной столицы, расположенной в центре нагорья, на узком гребне между крутыми, скалистыми ущельями».
Открытие в Тель-Моце (см.Ашера– жена бога Яхве) храма, посвященного Ягве и его жене богине Ашере, в определенной мере ставит под сомнение и сам факт существования Иерусалимского храма, как минимум до религиозной реформы фанатичного царя Езекии (Хизкиягу), который уничтожил всех идолов, в том числе и почитаемый народом «жезл Моисея», а также закрыл и разрушил храмы, которые составляли конкуренцию Первому Храму. Но и в Иерусалимском Храме до реформы Езекии Ягве не поклонялись по библейскому канону. Как – известно весьма предположительно. Предложения Флиндерса Питри, провести масштабные раскопки в Старом Городе, к сожалению, поддержаны не были британской администрацией, ныне же раскопки на Храмовой Горе ограничены. Святилища Ашеры обнаружены в эн-Хазеве (Hazeva), Китмите (Horvat Qitmit), а в Кунтиллет Аджруд (северо-запад Синая) и в Кирбет эль-Кум (близ Хеврона) во времена, которые Библия описывает как период правления благочестивых царей Давида и Соломона, поклонялись Ягве и его жене Ашере. И исследования библейски ориентированных ученых не могут «исправить» историческую действительность.
Также следует напомнить, что для доказательства реальности существования Первого Храма в X-VIII веках до н.э. и реальности иерусалимских царей археологи и антиквары не брезговали и откровенными подделками. Более того, библейская археология развивалась параллельно с технологиями изготовления фальшивок: одним из первых громких скандалов стало созданием Моисеем Шапирой в 1870-х годах поддельных моавитских памятников. Впрочем, после открытия текстов Мертвого моря появилось предположение, что Шапира помимо подделок, мог действительно найти некоторую часть кумранских свитков. Так ли это – неизвестно, скорее всего, его свитки сгорели вместе со своим последним владельцем Чарльзом Николсоном в 1899 году в его доме на окраине Лондона.
Наряду с памятниками, аутентичность которых общепризнанна, но сомнительным является чтение имен собственных, в библейской археологии есть и немало подделок. Ими библеисты восполняют недостаток свидетельств не только относящихся к Ветхому завету, но и к Завету Новому, то есть к эпохе хорошо исследованной. Проблема археологии Нового Завета состоит в том, что несмотря на обилие памятников времени Иисуса и апостолов, внебиблейские источники не подтверждают ни факта их существования, ни существования христианских общин вплоть до разрушения Второго Храма. В настоящее время подделками считаются:
- «Оссуарий Иакова», в которой якобы был захоронен Иаков, сын Иосифа, брат Иисуса;
- «Ковчег Завета», якобы хранящийся в Эфиопии;
- «Гробница Тальпиот», в которой якобы захоронен Иисус, его мать, жена и некоторые другие родственники;
- · «Табличка Иоаса», в которой сообщается о ремонте проведенном Иоасом в Первом Храме, и, которая автоматически должна подтверждать существование храма в это время;
- Целый ряд остраконов (обломков керамики, покрытых надпиями), на которых упомянут Первый Храм и библейские имена, в том числе и «трехшекельный остракон», антиквара Одеда Голана, который «открыл» «таблички Иоаса» и «оссуарий Иакова»;
- Каменная менора, которая якобы стояла в Первом Храме;
- Камень в золотой оправе, якобы принадлежавший Менаше, царю Иудеи;
- Кварцевая пластинка, в которой египетский фараон Шешонк (Сусаким) сообщал, что он захватил Мегиддо;
- Гранат, вырезанный из слоновой кости с надписью «собственность жрецов храма»; эта подделка любопытна тем, что она вырезана современными умельцами на слоновой кости первой половины I тыс. до н.э.;
- Многочисленные «буллы» (оттиски печатей), якобы принадлежавших таким библейским персонажам, как Барух бен Нерия, Исайя и Иезекииль;
- Находки «Ноева Ковчега» в различных регионах Ближнего Востока;
- Туринская плащаница и другие артефакты связанные с Иисусом, в том числе и «вуаль Вероники», «Овьедский судариум», «Титул креста» и разнообразные «нерукотворные образы»;
- · Многочисленные «мощи святых», так, согласно подсчету Л. Лаланна («Curiosités des traditions: des moeurs et des légendes», 1847) у святого Андрея Первозванного насчитывается 17 рук, у святого Георгия – 30 целых трупов, у святой Юлианны – 26 голов, у святого Иеронима – 63 пальца, у Иоанна Крестителя – 11 указательных пальцев;
- · «Иорданские свинцовые кодексы», якобы представляющие самые ранние и потому достоверные свидетельства о жизни Иисуса;
- «Камень Иакова», на котором якобы сидел Иаков, позднее из него пытался добыть воду Моисей, а еще позднее этот камень чудесным образом был перенесен на Британские острова, где в течении многих веков служил для коронации английских королей.
В октябре 2013 года сообщили о находке в Иерусалиме остракона, в котором якобы упоминается Захария, сын Ванеева, отец пророка Иозиила, упомянутого во 2 книге Паралипоменон (20:14). Однако на самом деле нашли остракон с написью «בנה בן ריהו...» («...riah ben banah», «[...]рия сын Банаха»), а это значит, что сыном Банаха (Ванея по синодальному переводу), оставившим эту надпись мог быть Захария, Азария, Амария, Урия или носитель иного имени в честь Ягве. Даже если этот остракон, в отличие от многих других, аутентичный, он может служить прекрасным примером различий в интерпретации одной и той же находки религиозными и светскими археологами. Для религиозных археологов эта надпись кажется доказательством существования того самого Захарии. Что на самом деле подтверждает эта надпись? Только то, что житель Иерусалима IX в. до н.э. мог носить имя в честь Ягве и то, он написал свое имя на посуде. Надпись никоим образом не подтверждает, что данный предмет принадлежал тому самому Захарии, сыну Ванеева. Более того, наличие в инвентаре, найденном рядом с этим черепком керамических женских фигурок, позволяет утверждать, что этот человек, несмотря на свое ягвистское имя, был язычником. Надпись могла быть сделана в процессе некоего магического или религиозного ритуала для того, чтобы обеспечить ему благополучие.
Летом 2012 года в Иерусалиме была найдена булла, на которой можно прочитать то ли «ביתלחם» (Бейт-Лехем) то ли «בשבעת» («в течение семи [лет ?]») и «למלך» («для царя»). Первооткрыватель буллы считает, что она была послана из Бейт-Лехема в столицу к царю (вероятными адресатами он считает Езекию, Менаше или Иосию) вместе с уплатой налога серебром или продуктами. Библейский археолог Джордж Атас хочет видеть в ней «небиблейский источник, который показывает Бейт-Лехем как важный административный центр Иудейского царства». Даже при том, что булла окажется аутентичной, а надпись на ней действительно читается как «Бейт-Лехем», она ни коим образом не подтверждает важный государственный статус поселения: в течение всего железного века Бейт-Лехем оставался небольшим пригородом Иерусалима, не имевшим никакой администрации.
Косвенным аргументом против достоверности буллы служит короткая хронология времени создания Библии. В книге Бытия Бейт-Лехем упомянут дважды и дважды назван Эфратой (Ефрафой синодального перевода). В первый раз (35:16-19) Яков со своими стадами, многочисленным потомством покинул Бейт-Эль
«И когда еще оставалось некоторое расстояние до Ефрафы, Рахиль родила. [... И] умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем».
В другой – cхожий текст вложен в уста самого Якова:
«Когда я шел из Месопотамии, умерла у меня Рахиль в земле Ханаанской, по дороге, не доходя несколько до Ефрафы, и я похоронил ее там на дороге к Ефрафе, что [ныне] Вифлеем» (Бытие, 48:7).
Бейт-Лехем явно – новый топоним, тогда как Ефрафа – более старый и ко времени написания Бытия он уже нуждается в пояснении. Поскольку нет доказательств того, что книга Бытия была написана ранее 600 г. до н.э., логичнее было бы увидеть на булле не современное «Бейт-Лехем», а архаичную форму «Эфрата».
Скорее всего, аутентичной является надпись на пифосе, найденном в 2013 году в Иерусалиме. Она не содержит громких или сенсационных имен собственных, перекликающихся с библейскими топонимами или личными именами. Подделка подобных надписей обычно, не приносит славы их «первооткрывателям». Надпись датируется XI веком до н.э. Она выполнена протоханаанейским алфавитным письмом на западносемитском языке.
В зависимости от направления письма надпись была прочитана Кристофером Роллстоном как «сосуд Нера» или «сосуды Неры» (слева направо), а Гершоном Галилем – как «дайте им их долю» (справа налево). Первое чтение предполагает обычай нанесения надписей на личные вещи, подобный египетскому, второй, по мнению Галили отмечал посуду для бедных. Если второе чтение более правильное – можно предполагать, что чаша служила для жертвоприношений духам или божествам. В начале января 2014 года Гершон Галиль предложил новое чтение надписи: «этого года вино часть [такая-то]», а датировку надписи переместил ко времени царя Соломона – вторая половина X в. до н.э. Новая версия предполагает, что жители Иерусалима не просто были знакомы с виноделием, но и умели различать разные сорта вина по их качеству, что, по его мнению, означает высокий уровень культуры и административного аппарата. Новое чтение может быть допустимым, хотя интерпретация кажется избыточной: «часть [такая-то]» может обозначать не столько качество вина, сколько местность, откуда оно прибыло.
Исследователи отмечают, что до сих пор остаются дискуссионными надписи, открытые ранее, такие как надписи из Хирбет-Кейяфы и Тель-Дана. Нет полного понимания и остраконов из Тель-Арада (VI в. до н.э.). Некоторые из них рассказывают о войнах, которые Иудея вела с соседями и представляют собой военные приказы. Таков, например, остракон № 24: «От Арада – 50 и от Кин[...] Да отправите вы их в Рамат-Негев под начальством Малкиягу, сына Керабура, и да передаст он их в руки Элиши сына Ирмиягу в Рамат-Негеве и останутся они там на всякий случай. И слово [заклятие ?] царя лежит на вас, до самой вашей смерти. И вот я послал, чтобы вас предупредили. Эдомитяне должны прийти сюда»
Другие представляют собой предписания выдать некоторое количество запасов (вина, муки, масла). В остраконе № 1 говорится:
«Елиашибу. А теперь выдайте Киттим (киприотам ?) три меры вина и напишите имя дня. Из остатка же первой муки пошлите один омер для того, чтобы сделали хлеб для них. Дайте им вина в сосудах “aganoth”».
В какой-то мере они соотносятся с записями на остраконах из Самарии, последней столицы северного (израильского) царства, которые были ежегодными расписками о выдаче тех или иных ресурсов.
Однако есть среди остраконов Арада и загадочные надписи. К ним следует отнести те, в которых упоминается о сыновьях Кораха (Корея – в синодальном переводе). Согласно Торе сыновья Кораха были уничтожены божественным огнем в результате спора за право приносить (Числа, 16) жертвы Ягве. Однако присутствие «сыновей Кораха» на арадских остраконах говорит о том, что компилятор Торы выдавал желаемое за действительное: потомки Кораха не просто были живы, но и вполне могли претендовать на служение в храме Ягве. Скорее всего «сыновья Кораха» представляли священнический род, служивший в храмах Шомрона (Израиля), в храмах, которые с точки зрения Южного царства (Иудеи) были языческими. К тому же в числе песнопений Псалтыря сохранились и «псалмы сынов кореевых»
Еще более загадочен «Остракон дома Ягве» (№ 18). Надпись на нем гласит:
«Господину моему Элиашибу. Может ли Ягве справиться о Вашем благополучии? А теперь выдайте Шмарьягу меру и Кероситу меру. Относительно же того, о чем Вы повелели мне, все сделано хорошо. Он живет (пребывает? остается?) в доме Ягве».
Обычно этот остракон считается свидетельством существования Иерусалимского храма. Однако в нем очень много загадок. Туманность фраз подразумевает некоторое тайное дело, о котором следует говорить только намеками. Довольно странно, что слуга-автор письма, а не господин, находится в Иерусалиме, тогда как адресат – в Араде, городе, занимающем подчиненное по отношению к Иерусалиму положение и вынужденном посылать своих солдат на юг, для борьбы с Эдомом. Отметим и то, что теофорное имя образовано не от имени Ягве, а от имени Эль или, возможно, от имени Эльон. Если отождествлять этого Элияшиба с первосвященником Элияшибом, жившим в Иерусалиме после Вавилонского плена (последняя треть VI в. до н.э.), то получается значительная нестыковка.
Библия достаточно подбробно описывает жизнь Элиашиба в Иерусалиме и его активное участие в восстановлении крепостной стены Иерусалима. Почему молитва Ягве за своего господина и пребывание кого-то при доме Ягве окружена такой секретностью? Складывается впечатление, что Элиашиб служит Ягве (или еще не слившемуся окончательно с Ягве богу Эльону ?) по самарянскому обычаю и для того, чтобы помолиться Ягве за благополучие господина нужно спрашивать особое разрешение, а пристроить при иерусалимском храме северянина стоит немалых хлопот. Возможно, что трудности которые встречали в Иерусалиме (Древности, XI: 7) как-то связаны с конфликтом между Самарией и Иудеей.
Диссонанс между Библией и парабиблейскими текстами, например, Флавием, с одной стороны и археологическим материалом, с другой, не всегда является доказательством неправоты письменного источника. Критерием доверия к письменному источнику может служить степень вероятности события в реальной жизни и степень ангажированности источника. Примером может служить рассказ Флавия о землетрясении, постишем Иудею:
«В начале войны при Акциуме Ирод вместе с Антонием приготовлялись к походу, [...] Клеопатра сумела, однако, помешать Ироду разделять опасности войны вместе с Антонием. [...] Но в то время, когда он [Ирод] мстил своим врагам, его постигло на седьмом году его царствования, в самом разгаре войны при Акциуме, другое, высшей рукой ниспосланное несчастье. Это было землетрясение, произошедшее в начале весны, погубившее бесчисленное множество скота и тридцать тысяч человек; одно только войско осталось невредимым, благодаря тому, что оно стояло лагерем в открытом поле. Молва, всегда преувеличивающая ужасы всякого бедствия и кричавшая чуть ли не о повальном опустошении всей Иудеи, подняла на ноги арабов; им казалось, что они легко овладеют теперь безлюдной страной, и с этой целью вторглись в последнюю, умертвив предварительно прибывших тогда к ним иудейских послов. Это вторжение навело панику на народ: удрученный бедствиями, обрушившимися на него одно за другим, он потерял всякое самообладание».
В этом рассказе достоверным является факт землетрясения и вызванные им бедствия, но причинно-следственная связь – божественное наказание за то, что Ирод выступил в войне на «плохой» стороне – не доказуема, более того, проведенциалистский характер сочинения служит указанием, что к анализу текста следует подходить с осторожностью. Следовательно, землетрясение вряд ли совпало с битвой при Акции, оно могло произойти в тот же год, но при этом описание последствий землетрясения остается вполне историчным.
Вдекабре 2013 года Департамент древностей Израиля сообщил о находке в историческом городе Давида (Иерусалим) доказательств масштабной перестройки города при Хасмонеях. Об этой перестройке ранее было известно только по книгам Иосифа Флавия. Обнаруженное здание занимает площадь около 64 м2. Как сообщают археологи Дорон Бен-Ами и Яна Чехановец важность открытия состоит в том, что в пределах города Давида ранее были неизвестны здания этого исторического периода, а, значит, оно восполняет пробел в архитектурной истории Иерусалима. Стены здания были сложены из больших блоков тесаного известняка и соответствуют строительным технологиям II века до н.э. Подтверждает такую атрибуцию и характерная керамика. Для библейских максималистов этот памятник может служить примером достоверности письменных источников – и Библии и других связанных с нею памятников. Однако в достоверности рассказа Флавия о реконструкции города при Хасмонеях никто не сомневался. В настоящее время археологи и историки склонны доверять источнику, если нет достаточных оснований для сомнений.
➡️ Религиозное сознание
эллинистического и римского периодов
Особое внимание Мэган Нутцман уделяет целительной силе горячих источников, которые воспринимались эллинистическим населением, как проявление чудесной силы хтонических божеств. Сравнительный анализ заболеваний, излечение от которых предполагается магическим путем таков: гинекологические заболевания и болезни желудочно-кишечного тракта пропорционально представлены и на амулетах и на вотивных светильниках, защита от лихорадки встречается только на амулетах, а кожные заболевания – только на лампах.
Целебные способности источников отмечались в раввинистической литературе, которая разрешает посещение бань в шаббат, что фактически означает санкцию на следование языческим обычаям в день, который предназначен для Бога. Одним из таких бальнеологических курортов стал Хамат-Гадер. Раскопки богатой синагоги в этом городе свидетельствуют, что посещение курорта воспринималось не как лечебное, а культовое мероприятие. Подтверждают это и найденные в банях римского времени многочисленные остатки вотивных ламп с ивритскими и арамейскими надписями. Они служат примером религиозного синкретизма: эллинистический обычай вотивных приношений богам за исполнение воли просителя прорастает в иудейскую традицию. Аналогичные тенденции наблюдаются и в других купальнях Иудеи – Вифезде, Хаммат-Тибериас, Каллироэ (Зерка Майин) и Доре.
Религиозное сознание иудаистов эллинистического и римского периодов было синкретичным, они в большинстве своем были готовы к восприятию эллинистических верований и культов, а такие религиозные эксцессы, какие случались при революции Маккавеев или Иудейской войне были скорее исключением, чем правилом. Проявлением религиозного синкретизма служат и изображения греческого солярного бога Гелиоса (Элия) на квадриге, в центре круга зодиакальных созвездий. Такие мозаики были обнаружены в синагогах Хаммат-Тибериас и Бет-Альфа. Вполне вероятно, что основной причиной, по которой Гелиос получил популярность в эллинистическом иудаизме – созвучие его имени Элий с западносемитским -אל (Эль, Бог). Наиболее близок он к израильскому (шомронскому) божеству Эльону (עליון, Богу Высочайшему), первое упоминание о котором появляется на табличках из Угарита.
Традиционно считается, что Эльон или Эль Эльон (Бог богов) – это один из эпитетов Ягве, однако в ряде мест Библии он упоминается одновременно с Ягве и Элоhим, что позволяет предполагать, что во времена Библии жители Иудеи еще различали этих Богов. В Псалмах (77:34-35) Эльон противопоставлен Элоhим:
«Когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог (Эгоhим) – их прибежище, и Бог Всевышний (Эль Эльон) – Избавитель их».
В другом псалме (96:9) используется характерная для политеизма форма уподобления одного бога другому:
«Для вас Ягве есть Эльон (Высочайший) на всей земле, вы вознесли Его над всеми богами»
Синодальный перевод старается смягчить политеистическую интерпретацию данного фрагмента, поэтому передает «Эльон» как эпитет Ягве:
«Ты, Господи, высок над всею землею, превознесен над всеми богами»
Во второй книге Царств (22:14) говорится:
«Возгремел с небес Господь (Ягве), и Всевышний (Эльон) дал глас Свой».
Аналогичное противопоставление встречается и в «Песни Моисея» (Второзаконие, 32:8-9
«Когда Всевышний (Эльон) давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых, ибо часть Господа (Ягве) народ Его, Иаков наследственный удел Его»
Последний текст любопытен тем, что и в кумранских свитках и в одной из версий Септуагинты вместо «сынов Израилевых» указаны «бней элоhим» – сыновьям бога или сыновьям богов, которые согласно книге Бытия породили расу гигантов. К тому же общий контекст употребления имен позволяет предполагать, что речь идет о трех или более богах, чьи функции различны, а вовсе не об именах одного и того же божества. Исследователи отмечают, что 70 народов мира, известные по генеалогии Сынов Ноя (Бытие, 10) соответствует упомянутым 70 сыновьям бога Эля, что позволяет говорить о том, что распространенный в Угарите миф о сыновьях Эля, как о богах-покровителях отдельных народов, мог сохраниться в иудаизме до эллинистического времени.
По-видимому, жрецом Эльона был прорицатель Билам (Валаам), который так описывает себя: «говорит Валаам, сын Веоров, говорит муж с открытым оком, говорит слышащий слова Божии, имеющий ведение от Всевышнего (Эльон), который видит видения Всемогущего, падает, но открыты очи его» (Числа, 24:15-16). Упоминается Эльон и во включенной в текст Исайи песне проклятия наложенного на Вавилон:
«говорил в сердце своем: “взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему”. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Исайя, 14:13-15)
Упоминает Эльона и Иов, житель земли Уц, локализующейся на территории современной Сирии, то есть к северу от Израиля. При чем и он противопоставляет Ягве, награжденного титулом «Искупитель»:
«А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога (Эльона)» (Иов, 19:25-26)
Жрецом Эльона был царь Салема Мельхиседек (Бытие 14:18-20). Отождествление Салема с Иерусалимом исторического времени весьма проблематично, прежде всего потому, что основное место действие истории Авраама – Шомрон (Израиль).
Эльон Мельхиседека соответствует описанному в эвгемерическом ключе Филоном Библским (50-138 г.н.э.) богу Элиуну, Богу-Творцу, отцу Урана (неба) и Геи (земли):
«родился некий Элиун, называемый Высочайшим и женщина по имени Берут. И обитали они около Библа. От них родился Эпигей, или Автохтон, которого впоследствии назвали Ураном, так что и находящаяся над нами стихия получила от него имя: «небо», из-за необычайной красоты. Сестра Урана, рожденная от тех же родителей, была названа Геей и, как он говорит, от нее получила из-за своей красоты имя и соименная ей земля. Отец их «Высочайший», погибший в схватке с дикими животными, был обоготворен, и дети совершили в его честь возлияния и принесли ему жертвы» (Финикийская история, 1:14-15).
История Филона находит аналогии в хеттской теогонии, согласно которой бог Алалу усыновил богов Неба и Земли и был свергнут с трона Небом, а тот, в свою очередь – своим сыном Кумарби.
Дискуссионным остается вопрос о соотношении культа Эльона с синкретическим иудео-эллинским культом ипсистариан, почитавших «Ὕψιστος» (Бога Высочайшего). Это религиозное течение, иногда объединяемое с «Боящимися Бога», соблюдало кашрут и субботы, но не практиковало обрезание. Не смотря на свое промежуточное положение между эллинскими культами и полным принятием иудаизма (прозелитизмом), идеология ипсистариан оказала значительное влияние на эллинистический иудаизм, в частности на создание Септуагинты. Перед александрийскими мудрецами стояла задача перевести монотеистический текст на язык, с развитой монотеистической терминологией, поэтому для обозначение Ягве они часто пользовались словом «Ὕψιστος», которое ассоциировалось не с языческим, а с квазииудаистским культом. Чаще всего оно встречается в псалмах, которые несут на себе отпечаток языческого политеизма (например, Пс., 81:1: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд»). Именно благодаря «Ὕψιστος» в синодальном переводе столь часто встречается слово «Всевышний».
Изучению понятия о еврейском благочестии в позднеантичное время (после войны 66-70 г.н.э.) посвящена работа Майкла Сатлоу. Оно охватывает два основных аспекта: 1) народную религию, то есть, то как в народном сознании преломлялись заповеди и какое религиозное поведение считалось нормой и 2) археологическую интерпретацию заповедей и предписаний Галахи и других раввинистических учений.
Время после разрушения Второго Храма было переломным периодом для религиозной традиции иудаизма. Отсутствие Храма и поражение в религиозной войне ставили под сомнение этноконфессиональную принадлежность иудеев. Зачем было поклоняться Богу Израиля, под знаменами которого Иудея восстала против Рима? Поражение в войне означало предательство со стороны Бога, а, значит, было одним из факторов способствовавшим отходу от поклонения такому Богу. В своем исследовании Сатлоу отталкивается от теории дара Марселя Мосса, известного русскоязычным читателям по книгам «Социальные функции священного» и «Общества. Обмен. Личность». В контексте этой теории после разрушения Храма жертвоприношения стали невозможны, но социальные контакты и связи на общинном уровне сохранялись, а отношения дара, как обмена, были перенесены с Бога на членов общины.
Археологическая сторона исследования состоит в изучении надписей на вотивных предметах, приносимых Богу после того, как он исполнил просьбу человека. Подобные традиции существовали и в доиудейском Ханаане, и в эллинизме. Широта распространения этой традиции в античном иудаизме вызвана языческим заимствованием, но получателем дара были не боги, а Храм или местная синагога, которая становится основным центром благочестия общины, и обычай жертв в Храме, как вотивных, так и положенных по Торе, переносится в синагогу.
➡️ Становление христианства в римское время
Вопреки христианским рассказам о миссионерской деятельности апостолов, следы христианства практически не обнаруживаются археологами вплоть до середины II в.н.э., а в ряде регионов Римской империи (например, в Англии) – и вплоть до начала V в.н.э. Зато повсеместно находятся митраистские святилища Митреумы, которые во многом сохраняли древние языческие мифологемы. Мы рассказывали об открытии бронзового петуха в детском погребении в Англии. Одним из недавних открытий стали раскопки Митреума в гробнице Слона (Испания). Раскопки здесь были проведены в 2013 году Инмакуладой Караско-Гомес и Алехандро Хименес-Эрнандес. С материалами раскопок можно ознакомиться в статье, опубликованной в интернете.В этой статье подчеркивается значение археоастрономических ориентиров в планировке Митреумов. Таким образом, прослеживается историческая преемственность между мегалитами неолитического времени и культами эллинистического и римского времени. В культе Митры как солярного божества большое значение придавалось равноденствиям и солнцестояниям, а особенно, зимнему солнцестоянию, что было в последующие века позаимствовано и христианами. Подобно мегалитическим народам Западной Европы, митраисты определяли время наступления Зимнего Солнцестояния (Рождества Митры) при помощи каменных построек: только в такие дни луч солнечного света при восходе над горизонтом попадал в «святая святых» Митреумов и знаменовал наступление нового солярного цикла.
В рамках митраистского культа большую роль играли ритуалы, направленные возрождение (реинкарнацию) верующих в новом теле, что в определенной мере отразилось и на христианской идеологии. Но в христианстве идея будущей жизни получила более привлекательный вид – вместо последующего земного воплощения со всеми его страданиями, верующим предлагалась вечная райская жизнь, которая должна была последовать за недолгой земной – что, в конечном итоге, и обеспечило победу христианства над митраизмом.
В Айн-Гарандала (Иордания, античная Ариендела) археологи под руководством Роберта и Эрин Дарби раскопали римский форт, ранее здесь были раскопаны крепостные укрепления и некоторые постройки, в частности – римские бани. У ворот форта была найдена надпись в честь тетрархов-соправителей Диоклециана, Максимиана, Галерия и Констанция, разделившими между собой Римскую империю в 293-305 г.н.э. Это подтвердило существование в Римской империи тетрархии, описанной Евсевием Кесарийским, Аммианом Марцеллином и Иоанном Малалой. Также в надписи указано, что гарнизон крепости составляла вторая галатская (кельтская) когорта, известная также по надписям в фортах – Бин-Мадхкур, Эн-Газева, Йотвата, Дейр-эль-Каф, Каср-Бшир и лагере легионеров в Удрухе.
Поселение занимало стратегически выгодное место, доминировавшее над окружающей территорией и контролировавшее движение вдоль вади караванов с ладаном, смирной, оливковым маслом, керамикой и другими товарами. Вторая галатская когорта прибыла в Иудею для подавления восстания Бар-Кохбы, а затем была переведена южнее для охраны аравийской границы Рима. Мифологи отмечали, что именно кельтские солдаты распространяли христианство по территории Империи. Во многом, это было связано с митраистскими верованиями, поддерживавшимися восточными кельтами (галатами), и созвучием имени Иисуса западнокельтскому божеству Эзусу. Согласно позднеантичным свидетельствам, Эзус был божеством лесов, а жертвы приносимые Эзусу привязывали к деревьям, что в религиозном сознании того времени отождествляло Эзуса с распятым на деревянном кресте Иисусом. Принесение Эзуса-Иисуса в жертву самому себе аналогично и жертвоприношению Одина, который также был повешен на дереве. Присутствие в Иудее кельтов служит довольно значительным аргументом в пользу справедливости кельтской теории распространения христианства по территории Римской империи вo II-IV в.н.э.
Свидетельством сохранения эллинистических культов в римское время служат скальные гробницы первых веков н.э., обнаруженные при строительстве туристического комплекса в турецком городе Самсун (античный Амисос). Инвентарь в них – многочисленная керамика, золотые сережки и другие ювелирные изделия – указывает на то, что в восточных провинциях большинство населения держалась традиционных религий и появления христианских миссионеров (если таковые и случались) не оказывали большого влияния на религиозную жизнь.
Тель Дервия близ деревни Экинозу (центральная Анатолия) содержит культурный слой от керамического неолита (ок. 6000 г. до н.э.) до средневековья. Масштабные раскопки более ранних слоев еще предстоят, а в течение сезона 2013 года был вскрыт слой относящийся к римскому времени. Здесь были обнаружены следы раннехристианской церкви, датированной III в.н.э. Известно, что в Дервии некоторое время жил апостол Павел и, вполне вероятно, что здесь были написаны некоторые из его посланий. Хотя до настоящего времени в Дервии не найдено никаких достоверных доказательств пребывания апостола, бригада археологов под руководством Мехмета Текочака не теряет надежды найти такие свидетельства. Он и посетивший недавно раскопки губернатор провинции Караман Мурат Коса надеются, что эти свидетельства послужат притоку туристов и паломников в Дервию. Помимо остатков раннехристианской церкви в римском слое были обнаружены следы жилых построек и крепостной стены. Также были найдены остатки каменного карьера.
Любопытной особенностью римского периода существования поселения стал обычай погребений в кладке стен жилых домов. Обычай захоронения мертвецов на территории поселений (под полами домов, в стенах, между домами) был характерен для ранних стадий докерамического неолита. Уже в керамическом неолите распространяется страх перед покойниками, вследствие чего захоронения стали располагать за пределами поселений. Причины сохранения столь архаичного обычая в Дервии пока не выяснены, однако вполне вероятно, что в этом регионе захоронения в стенах домов сохранялись в течении всего доисторического и исторического периодов. Аналогичные погребения известны и в гиксосской столице Тель-эль-Даб’a, но в ней они встречаются в позднем периоде и обычно связываются с перенаселенностью города.
➡️ Синкретический культ в Старой Донголе
Уникальные открытия были сделаны археологами в Старой Донголе (Судан), столице христианского королевства Макурия (VIII-XII в.н.э.). Эти памятники демонстрируют религиозный синкретизм, в котором канонические христианские мифологемы уживаются с древнеегипетскими и местными африканскими. В 1993 году в Донголе на территории бывшего христианского монастыря Гебель-Мактуб польская археологическая миссия под руководством Штефана Якобельски обнаружила загадочный склеп, но до 2009 года он оставался неисследованным и лишь в 2013 году появились научные публикации памятника в Польском журнале средиземноморской археологии (PAM). По словам Влодзимержа Годлевского, вход в погребальную камеру был закрыт кладкой красного кирпича на цементном растворе. В этом склепе, датируемом XII в.н.э., т.е. почти самым концом существования королевства Макурия, столицей которого была Донгола, находилось семь мумифицированных тел. Исследовавшая одежду на мумиях, Барбара Чая-Шевчак отмечает, что она была довольно простого покроя и была лишена украшений. Кстати, нательные кресты были обнаружены лишь на четырех мумиях (два деревянных и по одному каменному и стеклянному). Это с одной стороны свидетельствует о разнообразии традиций и техник изготовления крестов в Макурии и, возможно, о том, что умершие принадлежали к различным этническим и / или социальным группам.Побеленные стены склепа были покрыты магическими надписями, сделанными черной краской и содержавшие цитаты из Библии и неизвестных памятников, возможно местного происхождения. Надписи были сделаны на плохом греческом языке с многочисленными ошибками (евангельские цитаты) и сахидском диалекте коптского языка. С исторической точки зрения надписи уникальны тем, что они являются самыми южными памятниками на греческом языке и одними из самых поздних памятников сахидского диалекта коптского языка, переставшего быть разговорным уже в XI в.н.э. Использование древних, неразговорных языков указывает на то, что вся надпись имеет именно магическое значение. Исследователи надписей Адам Вайтар и Жак ван дер Вле отмечают, что в тексте есть и многочисленные мифологические мотивы. В тексте присутствуют магические знаки и имена мифических персонажей, не входящих в библейскую традицию. При всей уникальности памятника отмечается и близость его к традиции магических экзорцистских текстов, свойственной восточной церкви, восходящей как к местному, так и к греко-римскому язычеству.
Надписи на западной стене, то есть на стене, обращенной в сторону умирания и заходящего Солнца, начинаются с обращения к Троице, затем они содержат «phylakterion Malakias» или заклинание против слабости. Также здесь представлены и другие магические символы, такие как квадрат Sator и другие криптограммы. Магическое перечисление имен Бога и ангелов, сочетается здесь с цитатами из евангелий и греческих молитв. Вслед за этим идет неполная молитва к деве Марии, известная на коптском и арабском языках, но на греческом она встречается впервые. Правда, текст ее приведен не полностью и вслед за ним идет текст магического заклинания изгоняющего злых духов из этой гробницы.
На символизирующей возрождение восточной стене приведены цитаты из евангелия от Луки и история смерти Марии, известная по популярному у коптов сочинению Климента Иерусалимского. Однако в тексте содержится любопытное упоминание о том, что смерть пришла к Марии в облике петуха, а затем она поднимается на небеса вместе с Иисусом. Образ петуха в контексте смерти встречается в христианстве лишь однажды, когда Иисус говорит Петру, что тот трижды отречется от Иисуса после его смерти до того как пропоет петух. Обычно же петух воспринимался в христианстве не в связи со смертью, а как символ воскресения. В античности он также был связан с воскресением, но понимаемым не как существование в загробном мире, а как перевоплощение в новом человеческом теле. Наибольшую популярность образ петуха получил в митраизме. Поскольку разведение домашней птицы, как и связанная с ней символика не свойственны африканским народам, следует предположить, что надписи из донгольского монастыря демонстрируют раннехристианские верования, близкие к митраизму, позднее отредактированные и удаленные из христианского канона. Похоже, что петух, который приходит к Марии в момент ее смерти и есть сам Иисус, принявший птичий облик. В таком случае Иисус напрямую уподоблен Митре. Отметим, что одним из примеров неявной параллели Иисуса и Митры, как солярных божеств служит то, что они оба родились 25 декабря, то есть во время Зимнего Солнцестояния. Является ли разночтение результатом позднейшей вставки, сделанной в Африке или же, наоборот, петушиный мотив был удален из сочинений Климента Иерусалимского из-за прямой аналогии с Митрой, сказать затруднительно.
Другой любопытный неканонический мотив в донгольских надписях использование имени Иоанна (в греческой форме Ἰωάννης) в качестве защиты умерших от злых сил, которые могут повредить телам и душам умерших в период между их смертью и появлением перед престолом Бога. Страх, что злые силы могут повредить телам и душам умерших, указывает на сохранение египетских верований о путешествии души в Дуате (царстве мертвых) и напрямую восходит к «Текстам пирамид» и «Книге мертвых». Типологическое сходство надписей из донгольского монастыря позволяет назвать их христианской или донгольской «Книгой Мертвых». Сделанное в одном из исторических блогов предположение, что Иоаннес мог быть автором надписи, вряд ли соответствует действительности, поскольку не находит аналогий в других памятниках Макурии. К тому же культ Иоанна Крестителя был связан с летним солнцестоянием, которое в Судане и Египте совпадало с началом разлива Нила, а, значит, приобретало дополнительное значение.
Археологи пишут, что мумификация тел, захороненных в Донголе, произошла естественным путем, но уже тот факт, что христианство пришло сюда из Египта, позволяет предполагать, что здесь, как и у египетских христиан практиковалась мумификация по древним канонам, описанным еще Геродотом. Судя по надписям, в склепе был похоронен местный архиепископ Георгий, один из самых крупных религиозных деятелей королевства, проживший по некоторым данным 82 года и умерший в 1113 г.н.э. Археологам не удалось определить, кто из семи погребенных и есть архиепископ Георгий и кем приходились ему его спутники. По словам антрополога Роберта Махлера в склепе были захоронены мужчины старше 40 лет, страдавшие от многочисленных хронических и дегенеративных заболеваний. Археологи предполагают, что все они были погребены разновременно, и перед каждым следующим погребением склеп вскрывали. В силу этого можно предположить, что в склепе были захоронены донгольские архиепископы XII века. Вместе с тем, последовательное дозахоронение могло впустить в гробницу злые силы, поэтому нельзя до конца отвергать и возможность одновременного захоронения всех семерых. Однако в таком случае возникает вопрос: умерли ли во время эпидемии, погибли во время нашествия врагов или же они были рабами архиепископа и сопровождали его в загробный мир, таким образом надеясь обрести рядом с ним вечную жизнь.
Время, которым датируется погребение, относится к самому концу золотого века Макурии. Уже в 1171 году династия Айюбидов, правившая в Египте, захватит Донголу. Арабские и европейские путешественники рассказывали о фантастических видах храмов и монастырей среди пустыни. Есть основания предполагать, что римские папы поддерживали контакты с христианами Макурии вплоть до конца XIV века, более того, вполне вероятно, что их контакты были не духовными, а коммерческими: понтифики могли снабжать донгольских правителей оружием, а в ответ получать золото и аравийские прянности. Одним из европейцев, побывавших в Макурии, был живший в XIV веке каталонец Бенесек, оставивший граффити в церкви в местности Банганарти (Остров саранчи). Эта церковь пользовалась славой среди местных жителей как место, где можно было излечиться от различных заболеваний. К тому времени царство Макурия уже находилось в упадке, а правящая династия приняла ислам. Одним из методов лечения в Банганарти было соскабливание пыли со стен храма и смешивания ее с питьевой водой. Такое лекарство, принятое вовнутрь, должно было наполнить больного святостью и исцелить от всех болезней. Другой распространенной практикой лечения была инкубация – лечебный сон больного в святом месте. Вскоре церковь рухнула и была занесена песками.
До недавнего времени описания макурийских церквей считались преувеличениями, однако недавние раскопки обнаружили в Банганарти церковь, украшенную фресками и надписями, также представляющими синкретичные верования местных жителей. Предположительно церковь была названа в честь ангела Рафаила и ориентировалась именно на чудесное исцеление, на это указывает и то, что здесь обнаружены фрески и надписи с упоминанием святых врачей Дамиана, Аббакира и других. Она состояла из 18 квадратных комнат, двух лестниц и особого помещения, в котором, по видимому, находились чудодейственные мощи. На одной из фресок изображено сошествие Иисуса в Ад для того, чтобы спасти первенца. Исследователи отмечают, что на этой фреске мертвецы изображены плачущими и голыми, что отличается от подобных изображений Ада в византийской традиции, на которых художники «одевали» мертвецов и придавали им канонические вычурные позы. Другая фреска изображает святого врачевателя Аббакира, который верхом на коне затаптывает демоницу Сидерос, вредящую женщинам во время родов. Изображен здесь и святой Меркурий, убивающий Юлиана Отступника. Культ Меркурия характерен для солдатского христианства Римской империи и ранней Византии и его присутствие в Макурии указывает на милитаризированность государства.