За семь лет до катастрофы на Чернобыльской АЭС в СССР случилось масштабное ЧП, которое власти удалось скрыть от общественности и зарубежных стран. 4 апреля под Свердловском (ныне Екатеринбург) разгорелась эпидемия сибирской язвы. В больницы поступали десятки местных жителей с одинаковыми симптомами: температура под 40°C, слабость, тошнота, кашель и озноб.
За 2-3 дня состояние больных резко ухудшалось. Первичные симптомы переходили в боль в груди, кровавую рвоту, затруднения дыхания и шоковое состояние. Тело покрывалось трупными пятнами. Врачи не понимали, с чем имеют дело. Родственники отказывались забирать тела умерших. В Чкаловском районе Свердловска началась паника.
Происходящее быстро привлекло внимание мировой общественности — СССР заподозрили в нарушении Конвенции о запрещении разработки и производства биологического оружия. Тем не менее долгое время власти успешно скрывали природу эпидемии. Тогда «разработали целую программу по дезинформации общественного мнения в стране и мире», в рамках которой озвучили официальную версию: вспышка сибирской язвы произошла из-за мяса заражённого скота.
4 апреля в больницу №24 Свердловска начали массово обращаться жители Чкаловского района. Все поступали с одинаковыми симптомами, их состояние резко ухудшалось. В медицинском учреждении не было стационара, поэтому больница с терапевтическим корпусом на 100 пациентов оказалась не готова к резкому наплыву. Поступивших укладывали на каталки и кушетки в коридорах. Вскоре людей пришлось направлять в соседнюю больницу.
«Такой наплыв больных оказался совершенно неожиданным, часть из них мы поэтому повезли в „двадцатку“», — рассказывает главврач больницы № 24 в 1979 году Маргарита Ильенко. Вскоре ей позвонил главный врач „двадцатки“ Яков Клипницер: «Слушай, Ильенко, у нас тут двое твоих умерли... Похоже на пневмонию». Через некоторое время — снова звонок: «Я в панике: ещё трое скончались! Токсическая пневмония».
4 апреля в больницу №24 Свердловска начали массово обращаться жители Чкаловского района. Все поступали с одинаковыми симптомами, их состояние резко ухудшалось. В медицинском учреждении не было стационара, поэтому больница с терапевтическим корпусом на 100 пациентов оказалась не готова к резкому наплыву. Поступивших укладывали на каталки и кушетки в коридорах. Вскоре людей пришлось направлять в соседнюю больницу.
«Такой наплыв больных оказался совершенно неожиданным, часть из них мы поэтому повезли в „двадцатку“», — рассказывает главврач больницы № 24 в 1979 году Маргарита Ильенко. Вскоре ей позвонил главный врач „двадцатки“ Яков Клипницер: «Слушай, Ильенко, у нас тут двое твоих умерли... Похоже на пневмонию». Через некоторое время — снова звонок: «Я в панике: ещё трое скончались! Токсическая пневмония».
Врачи не понимали, с какой болезнью столкнулись, так как на первых стадиях она обладала признаками воспаления лёгких, но слишком быстро переходила в тяжёлую форму. Люди умирали от лёгочного кровотечения или от кровоизлияния в мозг, даже находясь на искусственной вентиляции под действием повышенной дозы лекарств.
5 апреля пациентов с симптомами принимали три больницы. Ежесуточно погибало до пяти человек. Врачи всё ещё не могли однозначно назвать причину смерти или поставить диагноз живым пациентам. Город охватывала паника: родственники отказывались забирать умерших от неизвестной инфекции.
«Болезнь протекала с удивительной скоротечностью… Захожу в одну палату. Мужчина лет тридцати. Он со мной разговаривает, а по телу уже трупные пятна.
Вдруг у него рвота с кровью. И всё. Конец.»
Вдруг у него рвота с кровью. И всё. Конец.»
Маргарита Ильенко,
главврач больницы №24 в Свердловске в 1979 году
главврач больницы №24 в Свердловске в 1979 году
10 апреля в больнице №40 врачи провели первое вскрытие трупа из числа погибших от заболевания. Они поставили диагноз «сибирская язва». Это заключение патологоанатом Фаина Абрамова подтвердила в областной санэпидемстанции, отправив туда тело и пробы тканей.
Как только диагноз подтвердился, в Свердловск прибыла экстренная комиссия из Москвы во главе с академиком Петром Бургасовым. Вместе с ней в городе появились люди в штатском. Теперь всех заболевших сибирской язвой собирали в больнице №40, где подготовили 500 коек в инфекционном корпусе.
Комиссия с 10 по 13 апреля обследовала скот – овец и коров. Под руководством Бургасова эксперты решили, что к массовому заболеванию скота привело добавление в корм мясокостной муки, заражённой спорами сибирской язвы. Одновременно о сибирской язве сообщила пресса. По телевидению каждые два часа транслировали сообщение о запрете покупать говядину на рынках и с рук. В газетах описывали симптомы и предупреждали об опасности употребления мяса. На улицах расклеивали плакаты с изображением коровы и текстом: «Сибирская язва!» Среди погибших оказалось много алкоголиков и курящих — людей с явно ослабленным иммунитетом.
Михаил Ложкин скончался 3 мая 1979 года в 40-й свердловской горбольнице. В медицинском свидетельстве о смерти 33-летнего электрика Верх-Исетского металлургического завода в качестве причины изначально указали «сепсис 002». Позже станет известно, что так врачи кодировали инфекцию сибирской язвы, полученную местными жителями в результате инцидента в 19-м военном городке, который располагается в черте Свердловска (Свердловск-19). Подавляющее большинство инфицированных были мужчинами средних лет. Большая часть людей погибли в начале апреля сразу после инцидента. Вторая вспышка случилась после трехнедельного затишья — когда в Свердловске начались работы по ликвидации очагов заражения и дезинфекция территории.
Тело Ложкина передали жене в закрытом гробу и потребовали не открывать.
Комиссия с 10 по 13 апреля обследовала скот – овец и коров. Под руководством Бургасова эксперты решили, что к массовому заболеванию скота привело добавление в корм мясокостной муки, заражённой спорами сибирской язвы. Одновременно о сибирской язве сообщила пресса. По телевидению каждые два часа транслировали сообщение о запрете покупать говядину на рынках и с рук. В газетах описывали симптомы и предупреждали об опасности употребления мяса. На улицах расклеивали плакаты с изображением коровы и текстом: «Сибирская язва!» Среди погибших оказалось много алкоголиков и курящих — людей с явно ослабленным иммунитетом.
Михаил Ложкин скончался 3 мая 1979 года в 40-й свердловской горбольнице. В медицинском свидетельстве о смерти 33-летнего электрика Верх-Исетского металлургического завода в качестве причины изначально указали «сепсис 002». Позже станет известно, что так врачи кодировали инфекцию сибирской язвы, полученную местными жителями в результате инцидента в 19-м военном городке, который располагается в черте Свердловска (Свердловск-19). Подавляющее большинство инфицированных были мужчинами средних лет. Большая часть людей погибли в начале апреля сразу после инцидента. Вторая вспышка случилась после трехнедельного затишья — когда в Свердловске начались работы по ликвидации очагов заражения и дезинфекция территории.
Тело Ложкина передали жене в закрытом гробу и потребовали не открывать.
Симптомы обычной легочной сибирской язвы и той, от которой погибали жители Свердловска, отличаются друг от друга. Обычно сибирская язва представляет собой штамм только одного возбудителя — и соответственно принимает форму легочного, кишечного, кожного или септического заболевания. Но в 1979 году в Свердловске заболевание было вызвано миксом из четырех штаммов сибирской язвы, о котором гражданской медицине ничего не было известно.
Благодаря опубликованным работам ученых, а также позиции Бориса Ельцина в 90-е годы выкристаллизовалось понимание того, что за трагедия случилась в Свердловске-19.
Сегодня Свердловск-19 структурно относится к 48-му Центральному научно-исследовательскому институту Минобороны РФ со штаб-квартирой в подмосковном Сергиевом Посаде (микрорайон Сергиев Посад-6), где также находятся исследовательские лаборатории. Впрочем, даже в советскую эпоху для жителей небольшого Сергиева Посада не было секретом, что в недрах пригородного поселка идут разработки биологического оружия, в народе его ласково прозвали «вакциной», и в 90-е годы маршрутчики крупными буквами указывали «Вакцину» на табличках.
Благодаря опубликованным работам ученых, а также позиции Бориса Ельцина в 90-е годы выкристаллизовалось понимание того, что за трагедия случилась в Свердловске-19.
Сегодня Свердловск-19 структурно относится к 48-му Центральному научно-исследовательскому институту Минобороны РФ со штаб-квартирой в подмосковном Сергиевом Посаде (микрорайон Сергиев Посад-6), где также находятся исследовательские лаборатории. Впрочем, даже в советскую эпоху для жителей небольшого Сергиева Посада не было секретом, что в недрах пригородного поселка идут разработки биологического оружия, в народе его ласково прозвали «вакциной», и в 90-е годы маршрутчики крупными буквами указывали «Вакцину» на табличках.
В 1992 году Свердловск-19 смогла посетить научный сотрудник Массачусетского технологического института биолог Джинн Гвимен. Исследовательница поговорила с очевидцами событий 1979 года и жертвами, которые смогли выжить. По итогам поездки профессор Гвимен написала статью для журнала Science, а позже выпустила и книгу.
Но сегодня поселки снова блюдут режим секретности, как и в советское время, туда теперь снова не попасть. Хотя оба они давно пребывают в глубокой депрессии: в Сергиевом Посаде-6 жители страдают из-за отсутствия воды и отопления, а из Свердловска-19 уезжают из-за отсутствия работы.
